Читаем без скачивания Рафаэль и его соседки - Ахим фон Арним

проснулся в своей постели — в дверь громко стучали, — и сердце его бешено колотилось. Не успел он сказать «войдите», как порог переступил отец Бенедетты, гончар, который за руку втащил в комнату упирающуюся дочку. Рафаэль хотел вскочить, но вспомнил, что не одет, он едва решался взглянуть, но все же сразу заметил заплаканные глаза Бенедетты и то, что она несла миску с выпечкой, а его родители благосклонно смотрели из-за двери на происходящее. Отец девушки хрипло прокричал: «Я покажу тебе, Детта, ты должна просить прощения у него за свою невоспитанность, ты на коленях должна умолять молодого доброго господина, чтобы он и в дальнейшем оказывал нам честь раскрашивать наши тарелки! Слышишь, протяни ему эту миску в знак признательности за высокий спрос, которым пользуется наш товар благодаря его искусству!» Бенедетта все еще упиралась, и старик замахнулся другой рукой, чтобы нанести ей жестокий удар, и тут Рафаэль вскочил с постели, кое-как укутанный в красное одеяло, и бросился прямо в руки горшечнику, рассыпаясь в благодарностях за его любезность, так что удар пришелся по грубой груди мужчины, не причинив ему вреда. «Я чуть было не ударил вас, а это было бы совсем невежливо, — продолжил гончар, — но за это Бенедетта должна вас поцеловать, или я снесу с нее голову, как кривой горшок». С этими словами он прижал Рафаэля к щеке прекрасного ребенка, так что ее слезы оставили соленый вкус на его губах, как будто он в час прилива заснул на берегу моря и первая нахлынувшая волна возвращающейся стихии разбудила его, оставив у него во рту бесценную жемчужину.

Потом отец забрал у нее миску, протянул ее Рафаэлю, девушка выбежала сгорая от стыда, и отец сердито прокричал ей вслед: «Она останется такой же глупой, какой была ее покойная мать!» Когда девушка оставила их, Рафаэль вздохнул с облегчением, пообещал гончару продолжить работать над тарелками с разрешения его отца, пока он еще в Урбино, и отказался от какого бы то ни было предложенного вознаграждения, поскольку такая легкая работа не стоила денег. «Юный господин, — сказал горшечник, — останьтесь здесь и посвятите свое искусство полностью моему делу; ремесло пить-есть не просит, а хлеб приносит, особенно если оно связано с благородным искусством, и если для вас это искусство легко, вам оно должно приносить радость, и ведь оно лучше вас прокормит, чем картины, которые ваш отец пишет с таким трудом. В юные года я работал в Фаэнце, я знаю толк в своем ремесле. Когда Вы повзрослеете, а дочь моя поумнеет, кто знает, не сложится ли так, что у нас будет один дом и одна касса». Рафаэль молчал, покраснев, и гончар раскланялся. И вот Рафаэль пробовал сладкую выпечку, представляя себя мужем Бенедетты, гончаром и деловым человеком. Так завершился этот утренний визит, на долгие годы сохранившийся в памяти Рафаэля. Его родители были восхищены, что он легкой рукой, почти играючи, привлек внимание всей округи к своей работе, но опуститься до ремесла казалось немыслимым для его отца, эта женитьба представлялась недостойной, и он решил поторопиться с исполнением своего намерения — отправить сына в Перуджу.

К мадоннам Рафаэля

Рафаэль, избавленный от привычных работ у отца из-за подготовки к отъезду, приходил в последующие дни к гончару, предлагая ему свои услуги, которые тот с радостью принимал. Рисунки давались теперь не так легко; он не мог делать исправлений, как на бумаге, но при этом хотел добиться славы, которая поначалу досталась ему играючи. Придя на следующий день, он так и не увидел своей Бенедетты: ей было неловко, из-за того что с ней грубо обошлись в его присутствии, поэтому она избегала встреч — так объяснила это Гита, которая по-дружески подсела к нему, предложила завтрак, когда он пришел, и почистила ему камзол, когда он собрался уходить. Его неприятие по отношению к ней исчезло, с тех пор как он узнал, что именно она делает сдобную выпечку, которая стала первой наградой юному художнику. Проникшись к ней уважением, он пожимал иногда ее красивые руки, которые лепили булки по своему образу и подобию: воздушно-аппетитные, поражающие округлостью форм. Узнав об этом первом юношеском впечатлении Рафаэля, вы поймете, почему он часто восклицал, глядя на известнейшие изображения богов, созданные скульпторами нашего времени: «Свежий круглый хлеб, гладкая тарелка — боги рядом с этими скелетами, претендующими на Олимп; лучшие их творения не сравнятся с самым скромным произведением старого гончара». И, напротив, он был щедр на похвалу, когда речь шла о старых скульптурах, которые он видел у горшечника, особенно о статуе женщины, принятой им за Бенедетту. Он никак не мог определить, чье это изображение — музы, Психеи или кого-то еще, — так как у нее не было ни одного атрибута. Наверное, и ее пустили на известь: через несколько лет он не смог ее найти. Он хотел перенести этот облик на тарелку, но не смог вписать ни в один сюжет. Он много раз пытался нарисовать с нее Венеру, но безуспешно. Наконец ему пришло в голову изобразить ее как Богоматерь, он придал ей глаза, цвет лица и волосы Бенедетты и добился того, что этот образ отличался от всего, что он видел у своих предшественников, и все же продолжал традицию. Он так и не встретил красоты, способной затмить эту статую, вспоминая ее, он и создавал все то, что теперь восхищает Вас в его мадоннах.

В последний день пребывания Рафаэля в Урбино статуя явила ему величайшее чудо, и стоило ему вспомнить об этом, как его сердце начинало бешено стучать. Настал день прощания, а он так и не видел Бенедетты. Ему хотелось бы передать ей небольшой подарок, который прежде он хранил как самое дорогое из своих вещей. Это было диковинное кольцо из металла, которого никто не знал, с надписью, которую никто не мог прочесть, — дар одной благосклонной незнакомки, которая, проезжая мимо верхом, на мгновение задержалась перед маленьким Рафаэлем — тот молился на коленях у матери. Она заверила мать, что кольцо должно уберечь ее сына от какого-то несчастья. Мать в свою очередь предложила ей ответный подарок, но путешественница с улыбкой отказалась. Рафаэль думал, что должен во что бы то ни стало принести это кольцо в дар Бенедетте, хотя мать строго-настрого наказала беречь его. На этот раз он хотел быть уверенным, что разыщет девушку, поэтому пришел раньше условленного времени, затаился и дождался Бенедетты, которая собралась месить глину так, как это принято