Читаем без скачивания Лексикон демона - Сара Бреннан

Ник подумал о животных. Они никогда его не любили, даже котенок Алана. Чуяли правду. Потом он вспомнил паром и свое первое ощущение на борту: словно тело вдруг стало чужим. А ведь знал, что проточная вода оберегает от демонов. Мог бы догадаться обо всем еще тогда.

— Я понимаю, это трудно воспринять сразу. Я подозревал, что ты все забудешь, оказавшись в младенческом состоянии. Я должен был тебя вырастить и обо всем рассказать. Должен был проследить, чтобы ты узнал о своей силе. Хотел, чтобы мы сообща правили миром, но… — Артур пожал плечами. — Ливия стала сама не своя после родов. Она была такой тихой, и я… мы все сочли, что она повредилась в уме. Решили, что она безопасна. Оставили ее с тобой, и однажды она исчезла. Сначала Ливия украла тебя у меня, а потом тот человек и его сын пытались украсть самую твою суть.

Ник раскрыл рот и захлопнул его. Он вдруг испугался, не зная, какой издаст звук. Артур улыбался.

— Им это не удалось. Ты со мной. Ты мой. Я тебя создал. Не пора ли выразить благодарность? Как по-твоему, сколько с тебя причитается?

Ник нервно сглотнул. В горле словно застряла колючая проволока. Он подумал, что слова выйдут рваные, изувеченные. Но если смолчать, выйдет, что победил Черный Артур, а он, Ник, так и останется его демоном, запертым в круге и молча ждущим распоряжения. Надо было что-то сказать.

— Нисколько, — отозвался Ник и удивился собственному голосу — холодному и ровному, как ледяной пласт. — Нисколько не причитается. — Он всерьез прислушался к себе. Нет, люди так не говорят, — Потому что я тебе не верю.

Где-то снаружи одиноко загудел автомобиль. Его крик о помощи остался без ответа.

— Да, кстати, — произнес Артур. — Про тех девочек, которые считали себя волками. У них была мать. Людям, которые нашли логово, пришлось застрелить волчицу, чтобы добраться до них. Зверю простительно перепутать детенышей, но человек всегда отличит человека! — Он повысил голос. — Не так ли, Алан?

Алан поднял голову. В лице его не было ни кровинки. Оно стало жутко-белым, как мел, а глаза, наоборот, потемнели от гнева, почти до черноты.

— Тащите его сюда, — приказал Черный Артур и снова повернулся к Нику. — Ему ты, надеюсь, поверишь?

Колдун с ножом схватил Алана за связанные руки и практически швырнул вперед, так, что Алан споткнулся и, чтобы не упасть, перенес вес на больную ногу. Ник заметил, как он прикусил губу, но не издал ни звука.

— Алан, — обратился к нему Черный Артур тоном радушного хозяина. — По-моему, я примерно обрисовал все, что случилось после побега Ливии, но было бы весьма интересно услышать очевидца событий. Давай, не стесняйся.

Алан вздернул подбородок, чтобы увидеть его глаза.

— Иди к черту, — ответил он и плюнул Артуру в лицо.

Тут же поднялась суматоха. Каждый колдун, кроме Джеральда, ринулся вперед или гневно заорал. Мэй выкрикнула: «Алан!» — и маг, который держал ее, снова приставил ей к горлу нож. Черный Артур занес над Аланом кулак с колдовским огнем, но Ма подбежала к нему и поймала за руку.

— Артур, не надо! Он просто глупый мальчишка, отчаявшийся и одинокий. К тому же он к этому привязался. У него больше никого нет. Не бей его.

Артур опустил кулак. Ник медленно разжал свой. Артур слегка повел рукой, и его лицо прояснилось, расплылось в улыбке, как прежде. Он шагнул вплотную к Алану. Ник посмотрел ему в спину. В плечах Артур был еще шире его и мог переломить Алана пополам.

Впрочем, он мог сделать еще хуже. С помощью магии.

— Алан, — окликнул Ник, и, как назло, из всех имен во всех мирах именно на этом его голос сорвался в утробный нечеловеческий клекот. Он сглотнул и выдавил: — Я хочу знать. Прошу тебя.

Губы Алана скривились.

— Это правда, — прошептал он. — Прости.

Его голос прервался, но не потому, что он тоже был демоном. Его душили слезы. Небо за окном до того потемнело, что Ник понял: идет гроза, и никакому свету не пробиться через эти тучи. Тусклый луч настенной лампы поймал слезинку у Алана на реснице, раскрасил желтым мокрый след на щеке. Ник протянул руку, но та уткнулась в барьер. Тогда он уронил ее — все равно не знал, что делать.

Черный Артур небрежно поднял ладонь с филигранным серебряным перстнем и провел большим пальцем по лицу Алана, смахивая слезы. Вот что еще не давалось Нику, что еще разделяла его с людьми: он не знал, как до них дотрагиваться. Алан отвернулся.

— Не трогай меня, — глухо произнес он.

— Ты ведь был еще ребенком, когда его принесли. Расскажешь, как было дальше? — спросил Артур, словно у него было право спрашивать словно он был благодетелем, который пришел избавить Алана от всего этого. — Как он научился говорить?

Алан посмотрел на Ника.

— Хочешь, чтобы я рассказал?

Ник кивнул, а Черный Артур рассмеялся.

— Еще бы он не хотел. Милосердие для него — пустой звук. Он будет тянуть из тебя жилы, пока не вытянет. Демоны все такие. От них иного не надо.

Алан опять отвернулся от Черного Артура к Нику, но, видимо, не нашел в себе сил поднять на него глаза. Он заговорил, глядя в пол.

— Оливия пришла к нам в надежде, что мы сумеем чем-нибудь помочь ребенку, но мы, конечно, были бессильны. Потом она тоже это поняла, и — Алан тряхнул головой. Вытереть слезы связанными руками он не мог. — Когда мы с отцом в первый раз пошли на Ярмарку Гоблинов… Мне так понравилось, помню, пришел домой веселый, а она…

— Что она сделала, Алан?

Голос Алана стал еле слышным.

— Оливия была в ванной вместе с… с ребенком. Она пыталась его утопить. Только он не тонул. Вода вскипела, у нее все руки обварились, и отцу пришлось драться с ней, чтобы отобрать малыша. Они оба кричали, потом отец отнял у нее Ника — он совсем не обжегся и ни разу не заплакал. У Оливии началась истерика, и отцу пришлось с ней остаться, чтобы успокоить. Ребенка надо было унести, вот он и отдал его мне. Сказал, что теперь мне придется о нем заботиться.

— А что же ты?

— Заботился как мог, — ответил Алан надтреснутым голосом.

Ник всегда знал, что Алан практически вырастил его, потому что отцу надо было следить за Ма, но такого он никак не мог представить. Только не Алана, совсем еще ребенка посреди этого безумия, где двое взрослых борются при нем в кипятке и, в конце концов, всучивают ему демонское отродье.

В памяти всплыла картина, такая тусклая, что не отличить от воображаемой: он лежит в детской кроватке, а Алан выплывает из темноты и что-то поет. Белиберду. Человеческие слова. В памяти его мальчишеское лицо кажется серьезным и ласковым. Ник тысячу раз видел это его выражение и никогда не задумывался, что творится у Алана в душе, когда тот на него смотрит.