Читаем без скачивания Легионер против Синаджу (Легионер II) - Андрей Аливердиев

- То есть, чтобы убить дракона, надо самому стать драконом? - спросил я, и сам удивился аллегоричности своей речи.

- В какой-то степени, да. Поэтому многие не выдерживают этого испытания. Ведь если даже дракон убьет дракона, то общее число драконов останется тем же. Поэтому самым важным является понять дракона, вжиться в его шкуру, стать таким, как он, но не стать им.

Я слушал внимательно, и он продолжил:

- Мы стоим на пороге великих событий.

Тот, кто идет по кронам деревьев, вышел на большой путь. Теперь нам предстоит возвращение утраченного.

Я старался не предавать словам старика большего значения, чем они его имели. Но все же мурашки пробежали по моей спине. Судя по всему, совсем не исключено, и даже более чем, вероятно, что мне в самом недалеком будущем предстоит ввязаться в крупную борьбу. Борьбу, действующими лицами которой выступали древние, почти забытые боги. Пока это дало мне силы. Но, кто мог мне сказать, что это принесет мне потом? Тем более, будучи не совсем индейцем, или, точнее, совсем не индейцем, я не мог точно и утвердительно ответить на самый простой вопрос: "А мне это нужно?".

Но, памятуя, что слово - серебро, а молчание - золото, я не стал задавать ему этого вопроса.

Честно говоря, я, грешным делом, надеялся, что он начнет учить меня пользоваться новыми возможностями, и поведет дальше по пути воина, по которому я, сам того не подозревая, пустился три года назад. Однако я круто обломался. Он только довез меня до Барстоу, и высадил возле автобусной остановки.

Однако все же наша встреча была полезной. По крайней мере, теперь я знал, что я - не один.

Дома

Через сутки, я, наконец, добрался до дома. На мне, как вы помните, висели два моих котенка и обещание следить за ними, так что исчезнуть просто так я никак не мог. Так что, я решил принять все меры предосторожности и продолжить свою обычную размеренную жизнь. Моим, так сказать, основным законным бизнесом был маленький антикварный магазин, купленный сразу вместе с домом. Дела в нем шли совсем не хорошо, и я по уши погряз в их исправлении. По крайней мере - для налоговой инспекции, конфликтовать с которой я не имел ни малейшего желания. Но это могло подождать до завтра, а пока нужно было привести себя в порядок. Принять ванну, выпить кофе...

***

Когда я окончательно смыл с лица мыльную пену, и посмотрел в зеркало на свое бритое лицо, я чуть не вздрогнул от неожиданности. Тот, кто смотрел на меня из зеркала, был совсем не похож на того, кого я привык там видеть. Нет, это, конечно, был я. И черты лица были моими. Почти. Именно почти. Едва заметные изменения, делали лицо совершенно другим. Особенно изменился взгляд. Из, что греха таить, неуверенного и рассеянного, он стал жестким и пронзительным. И это была не умная рожа, сделанная перед зеркалом. Надо было признать, что я изменился.

Когда это произошло? И почему именно сейчас я обратил на это внимание? И вслед за этими вопросами я пустился по тропе воспоминаний.

Детство. Отрочество. Юность.

Университет. Легион. Легион... За каким чертом я поехал туда? Глупый вопрос. Конечно, это было бегство. Бегство из разоренной Родины в поисках лучшей жизни. Просто жизни. А тут подвернулся напарник...

Конфликт, так сказать, с дисциплиной.

Разрыв контракта. Вербовка в особый отряд. Я еще удивился, как легко меня туда приняли. Тогда я не знал, что там нужны были именно идиоты, которых собирались послать практически на верную смерть. Это уже был не легион. И хотя рабочим языком оставался французский, я не уверен, что эта была французская организация.

Африка. Бурунди. Руанда. Конго. Ангола.

Везде мы сеяли смерть.

Негр, который бросился с ножом на автомат. Я выстрелил в него из подствольного гранатомета. Не знаю, как я остался тогда жив. Лицо этого человека многократно возвращалась потом во снах. Он был не первый, кого я отправил к праотцам, но первый - кого так. Потом были другие.

Окружение. Ранение. Миссионеры. Дикари.

Все смешалось.

Совершил ли я тогда предательство? Не думаю. Нельзя предать пустоту. А все мы в этом отряде были тенями.

Пустыми мертвыми тенями, сеющими смерть на чужой земле и по чужой воле.

Кейптаун. Богота. Анды.

Пума. Храм Больших. Древних индейских богов. Я опять тогда вышел сухим. Один. Хотя нет, не один. С котятами, о которых обещал позаботиться. Их матери. И как оказалось, правильно сделал.

Тот, кто идет по кронам деревьев. Он действительно существует. И теперь он во мне. Кажется, мой разум, повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, всячески избегал этого момента. Более того, обостренные чувства и новые способности были какими-то двойственными. И реальными, и нереальными одновременно. Я без труда мог теперь переключаться между различными планами видения, в некоторых из которых я становился частичным, а кое-где и полным хозяином. Интуитивно я понимал, что часть планов принадлежат мне, часть другим живым существам, и, наконец, большая часть живет по своим внутренним законам. Но теперь я мог нагло вторгаться во многие эти законы. Вот только слабо пока осознавал, где находятся пределы этих возможностей. Хотя и ясно видел, что такие пределы существуют.

Мэри Она появилась в дверях кафе, когда я только принялся за свой обед. Я узнал бы ее, даже если бы она и не помахала мне рукой. Испытав сквозной поток пронизывающего холода, я с удовольствием ощутил левым боком висящую под пиджаком кобуру. Хотя я отлично понимал, что случись что, моя "Беретта", скорее всего, останется не достанной, все же это придавало сил.

- Привет, - сказала она, приблизившись.

Точнее, она сказала Hi, но здесь и далее при отсутствии особых оговорок языком диалогов (да и внутренних монологов) считается английский.

- Привет, - ответил я ей. - Присаживайся. Тебе что-нибудь заказать.

Я старался держаться как можно непринужденнее.

- Сразу видно соотечественника, - она перешла на русский.

- Кажется, я в этом не признавался, - парировал я.

- Однако русским ты все же владеешь лучше, чем английским, - сказала она присаживаясь.

- С этим можно поспорить. И, мне кажется, что, говоря по-русски, мы привлечем к себе больше внимания.

- Не думаю, что на нас обращает кто-то внимание. Холодная война проиграна, и до русских нет никому дела. А вот содержание разговора посторонним знать совсем необязательно.

- Может тогда перейдем на испанский? - поинтересовался я, продемонстрировав лишний раз свой полиглотизм, касающийся не только еды.

- Не думаю, что это хорошая идея, - ответила она мне. - Тем более, что, во-первых, встретить понимающего испанский здесь куда вероятней, а во-вторых, я не говорю по-испански.

- С этого надо было начинать, - ответил я, улыбнувшись, - Знаешь такой исторический анекдот: Однажды русская императрица Екатерина II, заехав проездом в какую-то деревню, спросила у местного, как это сказать, староста, почему в честь ее прибытия не звонят колокола. На что тот ответил: "На это у нас есть четырнадцать причин. Во-первых, у нас нет колоколов". "Можете не продолжать," - ответила императрица.