Читаем без скачивания Багровый прилив (СИ) - Сапожников Борис Владимирович

Герцог явился в дом барона без пышной свиты, в сопровождении лишь пары доверенных слуг и всего пятерых пажей. Он приехал верхом, а не в карете, и вряд ли был узнан. Ещё один титулованный гость — к Антрагэ после дуэли зачастили сторонники герцога с поздравлениями, которые хотели непременно высказать лично.

— Друг мой, — покачал головой Рене Лев после короткого приветствия и поклонов Антрагэ, — скажу тебе прямо, ты умеешь заводить врагов. Однако на сей раз своей дуэлью с несчастным глупцом Ла Шатеньре ты сыграл мне на руку.

Ла Шатеньре оказался и глупым, и подверженным смертному греху гордыни. Он не вынес позора проигранной на глазах у короля дуэли и глубокой ночью, сорвав повязку с раны, истёк кровью. Король хотел и его могилу увековечить памятником из мрамора, но этого не допустил кардинал Рильер, напомнив его величеству, что самоубийц хоронят за оградой кладбищ, где пышное надгробье будет смотреться не слишком уместно.

— Ты должен снова покинуть страну, мой верный вассал, и путь твой, как и в прошлый раз, лежит в Водачче.

— Ваша светлость? — удивился Антрагэ. — Снова в этот город? Чем он так примечателен для вас, что вы уже второй раз отправляете меня туда?

— В прошлый раз, Антрагэ, ты поехал туда, где до тебя не дотянулся бы и король в своей жажде мести. Теперь же у тебя будет дело в этом городе.

Антрагэ не стал спрашивать, какое именно — он терпеливо ждал, когда герцог продолжит.

— Представляю тебе капитана Артура Квайра, — кивнул герцог на одного из приближённых, кого Антрагэ видел сегодня впервые, — он родом из Страндара, но верно служит мне.

Глянув в лицо Квайру, чьи губы постоянно кривила лёгкая ухмылка, Антрагэ решил, что такой человек вряд ли верен кому бы то ни было, кроме самого себя. И он очень надеялся, что это понимал и герцог.

— Капитан сопроводит тебя в Водачче, куда ты прибудешь на борту страндарского корабля.

— Но что именно я должен сделать в Водачче, ваша светлость? — не утерпев, спросил-таки Антрагэ.

— Ты должен сделать всё, чтобы этот город сам вошёл в моё герцогство, мой дорогой вассал, — усмехнулся Рене Лев, — точно так же, как совсем недавно вошёл в Салентинскую унию.

— Я не мастер интриг, ваша светлость, — удивился Антрагэ. — Для подобной миссии вам нужен некто более ловкий.

— Ты мастер клинка, Антрагэ, по праву носящий звание маэстро. Твой отъезд в Водачче, где у тебя моей милостью есть даже собственный дом, не вызовет ни у кого лишних подозрений. Ты покинешь Эпиналь и Адранду на страндарском корабле и прибудешь в Водачче, где станешь действовать от моего имени.

Тогда Антрагэ понял, что сюзерену от него нужны вовсе не ловкие действия, которые в итоге приведут к тому, что Водачче станет частью герцогства Фиарийского. Хотя скорее они приведут к гибели самого Антрагэ и всех, кто вместе с ним окажется замешан в этой авантюре. В Водачче Антрагэ должен стать клинком и глазами сюзерена, подтверждая одним своим присутствием одобрение всех действий капитана Квайра. В случае же, если тот предаст интересы сюзерена, Антрагэ должен его прикончить.

Ничего этого герцог Фиарийский говорить своему вассалу не стал — Антрагэ был достаточно умён, чтобы понимать всё это без лишних слов.

— Когда страндарский корабль покинет гавань Эпиналя? — спросил Антрагэ, прикидывая в уме, сколько времени ему понадобится на сборы.

Герцог глянул через плечо на капитана Квайра, и тот, поняв его, ответил на вопрос:

— Через два дня, с утренним приливом.

Более чем достаточно, особенно если вспомнить, в какой спешке Антрагэ пришлось покидать Эпиналь в прошлый раз.

Сюзерен, казалось, хотел покинуть гостиную, где беседовал с бароном, однако, уже встав из кресла и направившись к двери, обернулся.

— Совсем забыл, дорогой мой Антрагэ, я ведь пришёл в первую очередь поздравить тебя с победой! Ты славно утёр нос его величеству!

А вот эти слова заставили Антрагэ надолго задуматься. Сюзерен вышел из гостиной, барон проводил его и вернулся обратно. Велел подать лёгкого вина, закусок и трубку. Он много размышлял над сутью предстоящей миссии в Водачче. Отношения между королём и герцогом Фиарийским ухудшались день ото дня. Рене Лев мечтал о прежних временах, когда его герцогство превосходило по могуществу Адранду, когда его предки лишь формально подчинялись Эпиналю и держали свой двор в Тильоне, более роскошный, нежели королевский. Когда к ним приезжали послы от императора Билефельце с недвусмысленными предложениями от его правителя, подписанными титулом «кайзер».[5] Рене Лев хотел выйти из королевской тени — снова стать самостоятельным властителем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В самых своих смелых размышлениях Антрагэ доходил до того, что его сюзерен вполне может отправить тайного гонца к Отцу Церкви, дабы тот признал его королём. Но для этого у Фиарийского герцогства было мало земли, не хватало влияния в Святых землях, и эту проблему вполне могло решить присоединение Водачче и всех земель, лежащих вокруг него. Они граничат с землями герцога, и ввести туда войска можно будет очень быстро. Тем более что у Рене Льва имеются под рукой три верных ему и только ему одному полка Чёрных рейтар под командованием графа де Кревкёра.

Антрагэ просидел в гостиной, окутанный клубами табачного дыма, до темноты. Он даже позабыл распорядиться насчёт отъезда. Он сидел и думал — ведь сейчас его верность проходила серьёзную проверку. Сюзерен затеял самый настоящий мятеж против королевской власти, вознамерился сам стать королём или равной ему персоной, нарушив вассальную присягу, которую давал венценосной особе. Именно последние слова Рене Льва убедили в этом Антрагэ — прежде сюзерен никогда не позволял себе отзываться о его величестве в таком тоне и такими словами. Антуан VIIIпосле неудачной дуэли, где его чемпион не сумел отстоять королевскую честь, лишился последних крох уважения со стороны герцога Фиарийского.

Получалось, что своими действиями Антрагэ будет способствовать мятежу, а это уже государственная измена и гарантированное место на эшафоте, если авантюра закончится провалом. Барон прямо сейчас должен был отправиться к кардиналу и выложить ему все свои предположения. Рильер был достаточно умён, чтобы принять слова Антрагэ всерьёз, но что потом? Шпионить на кардинала? Расстраивать планы сюзерена, которому давал присягу?

Выбор перед Антрагэ стоял между верностью королю и верностью сюзерену. Именно он стал причиной долгих раздумий, к которым прежде не был склонен повеса Антрагэ.

Начало мая в Альдекке — столице королевства Валендия, было весьма приятным, солнце уже начинало припекать, дожди становились редкостью, но пока это ещё никого не тревожило, и люди, радуясь каждодневному теплу, всё больше времени проводили на улицах. В частных садах и общественных парках начинали цвести деревья, и молодые люди завлекали туда девушек полюбоваться цветением и урвать пару поцелуев, а то и чего побольше — тут уж как повезёт. С утра до вечера играли мандолины и гитары, под окнами дам звучали серенады, частенько прерываемые звоном стали. Это разъярённые назойливостью ухажёров отцы и братья дам брались за оружие, чтобы изгнать надоевшего певца. Однако и певцы нередко бывали не лыком шиты и могли дать отпор кому угодно.

Вот только молодой человек, шагавший в то утро по улицам Альдекки, не интересовался ни цветущими садами, ни прекрасными дамами, хотя последние и бросали на него заинтересованные взгляды. Очень уж необычной и, что греха таить, привлекательной внешностью тот обладал. Звали молодого человека Эшли де Соуза, и был он сыном валендийского капитана и страндарской дворянки, которую пленили чёрные глаза, очаровательная улыбка и серенады, на которые не скупился отец Эшли. От родителей молодой человек взял лучшие черты обеих наций, и потому никогда не испытывал недостатка в женском внимании. Прежде он никогда не отказывал себе в нём, но всё изменилось несколько лет назад.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})