Читаем без скачивания Пари с бабником - Маргарита Аланина

В один солнечный день я решила доказать, что могу залезть на самую верхушку дерева во дворе. Я легко залезла и почти спустилась, но оступилась и рухнула с примерно двух метров на землю. Дима стоял всё время под деревом и орал «Малая, не глупи, спускайся!». Всё обошлось ушибом и сильным испугом, но Дима, перепугавшись больше меня, весь вечер читал мне сказки. Куда всё это делось? Что произошло? Неужели он уже тогда меня ненавидел? В голове не то что не укладываются изменения, я попросту отказываюсь воспринимать всё происходящее сейчас.

— Кокосик мой, — Мирон, нежно вытирает мои слёзы, и целует в макушку. Я дрожащими пальцами нахожу его руку на своём бедре и крепко её стискиваю. Несоответствие между утренними словами своим друзьям и поступком сильно путает, но я знаю, что мы разберёмся. Теперь точно знаю! Ведь в глубине души верить я не прекращала!

— Виолетта, послушай. Я тогда ошибся, дал Ларисе больше прав, чем следовало. Ты приходила домой, но твоя мать была непреклонна. Я всё ждал и думал — Лара скоро отойдёт и вы сможете всё уладить, как бывало всегда. Решать по-другому, означало усугубить напряжение между вами. Время шло и ты перестала приходить. Сашина мама меня уверяла, что, после последнего совего визита, ты не готова к общению ни с кем из нас. Потом включился Дима, он говорил, что контактирует с тобой, и я ослабил контроль над ситуацией. Повода не верить ему не было, сын всё-таки и отношения у вас были дружескими, — отчим медленно качает головой. — Спустя месяцев восемь смысл сделанного дошёл до твоей матери, и она рвалась встретиться с тобой. Дима нас убедил, что ты не желаешь нас видеть. Мы, в надежде на пользу времени, решили не дёргать тебя и держать связь с тобой через… — замолкает, резко проведя руками по лицу. — Выходит деньги, которые я давал для тебя, ты не получала?

— Нет, я и с Димой не общалась ни разу! Даже не видела его. Он через Сашку всё узнавал.

— Понятно. Сынок, ты на какой период собрался семьянином стать? — горькая усмешка Андрея врывается в мой только что обретённый уголок спокойствия. Не могу представить насколько ему сейчас больно…

— Я слышал твой разговор с врачом, когда ездил с тобой в больницу вскоре после развода. Твои показатели ухудшаются быстрее, чем у пациентов с аналогичными диагнозами. Поэтому я решил получить гарантию, что все полагающееся мне, будет моим. Эта бы благополучно поучила развод! Мне надо было немного, чтобы она не совалась к тебе и переписала все до копейки, — абсолютно бесцветно прокряхтел Дима.

— Ты бы лучше не разговоры слушал, а на звонки отвечал и приезжал!

— Андрей, значит ты в порядке? — вмешиваюсь в перепалку.

— Ты же знаешь, что у меня всегда были проблемы с почками? Я не соблюдал предписания врача и активно забивал диету. Очнулся лишь, услышав про четвёртую стадию хронической болезни почек. Через пару месяцев наступила пятая — терминальная. Пришлось перейти на диализ и и ежемесячно сдавать кровь в банк тканей на проверку совместимости. Около месяца назад мне позвонили в восемь утра и сообщили о наличии подходящего органа, в десять я уже был в клинике. Так что не переживай, дочка — пересадку мне произвели. Остальное не столь существенно.

Я с трудом перевариваю события сегодняшнего дня, тем не менее хорошие новости действует тонизирующим бальзамом.

Со свистом выдыхаю и перестаю пережимать руку Мирона, который тоже ощутимо расслабляется на последней фразе Андрея.

— Ты почему не говорил! — всполошился Дима. — Лена сказала, что ты в отпуск срочно ушёл! И мама молчала!

— Твоя мать не знает! А тебе рекомендация — не секретаря слушай, а отцу звони! Я ей не отчитываюсь о своих личных делах! А не сказал, потому что я, старый дурак, не хотел, раньше времени всех будоражить на случай отторжения. К тому же такие вещи сообщают лично, а не по телефону! Ты когда последний раз ко мне приезжал? — переходя на крик, упрекает Андрей.

Дима стыдливо опускает глаза и старается скинуть руку Аркадия, лежащую на шее.

— Дети, думаю вам пора. Мне тут разобраться надо, — презрительно хмыкает отчим.

— Но я… — ладошка Мирона не даёт мне договорить.

— У меня есть его номер, поговорите ещё.

Поднимает меня одной рукой и, как плюшевую игрушку, несёт к двери. У нас объявлен день самоуправления!?

— Папа… — виновато скулит Димася.

— Сын, ты в школе читал "Тарас Бульба"?

— Д-да, — заикается непутевый махинатор.

— Не доводи до греха! Затнись, — устало просит его родитель. А совет-то дельный! Я бы вообще подкоп на другой континент рыть начала! Благо, я не на месте Димы! И, надеюсь, никогда не окажусь!

В коридоре Мирон ставит меня на пол и молча сплетает наши руки. Мне как-то не хочется спешить на головомойку, а сердитое сопение Бьерквиста только ее и обещает. Даже его вибрирующая энергетика пророчит мне прыжок в жерло вулкана. Учитывая неразбериху в моих мыслях, я не готова к ещё одному объяснению, хотя, конечно, хочется разобраться во всём здесь и сейчас.

43 Внутренний диссонанс

— Мирон, мои вещи… — останавливаюсь, встретив ещё один недовольный прищур.

Я без понятия, сколько времени мы ползём в пробке и самое важное, куда мы движемся мой дорогой водитель не сообщает. Мирон, вероятно, совершенствует мастерство игры в молчанку. На попытки завязать разговор он утробно рычит и бросает в мою сторону резкие взгляды, не скрывающие порицания. Всё остальное время он — живая скульптура.

Поражённо вздохнув, я перестаю созерцать потрясающе выразительный профиль и отворачиваюсь к окну. Вновь задумываюсь о последних событиях.

Встреча с Андреем кажется далёким сном, и я корю себя, что не расспросила подробнее о его самочувствии, не уточнила, почему они с мамой развелись, и вообще не поговорила толком. Ладно, мне Мирон номер пообещал. Надеюсь, мне не придётся связывать молчаливую личность, чтобы получить заветные цифры!

А вот Сашкины цифры не надо добиваться и откладывать звонок бессмысленно.

Достав телефон, я кручу его в руках. После Аниной двойной игры и