Читаем без скачивания Время – назад! (сборник) - Алексей Калугин

Серега был прав. Старик Федот и прежде-то нелюдимым был, а последние лет пять так и вовсе свихнулся. Трассер из рук не выпускал. Как кого завидит, так бежит к ограде и ствол – вперед. Орет: «Пошли вон отсюда, вражьи дети! Это моя земля! Никого сюда не пущу!» Можно подумать, кому его ранчо нужно. Большое у старика ранчо, земля хорошая, кто спорит? Так вокруг такой земли столько, что за сотню лет не перепахать!

– Может, не помер старик, а заболел? – предположил я.

Серега усмехнулся.

– Единственная болезнь, которая старика в постель уложит, смертью зовется. Ты помнишь, чтобы хоть кто-то из стариков болел?

Тут он тоже прав был. К тому времени, когда я вырос настолько, что понимать начал, что вокруг происходит, стариков только двенадцать осталось. Когда приходила их пора, помирали тихо, а болеть не болели. Никогда. Когда-то стариков было двадцать четыре. И вот сегодня последний умер.

– Это что ж получается? – спросил я у Сергея, сам удивленный мыслью, что пришла в голову. – Выходит, теперь мы сами по себе? Без стариков жить будем?

– Выходит, так, – кивнул Серега. – Должно ж это было когда-то случиться.

– Должно, – согласился я. – Но теперь, без стариков, мир станет другим?.. Или нет?

– Для того мы и едем на ранчо старика Федота, чтобы понять, – с необычной для него серьезностью ответил Серега.

Хотя вопрос-то был задан не ему. Это я так, вслух размышлять начал. Отец говорит, что ежели человек начинает разговаривать сам с собой, то добра от этого не жди.

Мудар и Николка уже ждали нас на холме. Оба сидели на Николкином коньке. Старый конек, далеко на таком не уедешь. Не пойму, чего Николкин отец его в свое время на мясо не забил? Теперь-то поздно уже – не мясо, а одни жилы под кожей. У Николки на поясе в самодельной кожаной кобуре здоровенный пневмопистолет болтается. Игрушка, конечно, бьет всего метров на двадцать, но все равно оружие. Случись что, гурла отпугнуть можно.

Николка уже весь на взводе. Сразу вопросы задавать начал. Что, мол, да как? Серега ему спокойно так отвечает, помер последний старик, а значит, мир входит в новую фазу. Вот прямо так и сказал! Мудар даже рот приоткрыл от изумления. А Серега будто и не заметил этого. Продолжает. Прежде чем думать, как дальше жить, нужно с наследием стариков разобраться. Ну а поскольку никому, кроме нас, до этого дела нет, выходит, нам и разбираться.

Я как такое услышал, сразу подтянулся весь. Плечи расправил, грудь выпятил. Мы вчетвером и прежде нередко говорили на эту тему. Что, мол, умрет когда-то последний старик и нам придется брать жизнь в свои руки… Ну, что-то вроде этого. Но одно дело – просто думать о том, что когда-нибудь произойдет, и совсем другое – оказаться перед тем, что уже случилось. Все мы знаем, что рано или поздно умрем, а все равно не можем представить мир без себя в нем. Так же и мир без стариков представлялся нам прежде голой абстракцией. До тех пор, пока был жив хотя бы один из них.

Сначала мы увидели два медленно ворочающих огромными лопастями ветряка, стоявшие рядом с домом старика Федота. От них электрогенератор заряжался. А к тому, что слева, еще и передатчик мобильной связи подвешен. Свой мобильник Федот давно уже куда-то закинул, но против передатчика на ветряке не возражал, понимал, что другим людям это нужно. Вообще-то, мужик он был неплохой. До того, как окончательно спятил и спрятался ото всех на своем ранчо. Чуть позже между опорами ветряков нарисовалась крыша дома. Потом – опоясывающая ранчо изгородь. Когда я еще был мальчишкой несмышленым, старик Федот отметил границы своих владений, вбив в землю вешки, разукрашенные черно-белыми полосами. А лет шесть назад старик протянул между вешками колючую поволоку. В два ряда.

Мы подъехали к ограде.

Тишина. В смысле никто на нас не заорал и не пригрозил пристрелить на месте всякого, кто рискнет пересечь границу ранчо.

– Ну что? – вопросительно посмотрел на нас с Серегой Мудар.

На Николку он посмотреть не мог, потому что тот сидел у него за спиной.

– Помер старик, – уверенно заявил Серега.

– Поехали к воротам, – сказал Николка.

Вдоль изгороди мы доехали до широких ворот. Как у всех ворота – три длинные жердины, сшитые двумя перекрещивающимися досками. Мудар соскочил с лошади, чтобы открыть ворота. Снова садиться на лошадь позади Николки он уже не стал – до дома было рукой подать.

В курятнике недовольно квохтали куры. В стойле мычала недоеная корова. Хряк издавал какие-то свои звуки.

– Скотиной бы заняться надо, – сказал деловитый Мудар.

– Давай, – мотнул головой Серега.

Мудар улыбнулся и побежал на двор. Глядя ему вслед, я подумал, что Мудар боится входить в дом, где лежит покойник.

Мы спешились и привязали лошадей. Серега первый забежал на крыльцо и толкнул дверь.

– Заперто, – сообщил он обиженно.

Николка подошел к окну и, ладонями прикрыв глаза от солнца, попытался заглянуть в дом. Ничего путного ему рассмотреть не удалось.

– Ломай дверь, – велел я Сергею.

Серега – парень крепкий. Отошел на шаг, ударил в дверь плечом и взвыл, ухватившись рукой за ушибленное место.

– Вот зар-р-раза, – зло процедил он сквозь зубы.

– У него там небось засов стальной, – сказал Николка.

Можно было выбить окно, но делать это из нас троих ни один не захотел.

Пошли через двор. По дороге перекинулись парой слов с Мударом, таскавшим скотине ведра с комбикормом. Присоединиться к нам Мудар отказался, сославшись на то, что работы много. Ну и ладно.

Задняя дверь оказалась заперта изнутри на обычный крючок. Серега сбил его с одного удара. Пройдя через сени, мы вошли в комнату, большую часть которой занимала печь. Кроме нее, в комнате имелся еще платяной шкаф, стол, длинная скамья, холодильник и плита, рядом с которой стоял ящик с углем. Над столом висела большая картина, нарисованная стариком Германом. Его картины имелись во многих домах. На той, что мы увидели в доме старика Федота, был изображен длинный стол. За столом сидели бородатые, длинноволосые люди, одетые кто во что горазд. Ни одного знакомого лица. На переднем плане – сваленные грудой музыкальные инструменты. Я помню, старик Герман любил музыку. Он и нам с ребятами ее постоянно заводил. Но только очень уж странная была эта музыка. Ни хором попеть, ни потанцевать. А после смерти старика Германа старик Федот все его музыкальные чипы в коробку сгреб и к себе на ранчо уволок. Это, сказал он, старикам принадлежит, значит, у стариков и остаться должно.

Серега приоткрыл дверь и осторожно заглянул в другую комнату.

– Здесь он, – сдавленно прошептал Серега.

После этого он почему-то не вошел в комнату, а сделал шаг назад и осторожно дверь прикрыл.

– Ты чего? – удивленно посмотрел я на Сергея.

Серега плечами смущенно пожал и в сторону отступил, вроде как предлагая мне или Николке первым зайти.

Следуя Серегиному примеру, я чуть-чуть приоткрыл дверь и заглянул в соседнюю комнату. В комнате было два окна, закрытых жалюзи. На улице солнце светит, а здесь полумрак. И пахнет сыростью и еще чем-то противно-сладковатым. Первым делом я увидел большой офисный стол с загнутыми краями. На раскоряченную артритом букву «П» похож. На столе три больших компьютерных экрана. Тот, что слева, включен, время показывает – 7.13. Рядом с экранами стопки бумаг, коробки с чипами, инструменты – отвертка, пассатижи. У стены трехъярусный стеллаж, забитый папками. Даже сверху несколько штук лежало. Возле другой стены стояла деревянная кровать. Наверное, старик Федот сам ее сколотил. Или кто-то по его просьбе сделал. Старик лежал на кровати поверх одеяла, одетый, как обычно, в синюю клетчатую рубашку с закатанными по локоть рукавами и вылинявший бледно-голубой полукомбинезон. На ногах тапочки домашние. Тело все вытянуто, как будто на станке для выделки шкур растянуто, руки на груди сложены. В такой позе не спят и не отдыхают. Ясное дело, помер старик.

Я открыл дверь шире и вошел в комнату. Следом за мной вошел Николка, а потом уж и Сергей. Николка подошел к кровати, посмотрел на старика сверху вниз и двумя пальцами закрыл глаза, которыми тот бессмысленно пялился в потолок.

– Так полагается, – зачем-то объяснил нам с Серегой Николка.

А нам-то что? Сделал так сделал. Ну и ладно.

– Старик-то недавно умер, – с видом знатока изрек Серега. – Сутки, не больше.

Ну вот, еще один специалист по мертвецам объявился.

– Слушайте, мы зачем сюда пришли?

Серега с Николкой уставились на меня, будто и в самом деле не знали, что нам нужно в доме старика Федота.

Я открыл шкаф, схватил первый попавшийся под руку кусок материи, то ли простынь, то ли шторы кусок, и кинул его Николке.

– Накрой старика.

Николка молча выполнил распоряжение.

Теперь, когда старика не было видно, мы все почувствовали себя спокойнее. Как будто пришли в дом, в котором давно уже никто не живет. Николка уселся в кресло на колесиках, стоявшее возле стола с компьютерами. Такие кресла в общине никто не делал. Видно, старик Федот его из посадочного модуля вытащил и на колесики поставил. Ладно, пусть Николка компьютерными базами данных занимается, он в этом деле мастак, нам с Серегой сто очков вперед даст. Ну а мы пока в бумажных архивах стариков пороемся.