Читаем без скачивания Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

19/31 октября 1899. Вторник.

Катихизатор из Оомия (час с нескольким по железной дороге от Токио) Яков Негуро с женой и ребенком был: человек двадцать у него есть слушателей учения там, надеется на успех проповеди; жена учит пению в Церкви тамошних детей. Женился Негура в прошлом году на выпускной нашей Женской школы, и видно, как счастлив тем. Хорошо, если бы все катихизаторы женились так. Для того Женская школа и существует, чтобы служащие Церкви могли находить спутниц жизни, способных помогать им в служении.

Последнее число месяца — расчетный день сегодня, и как же утомителен этот день всегда бывает!

20 октября/1 ноября 1899. Среда.

О. Тит Комацу хвалится оживлением проповеди в Мито и Оота; вероятно, по обыкновению, увлекается — из Фомы Оно и Петра Мисима едва ли что доброе может быть: первый — лентяй и болтун, второй — лентяй и хвастун.

Павел Цуда пишет, что в Фукурои и Мори учинили коллективные проповеди он, Яков Ивата, и Матфей Мацунага; едва ли остался след — это протестантский обычай пошуметь и больше ничего.

Симеон Мацубара, по обычаю, просит денег, получая жалованья больше, чем всякий катихизатор; ныне даже без малейшего повода; каждое письмо его непременно заключает этот пункт — просто отвратительно!

21 октября/2 ноября 1899. Четверг.

В Посольстве на молебне, так как сегодня восшествие на престол нашего Государя; после на завтраке у посланника.

Вечером — всенощная, пропетая причетниками: завтра день рождения японского Императора. После у учеников Семинарии и Катихизаторской школы симбокквай, на который с меня стянули пять ен. Мы с Накаем вечер переводили.

22 октября/3 ноября 1899. Пятница.

День рождения японского Императора. С семи часов Литургия, за которой были только учащиеся — из города христиане хоть бы кто! Служили соборне с о. Павлом Сато во главе. На молебен и я выходил, по обычаю.

К газетам «Ници–ници» и «Дзидзи» было сегодня приложение: портрет невесты наследника, княгини Кудзё, и описывается в «Дзидзи», как она хорошо училась в «Квазокудзё–гакко», ни одного класса никогда не пропустила по болезни или другим причинам, почти всегда приходила в школу пешком, с подругами была очень ласкова, даже к прислуге весьма добра и прочее.

Вечером был Пантелеймон Секигуци, врач из Татебаяси, очень усердный христианин, определивший ныне своего сына, двадцати дет, в Катихизаторскую школу; говорил, что Тихон Сугияма усердно трудится по проповеди в Татебаяси — дай Бог!

23 октября/4 ноября 1899. Суббота.

Вчера вечером от о. Вениамина, из Благовещенска, получена телеграмма: «Не знаю когда — указа нет». Стало быть, только теперь дошло до него мое письмо, посланное 11 сентября старого стиля, и это он отвечает на мою просьбу дать знать, когда выедет сюда.

Из Карасуяма явился посланный туда недавно на катихизаторство Павел Саваде; говорит: «Церковь в расстройстве, не могу управить; кроме того, болен я». Последнее — ложь, по лицу видно; первое — тоже, должно быть, неправда. Правда то, что он — в долгах кругом; а на что занимал? Бог весть. В Карасуяма, вероятно, христиане давать в долг отказались, потому что отчасти предупреждены были. Сказал я ему, чтобы искал себе другую службу, не церковную. А к о. Титу Комацу написано, что для Карасуяма катихизатора нет — пусть до Собора поручит эту Церковь ближайшему катихизатору, Павлу Сайто; пусть Сайто два раза в месяц посещает эту Церковь, на что даны будут ему из Миссии дорожные; кроме того, пусть о. Тит сам ежемесячно посещает Карасуяма, и непременно в воскресенье, чтобы утешать и подкреплять христиан богослужением.

Катихизатор Роман Фукуи пишет, видимо, с радостью, что его отец, слепой старец, живущий в Муроране, на Эзо, крещен наконец о. Николаем Сакураи. Спасибо за это утешение! Потому что не редкость видеть, как служащие Церкви спокойно допускают умирать своих родителей в язычестве. Так сегодня перед всенощной причетник Иоанн Накасима приходит просить денег на погребение матери. «Но крещена ли же она?» — спрашиваю. «Нет, — отвечает, — не успела креститься». Значит, и похороны будут языческие; правда, что старший брат, врач–язычник, у которого жила мать, главный виновник душевной погибели старухи…

24 октября/5 ноября 1899. Воскресенье.

В четвертом часу пополудни получил телеграмму: «Просите Синод не посылать Иосифа. Bistrof». Это, стало быть, нужно послать совершенно противоположную телеграмму той, которая послана в Синод 10/22 октября. Нечего делать, послал: «Смиреннейше прошу не посылать сюда иеромонаха Иосифа. Причины доложит сотрудник Миссии протоиерей Быстров». Синод, конечно, будет очень удивлен этим противоречием; пусть о. Феодор разъяснит его. — Но как произошла вся эта путаница? Вероятно, о. Сергий Страгородский порадел своим не умным усердием; иначе понять не могу: о. Федор никогда не делал подобных опрометчивостей. Теперь как раз время получения о. Феодором моего письма об о. Вениамине с копиями моего к нему и его ко мне и прочее; дал прочитать все это о. Федор о. Иосифу (не Иосии) — и этот на попятный, вследствие чего — сегодняшняя телеграмма. Что–нибудь в этом роде. Но вперед на подобную опрометчивость не поддаваться: во–первых, стыд перед Святейшим Синодом, во–вторых, обе телеграммы мои унесли семьдесят две ены нужных здесь денег; а если и о. Феодор поставит свои телеграммы на счет Миссии, то какой куш миссийских денег брошен на ветер!

25 октября/6 ноября 1899. Понедельник.

О. Феодор Быстров пишет, что Феодор Янсен 4 сентября старого стиля прибыл в Петербург, но тотчас же захворал, так что его от о. Феодора прямо отвезли в семинарскую больницу. Ректор Семинарии, о. архимандрит Сергий Страгородский, принял в нем отеческое участие. Пишет еще о. Феодор, что о. Иван Иванович Демкин болеет и твердит, что скоро умрет; очень жаль этого когда–то очень ревностного сотрудника Миссии; дай Бог ему еще пожить!

26 октября/7 ноября 1899. Вторник.

О. Симеон Юкава просит взять к себе катихизатора Павла Саваде на место Ильи Яманоуци, ушедшего домой и потом совсем отказавшегося от службы под предлогом семейных обстоятельств; Саваде просится к нему. Пусть! Только пусть наблюдает за его поведением и предупредит христиан, чтобы не давали ему в долг. А Илью Яманоуци истинно жаль: к церковной службе был усерден, хотя и не особенно успешен в проповеди. Женитьба сделала его несчастным: по неизвестным причинам жена возненавидела его после первых суток супружеского сожития и не хотела не только жить с ним по–супружески, но и быть вместе с ним; больше года терпел он это и, наконец, вот оставил Токио и катихизаторскую службу.