Читаем без скачивания Антибункер. Навигация - Вадим Денисов

— Покеда!

— И вам не болеть! — крикнул я вслед набирающей скорость моторной лодке и наконец-то вытер лоб рукавом куртки.

Фу-у… Этот участок прошли. Сложный он был, но дальше будет не проще. О том, что происходит севернее Бора, общине неизвестно, никто не докладывает.

Тёмные Земли там.

Глава 10

Тёмные земли

РДО «База флота» — «Каравану»:

Радиоузел «Дудинка-Норильск» внимательно следит за вашим движением, руководство анклава подтверждает готовность причалов и обещает лоцманскую проводку от Потапово, по обстоятельствам возможно и от Игарки.

В тестовом РДО поста Разбойное староста Осип Каргополов подтвердил ассоциативное участие общины в проекте и предложил создать пункт ремонтно-технического обеспечения и базу отдыха экипажей с запуском котельной, для чего требуется завоз каменного угля.

По сообщению поста Новошадрино, полученным с запозданием в связи с ремонтом радиостанции, южнее поселения в западном направлении на высоте 1,5 – 2 км позавчера проследовал самолёт Ан-26 белого цвета неизвестной принадлежности.

В этот же день группа синяков численностью до двадцати голов предприняла попытку атаковать пост общины южнее Самсоновского затона Енисейска, в районе восстановленного моста. Силами гарнизона атака была отбита, потерь личного состава нет.

Вчера днём владелец водомётного катера чёрного цвета, предположительно Ландур, совершил ещё одно внезапное нападение на рыбаков Стрелки, убив в районе южных пригородов Лесосибирска трёх человек. После организованной Магеррамовым непродолжительной погони нескольких моторных лодок, катер ушёл на север. В ходе преследования неизвестный применил ручной пулемёт, выведя из строя три лодки и ранив двух человек. Проход судна на высокой скорости мимо Подтёсовского затона был визуально зафиксирован речным постом, преследование не осуществлялось по причине позднего оповещения Штаба Магеррамовым. Жители береговых селений сектора предупреждены об опасности. Речной пост Подтёсово усилен аппаратно береговым радаром и пулемётом. Согласно докладам постов Новошадрино и Ворогово, в секторах какое бы то ни было перемещение не наблюдалось.

В соответствии с расчётами предполагаю, что Ландур на отрезке Атаманово – Новокаргино организовал примитивную бункеровочную станцию, куда с помощью бензовоза заранее доставил топливо по автодороге Красноярск – Енисейск. Считаю, что караван уже вышел из радиуса оперирования судна, что не отменяет повышенных мер внимания к появлению позади каравана неизвестных судов».

Подпись. Храмцов.

Хвостовое оперение появилась тогда и там, где указал Денис Сагалов, он же со мной и поехал. Катер прошёл мимо мыска, выступающего в реку огромным гладким камнем, омываемым течением — словно морской зверь отдыхает у берега. Сразу за ним была небольшая заводь, в пятидесяти метрах от которой лежало огромное посеревшее дерево с корневой системой, давно свалившееся с постоянно подмываемого обрыва. Над ним.

Белое на зелёном.

Верхний край огромного киля торчал под неестественным углом, словно вставленный в тайгу огромной рукой великана, и находился на уровне высоких сосен в стороне, которым посчастливилось не попасть под сокрушительный удар чудовищной летающей секиры. Такой ракурс невозможно увидеть на стоянках. Дикость. Не бывает этого.

Совершено обалдевший, я машинально перевёл двигатель КС-100 на нейтраль и, медленно поворачивая голову, смотрел на проплывающий хвост самолёта с открытым ртом, пока не понял, что Енисей быстро проносит меня мимо. Развернувшись, поставил судно против течения на малом ходу, и только после этого смог перевести дух, принявшись очень неудобно пригибаться, чтобы разглядеть объект. Чёрт, что-то делаю, а ошалевшая голова не включается! Разозлившись на себя, опять поставил катер по течению, включив реверс — вот, теперь видно хорошо.

К берегу не причалил, не смог, что-то удерживало, настолько этот сводящий с ума апокалиптический кадр был самодостаточен. В своём доминировании он не терпел никакой посторонней детали, отталкивал чуть ли не физически. Денис мне что-то говорил, но я не слышал.

За время службы в Арктической Бригаде всякое бывало.

Мне не раз доводилось видеть авиакатастрофы: разбившиеся вертолёты и небольшие самолёты, гражданские и военные. Как-то мы, замёрзшие и промокшие, с трудом передвигаясь по грязно-серому, ещё глубокому весеннему снегу, растаскивали обломки пассажирского Ан-24, безнадёжно, но честно пытаясь найти выживших. Фрагменты фюзеляжа с синей полосой сливались со свинцово-тяжёлым небом, не пропускавшим ни единого луча солнца… За неделю до происшествия нас перебрасывали этим же бортом. Запомнилось слабое освещение салона, половина которого была занята снаряжением и оружием, закрепленным специальной сеткой, засаленная ткань кресел, голубенькие занавесочки на круглых иллюминаторах, серый дерматин потолка и тревожный аромат авиационного керосина. Движки запустились на прогрев, корпус начала сотрясать сильная вибрация, все напряглись. Взлёт, подвывающий гул и тряска сразу пошли циклами, то нарастая, то убывая, со стуком убралось шасси. После виража под крылом поплыли виды Карского моря. Конфетки «Взлётные» никто не раздавал. Сели нормально. А через неделю он разбился.

Тогда тоже уцелел киль, торчащий над тундрой чуть в стороне от ямы, у самого океана. И он был белого цвета.

Но этот парус…

Когда такой гигант стоит на бетоне, его характерное хвостовое оперение возвышается над землёй на почти двадцать метров, шестиэтажный дом! «Джамбо-джет», «Боинг-747-400», пожалуй, самый знаменитый в мире самолёт гражданских авиалиний. Огромный аэроплан в предсмертном таране страшной силы пробил стену сосновой цитадели со стороны реки, однако мощь енисейской тайги не пустила его в себя полностью, не спрятала, хвостовая часть машины осталась торчать наружу. Сначала из-за размеров обломка мне показалось, что хвост лежит у реки, и только позже я осознал, что и он прорезал свой путь через сосны.

— Уже и скорости почти не было, — шёпотом пояснил Денис.

Да уж, громко разговаривать как-то не хотелось.

— Фрагмент, — шёпотом сказал я, делая фотоснимки компактной камерой прямо через открытое окно

— Там всё есть, — всё так же негромко откликнулся Денис, махнув рукой, и мне стало понятно, о чём он. Несложно представить, помню.

Белая краска ярко блестела в лучах низкого утреннего солнца. Какой хорошей эмалью и насколько качественно красят самолёты, такое впечатление, что борт совсем новенький! Ничего не потускнело. Нет, это не катастрофа... Это инсталляция.

Стабилизатор… Ох, и здоровенный! Херцы-берцы, сейчас, с воды, среди глуши и безлюдья, мои глаза, давно отвыкшие от вида столь большой техники, особенно остро воспринимали его немыслимые размеры! Триммеры, рули высоты и направления — всё на месте. Стабилизатор был переложен на кабрирование, экипаж корабля даже в последний момент отчаянно пытался набрать высоту, уже понимая, что ничего исправить нельзя. Кричали и тянули штурвал. Был на современных версиях «Джамбо-джетов» штурвал или его заменили на джойстик? Не знаю. Вряд ли в такие мгновения о чём-то думаешь, тренированное тело пилота работает на инстинктах, на рефлексах. Ничего не прослеживалось в их действиях, кроме профессионального упрямства, на которое так надеются пассажиры. Положено спасать, вот они и спасали до последнего.

Фюзеляжа не видно в принципе. На киле хорошо читались большие буквы KLM, выполненные голубой эмалью.

— Пассажирский?

— Не, грузовик, на куске фюзеляжа так и написано — CARGO, — уверенно ответил Сагалов, снимая с плеча карабин «Тигр» и откладывая его на заднюю полку рубки. Значит, никакой опасности поблизости Денис не видит, это хорошо. Правда, второй ствол, обрез двуствольной вертикалки, остался при нём. Висит на поясе в специальном футляре толстой лосиной кожи. Вот к чему привёл запрет на короткоствольное оружие. Покупали бы себе таёжные люди противомедвежьи револьверы сорок пятого калибра законно, и тогда не пилили бы дельные стволы в обрезы. А наган, даже если найти, ему без надобности, медведя им только смешить.

Большой процент авиакатастроф, происходящих в тайге, это падение летательных аппаратов возле водоёмов, рек и озёр. Даже в эпоху спутниковой навигации реки оставались для пилотов ориентирами, как и железные дороги. Если же в огромном секторе, где от одного аэропорта, способного принимать большие пассажирские самолёты, до другого не меньшие семисот километров, а между ними — сплошная тайга, случится отказ на борту, то все малые шансы выжить привязаны к водной поверхности, на лес не сядешь. Только посадка на реку, озеро или длинную ровную песчаную косу даёт призрачную надежду, вот лётчики и тянут до последнего. А после печального финиша, если уж очень повезёт, и выжившие будут, спасительницей опять станет река. По рекам, даже самым дальним, всегда плавают лодки и люди, может повезти и во второй раз. Других вариантов нет.