Читаем без скачивания Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная - Юлия Шилова

Теперь, имея деньги, я вспоминаю свое прошлое со слезами на глазах. Когда нахлынет, я всегда стараюсь выплакаться и себя пожалеть. О том, что со мной было, знает только Юлька. Она сумасшедшая, потому что восхищается мною. Юлька считает, что мне нечего стыдиться и скрывать, но я так не считаю. Чтобы понять все это, надо это пережить. Наверное, поэтому, бывая в Хабаровске, я стараюсь не проходить мимо «Интуриста». Там осталась частичка моего сердца, моих слез, унижений во имя того, чтобы доказать окружающим, на что я способна.

Сейчас я живу совсем другой жизнью, но та жизнь навсегда останется в моей памяти — ведь она легла шрамом на мое очерствевшее сердце.

Я поднялась и вновь налила себе виски, величиной в два пальца. Жар от камина расходился по всей гостиной и приятно обволакивал мое тело. Что ж, пожалуй, самое время объясниться с Бульдогом. Пусть я пьяна, но я хочу услышать, что он скажет. Я хочу прижаться к его груди, почувствовать его огромные сильные руки и приятное тело.

Именно сейчас мне хочется просто быть женщиной.

Обыкновенной земной женщиной, которой не чуждо ничто человеческое и которая хочет любить и быть любимой.

Я подошла к зеркалу и чокнулась со своим отражением. На меня смотрела симпатичная особа в тоненьких кружевных трусиках.

— Привет, Лана Владимировна! — улыбнулась я себе.

Но мое отражение не желало отвечать.

— Не хочешь разговаривать — и не надо! — разозлилась я, допила бокал и запустила им в зеркало.

Бокал разбился, не оставив на зеркале никаких следов. Слегка покачиваясь, я дошла до шкафа и достала белую норковую шубу. Натянув ее на голое тело, я блаженно вздохнула. Затем вновь посмотрела на свое отражение в зеркале и игриво подмигнула ему. Отражение ответило мне тем же, и я поняла, что мы подружились.

В голове все переплелось. Фома, покойник в шкафу, Димка, роющий могилу, Пол, танцующий стриптиз, демонстрируя свое шикарное черное тело, но я твердо знала, что в данный момент я хочу только одного: это тепла Бульдога. Его горячих и страстных поцелуев, нежных речей на ушко. Я хочу его, черт побери, — и ничто не сможет меня остановить.

Я по телефону вызвала домработницу, приказав ей принести ключи от чулана. Минуты через две домработница зашла в гостиную, посмотрела на камин, затем на меня, закутанную в шубу, растерянно вздохнула и произнесла:

— Бог с вами, Лана Владимировна. На улице лето, а вы в шубу закутались.

— Мне холодно, — прошептала я.

Домработница перевела взгляд на пустую бутылку из-под виски и покачала головой.

— Конечно, столько выпить.

— Ты же знаешь, как я люблю виски.

— Знаю, но не в таких же количествах!

— Виски в два пальца и еще глоток! — засмеялась я.

— Ну а шубу-то зачем надели?

— Ты же знаешь, как я люблю мех… Но только натуральный. От искусственного у меня аллергия… — развеселилась я.

Домработница покачала головой и протянула ключи.

— Может, с вами кого из охранников послать?

— Не надо! — разозлилась я. — Ты уже и так задала слишком много вопросов! Я делаю то, что хочу, и никто не сможет меня остановить.

— Извините, Лана Владимировна, — пролепетала домработница и поплелась восвояси, коря себя за острый язык, уж ей-то было не привыкать ко всем причудам своей хозяйки.

Я еще раз посмотрелась в зеркало и удовлетворенно кивнула. Ох, чертов возраст! Ненавижу! Сохранять свою точеную фигурку становится все тяжелее и тяжелее. Годы берут свое.

Надев на шею бриллиантовое колье и поплотнее закутавшись в белую норковую шубу, я всунула ноги в изящные туфельки-лодочки и пошла в чулан. Открыв дверь, почувствовала, как меня бросило в дрожь, катастрофически не хватало воздуха. В подвале тускло горела неяркая лампа. Бульдог сидел, облокотившись на батарею и закрыв глаза. Руки его были прикованы наручниками к огромной чугунной батарее.

— Привет, — сказала я дрожащим голосом и закрыла за собой дверь.

— Привет, — вздрогнул Бульдог и уставился на меня.

Я встала напротив него и распахнула шубу. На мне не было ничего, кроме тоненьких синих трусиков в виде бабочки с маленьким позолоченным бантиком. Бульдог широко раскрыл глаза, уставился на мое роскошное тело и тяжело задышал. Я взлохматила волосы и томно спросила:

— Бульдог, я что-то забыла, чем пахнут мои волосы?

Ответа не последовало. Бульдог по-прежнему смотрел на меня жадными глазами не отрываясь.

— Макс, тебе нравится? Это колье стоит больше, чем шестисотый «мерседес», а эту шубу не сыщешь днем с огнем ни в одном меховом бутике, потому что таких норок в природе единицы. Это альбиносы. Такие рождаются одна на тысячу. Эта шубка потянет на хорошую квартирку на Невском проспекте. Посмотри, какая она широкая, и прикинь, сколько мелких зверьков понадобилось, чтобы сварганить такую шубку. Эту шубку шили не на какой-нибудь кустарной фабрике, ее сотворил один из самых выдающихся французских кутюрье. Это эксклюзивный экземпляр, второй такой нет. Мои туфли сделаны из натуральной змеиной кожи. Это кожа кобры. Присмотрись, как она блестит. А теперь посмотри на мое тело. Оно стоит намного больше, чем колье, шуба и туфли, вместе взятые. И это тело принадлежит тебе. Если хочешь, я могу снять с тебя наручники. Я не боюсь тебя, так как думаю, что нельзя стереть из памяти все то, что у нас было.

Я подошла к растерянному Бульдогу и скинула шубку на пол, села на корточки и улыбнулась. Колье переливалось и сверкало даже при мерцающем свете. Я взяла руку Бульдога и положила ее к себе на грудь. Он вздрогнул и отдернул руку.

— В чем дело? — удивилась я. — Только не вздумай заливать, что ты видел что-то лучше.

— Я не Макс, — прошептал Бульдог.

— Что ты сказал?!

— Я не Макс.

— Брось чудить. Тогда кто ты? Конь в пальто?

— Я же тебе говорю: я не Макс, — повторил Бульдог.

— Ты успел придумать себе новое имя?

— Меня зовут Тим.

— Неплохо звучит. А чем тебе не нравилось имя Макс?

— Меня зовут Тим.

— Послушай, гад ползучий, хорош надо мной издеваться! — Я не выдержала и влепила Бульдогу звонкую пощечину, закуталась в шубу и выскочила из подвала.

Будь он проклят! Что он себе позволяет! Бульдог пытался что-то крикнуть мне вслед, но я уже ничего не хотела слушать.

Поднявшись к себе, я подбежала к потухшему камину и растопила его. Затем открыла вторую бутылку виски и залила свое горе. Ему никто не давал права так со мной поступать! Он слишком много на себя берет и совершенно не учитывает, что я в любой момент могу приказать своим головорезам и они сотрут его в порошок!

Внезапно мне показалось, что в гостиной кто-то есть. По телу пробежала нервная дрожь, в глазах потемнело. Что это?! Я слишком много выпила виски, или это предчувствие беды?