Читаем без скачивания Вилы - Алексей Иванов

С того загула окрестные места будут славиться пугачёвскими кладами. Те купцы Вятки и Елабуги, чьи начальные капиталы ковались кистенём на лесной дороге, как один станут клясться, что нашли пугачёвский клад и с него завели своё дело. А Пугачёв летним утром 1774 года чесал пятернёй трещавшую с бодуна башку и размышлял, как же ему пополнить казну, лихо растраченную в удалой гульбе?

Камень с пугачёвского клада из музея города Киров

Впереди на Казанском тракте стояло большое и богатое село Елабуга. Надо его ограбить: откуда же ещё взять деньги-то? Село защищала старенькая, но вполне надёжная крепостица, однако для мятежников она не была препятствием. Препятствием было то, что село считалось дворцовым. Елабуга принадлежала государыне Екатерине – то есть и государю Петру Фёдорычу тоже. Грабить своё же добро Пугачёв никак не мог: это означало бы, что он не хозяин, а самозванец.

Мятежники разбили лагерь неподалёку от Елабуги, и Пугачёв послал в село ультиматум: вы мне – деньги, я вам – безопасность. Жители покряхтели, поскребли бороды в задумчивости и полезли в подклеты откапывать спрятанные кубышки. Емельян был доволен выкупом и своё обещание сдержал. «Злодей орда», гомоня, без разбоя протекла сквозь крепость Елабуги по главной улочке и укатилась дальше на Казань.

Но за такие расчёты с ворами начальство спустило бы с жителей три шкуры. Ведь ещё полгода назад жители Елабуги, стреляя с поленниц как с баррикад, отбили 12 приступов местных бунтовщиков. Толпы крестьян, вооружённых косами, вилами и увесистыми цепами, два месяца кружили по снегам вокруг Елабуги. В схватках с воинскими командами в мягкие татарские сугробы легла тысяча мятежников. А сейчас, значит, такая бравая и верная престолу Елабуга малодушно сдалась? И купцы-хитрецы придумали себе оправдание: «заступленье божье».

За околицей Елабуги на высоком мысу над Камой стояли руины древней булгарской цитадели – Чёртово городище. При Пугачёве там возвышались ещё три башни. Татары верили, что эту твердыню воздвиг сам Искандер Зуль-Корнеин, то есть Александр Македонский. Разрушил её, конечно, беспощадный Тамерлан. А русские рассказывали предание, что Иван Грозный, взяв Казань, поплыл по Волге и Каме в Соликамск, остановился поглядеть на Чёртово городище и вдруг разболелся так, что слёг. Якобы от того царского стана под булгарскими руинами и пошла русская Елабуга. Царя же исцелил образ Трёх Святителей. Иоанн повернул обратно в Москву, а чудесную икону даровал Елабуге. Икона хранилась в Покровской церкви.

К середине XIX века от трёх булгарских башен останется только стенка из плитняка. Елабужский купец Иван Шишкин, отец великого художника Ивана Шишкина, восстановит одну башню древней цитадели, встроив в неё эту уцелевшую стенку. В таком виде этот памятник дойдёт и до XXI века.

А чудесная икона Ивана Грозного спасла Елабугу в 1708 году, когда батыр Алдар перевёл башкир через Каму и направился захватывать Казань. Войско Алдара окружило селение. Но вдруг над крепостью поднялись клубы чёрного дыма, хотя ничего в Елабуге не горело, и ветер бросил дым на башкир. Испуганный Алдар отступился от Елабуги.

Башня «Чёртова городища» в Елабуге

И вот нынеча, – пылко рассказывали елабужцы царским следователям, когда с пугачёвщиной было покончено, – икона опять явила чудо! Емелька Пугачёв, вор и антихрист, подошёл к Елабуге, обратил «кровожадные свои взоры» на село – но «невзвидел его»! Ослеп начисто. Потому его орда и прошла сквозь Елабугу, не заметив города. А откупных денех никаких нихто самозванцу не платил, этого ни-ни! Опровергнуть Трёх Святителей власть не осмелилась. Икона-то есть? Есть. Чудотворная? Чудотворная. Получается, всё так и было. Заначка и смекалка, крестьянские доблести, уберегли Елабугу и от разорения мятежников, и от кары властей.

Трижды мятежный

У Елабуги был двойник: дворцовое село Сарапул. Оно стояло на Каме в сотне вёрст выше по течению, в сосновых борах, где тогда водились сказочные белые белки. Жить уделом государыни было вполне сытно: бунтовать село и не думало. Но, как назло, мятеж протащил сквозь Сарапул чуть ли не всех своих вожаков.

В декабре 1773 года Каму по тонкому льду преодолел отряд полковника Караная Муратова. Бревенчатая крепостица Сарапула не смогла бы отстреляться от башкир из трёх пушчонок, поэтому начальство сбежало, а жители открыли ворота и сняли шапки. Каранай въехал в крепость, мрачно оглядел народ с седла и велел грузить пушки в сани, однако никакого другого вреда жителям не причинил.

Но Сарапул напрасно перевёл дух. Едва бураны замели следы башкир на камском льду, с другой стороны явились мятежники во главе с попом Данилой Шитовым. Данила служил в селе Николо-Берёзовка в том храме, где стояла икона Николая Чудотворца, которая двести лет назад окликнула барку Строгановых, а потом «просила» Ивана Грозного вернуть её обратно. Поп Данила сам захотел разобраться, что за бунт вздыбил державу, и осенью 1773 года со своего амвона ушёл под Уфу к Ваньке Чике. Чика растолковал попу, где правда. Данила вернулся в Николо-Берёзовку, собрал войско и двинулся по окрестным сёлам насаждать божью волю. Он чистил ряды християн: раскольников прогонял обратно в раскол, с новокрещенов срывал кресты, надетые силой, и, конечно, принимал от народа присягу Пугачёву. За отказ от присяги Шитов едва не казнил собственного брата, но помешала храбрая племянница: девка бросилась на дядюшку с ржавой саблей.

От такого чуда, как поп-бунтовщик, Сарапул обомлел и сдался мятежникам во второй раз. Шитов оставил в селе гарнизон атамана Власова и отправился дальше. В щедром и богатом селе атаман Власов не устоял перед бабами, брагой и чужим добром. Притихшие жители Сарапула сквозь щели в заборах смотрели на загулы Власова, а потом, когда атаман отправился в баньку, подпёрли дверь баньки батожком и заткнули трубу тряпкой. Власов угорел и уронил голову в кадушку.

Шитов примчался разбираться с погубителями, а Сарапул поднял бунт против бунтовщиков. Попа стащили с коня, повязали кушаками и кинули в подвал церкви. Из Казани в Сарапул пришла команда подполковника Алексея Обернибесова. По дороге Обернибесов разгромил мятежников у Елабуги. Пленного попа Данилу подполковник отправил на суд в Казань. Через пару недель конвой привёз бунтовщика Шитова обратно в Сарапул с указанием повесить. И попа повесили над селом на Старцевой горе.

Впрочем, бунт не оставлял Сарапул в покое. В начале марта 1774 года на камском льду снова показались башкиры. Это был отряд Салавата Юлаева. Обернибесов занял оборону. Карабинеры и гусары дважды сшибались с батырами на околице Сарапула, и Салават отступил. За спасение Сарапула Обернибесова произвели в полковники. Потом его отправили в Башкирию, но он ещё вернётся к Сарапулу.

Громовым летом 1774 года неподалёку от Сарапула прошумело войско Пугачёва. Емельян не пожелал свернуть с Казанского тракта и послал в Сарапул атамана Сухарева. Атаман потребовал, чтобы его встретили с хлебом-солью. Сарапул в третий раз подчинился бунту. Крестьянский здравый смысл нашёптывал жителям: не прите на рожон, авось пронесёт тучу мороком. Но не пронесло.

Старый Сарапул застроен прекрасными особняками в стиле модерн, но все они изуродованы разрухой. Модерн – не столько мода, сколько амбиция. Желание хозяина показать, что его образованность и прогрессивность не уступают его капиталам. Поэтому модерну разруха страшнее вдвойне: это не только бедность, но ещё и потеря морали

Варнаки Сухарева отыскали в селе тех, кто морил в бане атамана Власова и вязал попа Данилу Шитова. Пленников вытолкали на Старцеву гору и повесили. Висельники на Старцевой горе заменили Сарапулу флаги победителей. Но Сухарев угодил в ту же западню сладкой жизни богатого села, что и Власов. И вскоре новый атаман пил, рылся в чужих сундуках и лапал девок. Жители Сарапула уже готовили батожок, чтобы снова подпереть дверь у баньки. Их остановил пугачёвский флот, который грозно проплыл по Каме мимо Сарапула.

На помощь Сарапулу из глубин Башкирии спешил полковник Обернибесов. Он форсировал Каму и возле деревни Бедьки сцепился с пугачёвским флотом. С камского яра полетели ядра из пушек Обернибесова, перед мятежными барками поперёк реки вырос частокол водяных столбов. Пугачёвские бурлаки затопили свои барки. А в Сарапуле жители услыхали канонаду и кинулись на пьяного атамана Сухарева. Его потащили, конечно же, на Старцеву гору – и подняли на виселицу. Когда из Казани прибыли войска, их встретили благовестом. И командир отряда отрапортовал в Казань, что «злодейский начальник издох». Трижды мятежный Сарапул, избежав разорения, выкрутился из всех передряг.

Месть и корысть

Из Елабуги Пугачёв шёл в Казань. На Казанском тракте в селе Мамадыш у храма толпился народ, ожидая самозванца. Пономарь трезвонил с колокольни, а поп приготовил распятье, чтобы благословить Пугачёва. Тихую и широкую реку Вятку огромная толпа мятежников переплыла на лодках, на плотах и попросту саженками.