Читаем без скачивания Поцелуй шута - Энн Стюарт

Это был удар в темноте в спину, тот самый удар, в котором так хорош был Гилберт. Но Николас и глазом не моргнул. Это было всего лишь предположение, не более того, и он не собирался никого предавать.

— Мы найдем кубок, Гилберт. Насколько я знаю, Хью сам мог его спрятать. Он был взят из женских комнат, и я понятия не имею, кем именно.

— Но не вами? И не вашим человеком?

— Слово чести. Гилберт фыркнул.

— Я никогда не думал о нас с вами как о людях чести. — Он поднялся и неторопливо прошел мимо Николаса. — Пойду сообщу нашему временному хозяину, что вы исцелились. В этом случае он, видимо, не станет отрезать ваши уши и бросать их в огонь.

— Очень мило с твоей стороны, — пробормотал Николас.

— И мы должны найти кубок как можно скорее. Наш хозяин теряет терпение.

Как можно скорее, подумал Николас, глядя в спину удаляющемуся Гилберту. «Я никогда не думал о нас с вами как о людях чести», — сказал он, и Николас даже не подумал с ним спорить. Большинство людей не смогли бы понять его собственное, искаженное представление о чести.

Он не грабил бедных, никогда не обижал тех, кто был меньше и слабее, он никогда не позволил бы благородному, великодушному желанию взять верх и тем самым предать себя, и он никогда не обещал того, чего не мог бы достать, будь то священный кубок из часовни или сердце, способное любить.

У него нечего было предложить такой женщине, как Джулиана Монкриф. И если она начала испытывать к нему какие-то чувства, что ж, он успешно разрушил сегодня ее надежды. Она теперь будет держаться от него подальше, и он займется тем, для чего сюда приехал.

Жизнь вообще не такая уж плохая штука. Так или не так?

19

Была темная, бурная ночь. Буря прилетела с севера, принеся с собой холодный ветер и сильный дождь. Изабеллу вовсе не прельщала мысль идти по верху промокшей, холодной крепостной стены, особенно когда она знала, что ждет ее в конце пути.

А ждал ее там весьма разгневанный муж.

Она уже раздумывала, не остаться ли ей в покоях, которые они так недолго делили с дочерью, но едва ли это был выход. В конце концов, Хью пришел сюда, чтобы забрать ее прошлой ночью к себе в спальню, и он не станет испытывать сомнений, делать ли ему это еще раз. Изабелла вовсе не желала вмешивать во все это Джулиану, несмотря на то, а может быть, именно потому, что дочь ее была виновата в первоначальном исчезновении священного кубка из часовни. Джулиана, кажется, и так весьма низкого мнения о мужчинах в целом, и ей вовсе ни к чему видеть разъяренного Хью и думать о том, что тот может обидеть ее мать.

Хью, конечно, не станет этого делать, хотя опыт подсказывал ей иное, но было что-то еще, кроме опыта, дававшее ей такую уверенность. Хотя и более добрые мужчины, чем он, часто бьют своих жен, а он и так уже был на грани отчаяния из-за эдикта священника. Так что, весьма вероятно, он захочет наказать ее, но все же она сомневалась в этом. Он мог кричать, неистовствовать, угрожать, как иногда делают и лучшие из мужчин, но в конце концов он уймется и здравый смысл в нем возобладает, в отличие от ее первого мужа.

Она не хотела вспоминать об отце Джулианы. Он дал ей сильную, красивую дочь, и за это она была ему благодарна, хотя он же и отнял у нее дочь так рано. Но Джулиана вернулась, а ее отец ушел навсегда и теперь уже никогда не сможет влиять на ее решения.

Теперь у Изабеллы новый муж, перед которым она должна держать ответ. И если бы не отец Паулус, она могла бы ответить достаточно бойко. Она надеялась, что возвращение пропавшего кубка несколько ослабит защиту Хью, которую он воздвиг вокруг себя, и она наконец сможет узнать, действительно ли он неравнодушен к ней, как она подозревает, или это только игра ее воображения.

Но кто-то помешал осуществлению ее плана. Она была беспечна и теперь должна отвечать за это. Изабелла только не знала, что ей говорить.

Хью не знал, что Джулиана взяла кубок из часовни, и Изабелла не собиралась ему об этом говорить. Если он был похож на большинство мужчин, он ни за что не поверит ей, что Джулиана не могла взять его и второй раз, и начнет кричать и ругаться на Джулиану, еще больше убеждая ее в том, что все мужчины — это просто слуги дьявола. Нет, Изабелла сказала ему, что просто нашла кубок, а он не стал расспрашивать ее, вполне довольный тем, что священная реликвия будет возвращена.

Но у него было достаточно времени подумать, чтобы задаться некоторыми вопросами. И теперь необходимо было изобрести что-нибудь правдоподобное или платить полную цену.

Это далеко не лучший способ налаживать семейную жизнь, с грустью думала Изабелла, уставившись на пелену дождя за окном. Слишком много людей окружало ее, слишком много нежданных и нежеланных гостей со своими никому не нужными суждениями. Священник, шут, юноша с ласковой улыбкой и безжизненными глазами. Лишь ее дочь была здесь желанной гостьей, хотя, по правде говоря, Изабелла выбрала бы другое время, чтобы восстановить утраченную связь.

Однако судьба и Джулиана не дали ей выбрать другое время, и сейчас Изабелла не могла упустить единственный представившийся ей шанс.

Дождь не переставал ни на миг. Джулиана лежала посередине кровати, свернувшись клубком и что-то бормоча во сне. Дурак и впрямь оказался дураком, решив поиграть с ее дочерью. Конечно, он не тот человек, который нужен Джулиане, даже если он и состоит на службе у самого короля. Джулиане нужен кто-то сильный и надежный, и в то же время терпеливый и понимающий в постели. Кто-то, кто мог бы осторожно ввести ее в мир чувственной любви, тогда как, похоже, Виктор Монкриф все только испортил.

Нет, Николас Стрэнджфеллоу со своими странностями, со своей нелепой одеждой, хитростями и ложью явно не подходил ее дочери. И Джулиана была достаточно умна, чтобы признавать это.

Если бы только еще и ее сердце это признало. Она была настолько беззащитна перед этим человеком, что просто разрывала сердце своей матери. Влюбиться и быть такими слепыми! Они всего лишь просто находились в одной комнате вместе, но казалось, между ними сверкают искры, сам воздух звенит от напряжения. Стоило Николасу посмотреть в сторону Джулианы, как выражение его лица тут же менялось. Правда, совсем немного, но достаточно, чтобы выдать его чувства беспокойному взгляду матери.

А Джулиана, бедняжка, была совсем слепа, неопытна и доверчива. Он злил ее, преследовал, мучил, очаровывал. Это была любовь, чистая и простая, но Джулиана этого не понимала. Возможно, потому, что никогда прежде не встречалась с такой откровенной, дикой, безумной любовью.

Николас пока еще не овладел ею, в этом Изабелла была уверена. Если бы это случилось, Джулиана не смогла бы этого скрыть ни от самой себя, ни от своей матери. У нее бы было потрясенное, глупое, влюбленное выражение лица, и не в ее власти было бы его изменить.