Читаем без скачивания Адъютант палача - Александр Яманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 18
-Излагайте ваши мысли, поручик. Мы для того здесь собрались, чтобы обсудить готовящийся закон.
Муравьёв был сегодня в отличном расположении духа. Я не мог похвастаться подобным настроением. Не думал, что бумажная работа выматывает сильнее, чем физическая. В прежней жизни мне удавалось распределять обязанности, перекладывая большую часть волокиты на подчинённых. А здесь надо учитывать временной фактор. Местные имеют довольно слабое представление об архивации и каталогизации. Пришлось волюнтаристским решением фактически полностью перестраивать работу канцелярии. На это ушло месяц, зато сразу появился ощутимый эффект. Выздоравливающий Мосолов полностью поддержал мою инициативу и стал теперь настоящим адептом классической бюрократии. Поплачутся ещё с ним подчинённые.
Но всё когда-нибудь заканчивается. Александр более-менее выздоровел, хотя ходил, опираясь на трость. Я нашёл ему двух толковых помощников из местных кадров. Оба были отнюдь не юноши, а уже зрелые мужчины по меркам этого времени. Абсолютно разные внешне люди с похожей судьбой. Первый прозябал в администрации Динабурга, куда мне пришлось съездить с инспекцией. Втирать мне очки — занятие бесполезное, и я сразу разобрался, на ком там держалась работа. Второй вообще уволился с государственной службы при прежнем генерал-губернаторе и работал приказчиком в Виленском отделении Госбанка. Оба были мастерами своего дела. Один классический канцелярист, второй больше ревизор и знаток финансов. Только речь не о глупой политике в отношении грамотных кадров и моих небольших достижениях на ниве бюрократизации Края. Я сразу вцепился в столь ценных товарищей, как клещ и перетащил их в канцелярию. Тем более, что я буквально накрыт бумажным валом.
Уже три месяца на самом высшем уровне обсуждается проект законов о дальнейшей жизни шести западных губерний. И скажу откровенно, мне совершенно не нравится большинство инициатив. Я в сам процесс составления будущего свода не лез, но внимательно следил за перепиской с Петербургом, заодно хорошенько перерыл архивы.
Вот сейчас у нас обсуждение знаковых для Края и всей империи законов. Вернее, пока это инициативы. Если описать ситуацию кратко, то наверху начали брать верх идеи ястребов. Нет, они пока не дорвались до реальной власти, но определённый крен вправо наметился. Группировка либералов, куда входит канцлер Горчаков, шеф жандармов Долгоруков, министр просвещения Головин, столичный генерал-губернатор Суворов, бывший посол во Франции Киселёв и достаточно большое число крупных чиновников, получила сильный удар. Вернее, это был первый серьёзный звоночек для великого князя Константина Николаевича и великой княжны Веры Павловны, стоящими за чиновниками. Именно эти представители царского семейства были локомотивами либеральных реформ, которые так и не довели до ума.
До недавнего времени группировка чувствовала себя замечательно, и даже восстание не поколебало её влияния. И тут, вдруг, несколько знаковых терактов. Сначала было покушение на Муравьёва, а затем на наместника Царства Польского фон Берга и маркиза Велёпольского. Последний был убит, причём в нападении участвовала его родственница. Наместник был ранен, но выжил. Насколько я понял, эти события сильно повлияли на Александра Ⅱ.
В итоге Михаил Николаевич и назначенный ответственным за реформы в Польше Милютин, получили карт-бланш на разрешение сложившейся ситуации. Плохо то, что как обычно, в России, всё делалось через одно место. Почему не скооперировать действия властей во всех мятежных регионах и выработать единую политику? Нет, нужно опять рубить сплеча, дабы быстрее отчитаться перед начальством. Хорошо, что оба реформатора были людьми грамотными и глупых решений от них ждать не приходится. Только у одного попаданца хватало вопросов по некоторым инициативам. Их я и озвучил.
Ещё надо заметить, что в узкий круг Муравьёва, недавно вошёл генерал Кауфман[17], назначенный его заместителем. Человеком он был образованным и грамотным. Константин Петрович сразу сошёлся с Михаилом Николаевичем, что удивительно, так как последний недолюбливал немцев. А ещё новый зам был человеком решительным. Может, это хорошие качества для войны, но в политике требуются иные качества. От него, как раз, шли некоторые предложения, с которыми я категорически не согласен.
Расположились мы в просторном кабинете Муравьёва. Тот по своей привычке сидел рядом с камином и смотрел на огонь. Мосолов разместился в удобном кресле и вытянул раненую ногу. Кауфман, я и Лосев сидели за столом. Хорошо, что генерал-губернатор особо не пьёт, зато уважает чай. Вот этим замечательным напитком я сейчас и наслаждался. Но всё когда-нибудь заканчивается и мне пора начинать заготовленную речь. Ставлю фарфоровую чашку на блюдце, пробегаюсь взглядом по записям и поворачиваюсь к Михаилу Николаевичу.
-Сначала хочу задать вопрос для прояснения ситуации. Мы боремся с поляками как нацией или полонизацией управления Краем? К польскому народу я также отношу русских, исповедующих католицизм, принявших унию и литовцев. В массе своей они говорят на своих диалектах и по-польски. Западнорусские православные тоже.
-Странный вопрос, Иосиф, — отозвался Муравьёв, не оборачиваясь, — Можете конкретизировать, а не начинать издалека?
-Хорошо. По новому закону лицам католического вероисповедания запрещается работать в государственных учреждениях, заниматься преподаванием и даже разговаривать по-польски в общественных местах.
-И что же вас смущает, пан Козелл-Поклевский? — зачем-то влез в разговор Кауфман, — За всё надо платить. С учётом того количества жертв и финансового урона казне, это малая толика, которую должны заплатить поляки за мятеж.
-Хер, фон Кауфман, — делаю ударение на первом слове, дабы было понятно, что речь идёт не о господине, — Смутить меня не сможет даже десяток голых баб, если они забегут сейчас в кабинет. Я хотел уточнить у генерал-губернатора, что делать людям, оставшимся лояльным властям, не изменившим присяге и пострадавшим от мятежников? И что за странные планы запрещать людям разговаривать и вести переписку на родном языке? Не кажется вам, что это перебор?
-Пока мы обсуждаем различные варианты закона. Основная цель властей — полностью русифицировать общественную и экономическую жизнь Края. Ограничения на польский язык в быту, а также осуществление некоторых обрядов будут носить временный характер. Но я поддержу Константина Петровича в его желании узнать, с чем вы не согласны.
Муравьёв не дал Кауфману наговорить мне лишнего. Судя по красным пятнам на лице немца, разозлился тот весьма капитально.
-Бывшие земли Речи Посполитой начали включать в состав Российской империи по итогам четырёх разделов,
