Читаем без скачивания Дракон - Николай Хайтов

ГЛАВА ПЯТАЯ. ПЕРЕГОВОРЫ С ДРАКОНОМ. КАК СОЗРЕЛО РЕШЕНИЕ НАЧАТЬ ВОЙНУ.

Волопас точно исполнил приказание Гузки. Он пошёл не вдоль реки, а прямо к скалам, что высились на другом берегу, как раз напротив пещеры. Сверху вход в пещеру был хорошо виден, к тому же тут было вполне безопасно, потому что пещеру отделяло от скал глубокое ущелье, на дне которого шумно пенилась река. Голосистый посланец выбрал самый высокий утёс, вскарабкался на него, и над ущельем пронёсся клич: - Э-ге-ге-эй, дракон! Ты слышишь меня, да? "Да-а!" - откликнулось эхо. Волопасу и в голову не пришло, что ему отвечает эхо, он поверил, что с ним говорит сам дракон, и продолжал кричать в полный голос: - Старейшины и боярин Калота прислали меня спросить, хочешь ты жить с нами в мире, а мы за это будем платить тебе дань. "Да-а-а!" - снова донеслось из пещеры. И обрадованный Волопас прокричал: - Какую ты хочешь дань? Может, будешь есть коз? "Ко-оз!" - опять ответило эхо. - А коней? "Не-е-е!" - Ишь ты, привередничает! Коней ему не надо, а у купца ослов и верблюдов за милую душу слопал! - проворчал Волопас.

- Тебе небось теляток надо? - снова крикнул он, и эхо опять принесло утвердительный ответ. - Губа не дура! Понимает, что сладко, проклятый драконище! - пробормотал Волопас, потом набрал в лёгкие побольше воздуху, и через ущелье полетел новый вопрос: - Сколько голов тебе нужно в день? Говори! "Ри-и-и-и!" - принесло в ответ эхо. - По три в день?! - схватился за голову глупый Волопас. - Матушки мои! Волов бы ему старых скормить, чтоб подавился, так нет - ему телят подавай!.. А кого тебе - тельца или телицу? - растерянно спросил он. Долетевшее эхо прозвучало как "девицу", и Волопас, выпучив глаза, в отчаянии стал рвать на себе волосы. "Девицу?! Да мыслимое ли дело девицу отдавать на съедение? Может, я ослышался? Спрошу-ка ещё раз", - подумал он и опасливо переспросил: - Тебе и вправду, девицу подавай? "Давай..." - прокатилось эхо. - Сгинь! Пропади ты пропадом, чудище проклятое! - выругался Волопас. - Я ещё в жизни ни на одну девушку взглянуть не посмел, а он ими обедать собирается!.. Эй, дракон! Мы тебе вместо девицы по две телицы давать будем. Согласен иль нет? Вопрос доказывал, что Волопас не так уж глуп, но ответ, как и следовало ожидать, был отрицательный. Тогда Волопас пустился на хитрость: - Может, ты лучше наших старейшин слопаешь? Они жирные! Согласен на старейшин, нет? "Не-е-е!" - Вот обжора окаянный! Знает, что у старейшин мясо жилистое, старое, а у девушек - нежное, молодое. Чтоб тебе сдохнуть! - выругался парень, который только с виду был грубый, сердце-то у него было доброе. Всю обратную дорогу он думал, как быть, а потом наконец надумал: "Перескажу старейшинам, что ответил дракон, пускай они решают, как быть. Значит, так..." Он остановился, припоминая, что должен передать старейшинам. - Значит, так... одну козу, - бормотал он, загибая пальцы, чтоб не сбиться, - трёх телят и одну девушку... Каждый день! О небо! Весть о том, что дракон требует каждый день на обед козу, трёх телят и одну девушку, до смерти испугала крестьян. Все снова сбежались на площадь, поднялся крик, спор. - Девушек - ни за что! - решительно заявил Козёл. - Даже когда мы в рабстве были у туполобых, и то не покупали мир такой ценой! Девушек в жертву приносить! - Коз, телят - так и быть, но девушек - нет! - поддержал его молодой дровосек с рассечённым лбом. - Вдруг мир с драконом продлится, скажем, триста дней? Где мы возьмём триста девушек? В Петухах и без того девушек мало, многим парням приходится привозить невест Из дальних краёв. - Дракон и вправду девушек требует? - в третий и четвёртый раз спрашивал Гузка злосчастного посланца. - Разрази меня гром, если я ослышался! Своими ушами слыхал! - в третий или четвёртый раз клялся тот. - Я спросил, кого ему - тельца или телицу, а он в ответ: "Девицу, девицу!" - Это что же, дракон по-человечьи говорить умеет? - удивился Панакуди. Но Калота из окна дворца прикрикнул на него: - Да он своими ушами слышал! И не одним ухом, а двумя!.. Ведь двумя, верно? - обратился он к Волопасу. - Ты обоими ушами слышал? - Обоими, обоими! - подтвердил тот. Но Панакуди всё ещё сомневался: - Да у тебя небось уши немытые! Калота опять оборвал старика: - Это не помеха! По себе знаю! - И, обращаясь ко всем, продолжал: - Слово за вами, мужики! Думайте и решайте. У меня во дворце ни одной девушки нет. - А дочка твоя, боярышня Анна-Мария-Лизекалота? - спросил Колун. - Моя дочка уже сосватана за боярина из Нижнего Брода, она в счёт не идёт! - ответил Калота, злобно сверкнув глазами. - Опять хитрит, изворачивается! - поднялся ропот, но открыто возразить боярину никто не посмел. Только Двухбородый троекратно выругался: - Кабан толстобрюхий, кабан толстобрюхий, кабан толстобрюхий! - А ну, утихомирьте-ка их! - крикнул Калота стражникам. - Распустили языки! И хотя Гузка подавал ему знаки - мол, предоставь всё мне, твоя милость, я уломаю мужиков, - он грозился и орал. Стелуд затрубил в боевой рог, остальные стражники натянули тетиву луков, прицелились, и тишина на площади восстановилась. Тогда заговорил Панакуди. - Предлагаю перегородить реку! - крикнул он. - Вода подымется и затопит дракона... - Не годится! - раздался голос Калоты. - Не годится! Если вы запрудите реку, что станет с моими водяными мельницами? Вам же самим негде будет пшеницу молоть. С голоду околеете! Не понимаете, что ли? - Была б пшеница, она и немолотая хороша - вари да ешь! - заметил кто-то. - Пшеницы не будет - желудями прокормимся! - поддержал его другой. Но Калота находил новые увёртки. - Вы ещё, того и гляди, сено жрать начнёте! Нет, не позволю я вам жёлуди есть, чтобы потом не говорили, будто при боярине Калоте люди желудями кормились, как дикие свиньи. - Лучше пусть нас дракон съест! - не упустил случая подлизаться к боярину Гузка. - Ясное дело, лучше! - поддержали Гузку остальные старейшины. - Губить мельницы нельзя. - Оттого у них о мельницах забота, что там денежки боярина Калоты! - под смех толпы выкрикнул Панакуди. - Что? Что ты там сказал про Калоту? Под грозным взглядом боярина смех разом прекратился. - Не про Калоту, а про охоту, твоя милость, - ловко отговорился Панакуди. - Какую охоту? - Да на зайцев. Любил я в молодости на зайцев охотиться. - Кривишь душой, Панакуди, - с укоризной поглядел на него Колун. - Не душой я кривлю, а языком мелю, - ответил Панакуди. - Чего ещё делать остаётся? - Думать, как быть! У всех у нас невесты есть, дочери или жёны! - Так защищайте их, на то вы и мужчины! Слова Панакуди подбодрили крестьян, и понеслись выкрики: - Не отдадим дракону девушек! - Лучше пойдём на него войной! - Как нам без жён на свете жить? Шум всё усиливался. - Кто нам детей будет родить? - Кто будет в поле жать? - Кто прясть будет? - Огороды копать? - Кто будет нас утром обувать, вечером разувать?

- Кто будет на стол подавать? - Пол подметать? - Бельё стирать? И много-много вопросов посыпалось градом, пока не слились в общий возглас: - Не-е-ет! Не отдадим дракону девушек! Не отдадим! - Но это означает войну! - пытался перекричать шум Гузка. На что тут же последовал дружный ответ: - Война так война! - Ну, дело ваше! - махнул Калота рукой. - Воюйте, коли есть охота. Но кто поведёт вас в бой? Крестьяне переглянулись. Одни потупили глаза, другие попятились... - Я вижу, желающих повести дружину среди вас нету? - Гузка окинул площадь насмешливым взглядом. - Вчера спорили, кто пойдёт первым, а теперь?.. - Я уже попытал счастья! - отозвался Колун и, содрав с себя рубаху, показал кровоточащие раны. - Где Зверолов? Где Главный Охотник? - закричал Козёл. - Ведь он хотел вчера пойти на дракона? - Зверолов! Где Зверолов? Найти Зверолова! - раздались и другие голоса, и вскоре уже вся толпа хором звала: - Зве-ро-лов! Зве-ро-лов! В самом деле, где же находился в это время Главный Охотник? Прятался за чужими спинами или сидел в какой-нибудь хижине по соседству, ожидая, чем окончится сходка, - этого мы не знаем, но в ответ на многоголосый зов он вышел на площадь. - Я здесь! - крикнул он, гордо сверкнув очами. - Поведёшь своих охотников на дракона? - спросил его Гузка. Немного подумав, Зверолов тряхнул головой и сказал: - Поведу! - И повторил ещё раз: - Поведу! Но я ставлю два условия. Если вернусь живым, ты, боярин, наградишь меня так, чтобы я и в старости жил припеваючи. Это первое. И второе: из тех девушек, что я спасу, двух отдадите мне в награду за храбрость. Одна мне будет женой, другая - её служанкой. При этих словах крестьяне помрачнели, а девушки оживились. Они пошушукались, сбившись в кружок, а потом одна из них, самая видная и пригожая девушка во всём селении, по имени Джонда, выступила вперёд и сказала: - Мы, девушки, согласны! Но при одном условии: ты должен обеим своим избранницам принести по ожерелью. - По два, даже по три ожерелья принесу! - хвастливо пообещал Главный Охотник. - И не только им, а всем женщинам нашего селения! - Погоди, выслушай меня до конца, храбрый Зверолов, - продолжала Джонда. Ожерелья должны быть не из ракушек или ореховой скорлупы, а из когтей трёхголового чудища. Воротишься с такими ожерельями - выбирай любую из нас. Каждая согласится стать тебе женой или жене твоей - служанкой. - Умница, девушка! - похвалил её Панакуди. Толпа одобрительно зашумела, а Зверолов поспешил согласиться: - По рукам! Будут вам ожерелья из драконовых когтей! Потом обернулся к своим охотникам и скомандовал: - Охотники, ко мне!