Читаем без скачивания Пески Марса. Остров дельфинов (романы) - Артур Кларк

Бывают люди, которым нервы никогда не позволят уходить под воду ночью, когда видимость ограничена лишь маленьким овалом на конце луча фонарика, а в окружающем мраке может примерещиться все, что угодно.

Джонни, конечно, испытывал страх, как и всякий новичок, но сумел его побороть.

Пройдет немного времени, и он сможет безбоязненно покинуть безопасные, укрытые водоемы и, ныряя с края рифа, совершать путешестви в вечно пульсирующие, полные неожиданностей глубины открытого океана.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Недели через две жители острова увидели, как претворяются в жизнь первые идеи профессора. Всякие толки, разумеется, ходили и раньше. С тех самых пор, как стало известно, чего просят дельфины, у каждого появилось собственное мнение о том, как надлежит действовать.

Ученые с исследовательской станции держали, понятно, сторону дельфинов. Доктор Кейт выразил эти взгляды, заметив как-то:

— Даже если косатки окажутся умнее, я ставлю на дельфинов. Они куда симпатичнее, а друзей выбирают не за интеллект.

Джонни порядком удивился, услышав его слова; он все еще никак не мог привыкнуть к небрежно-снисходительному обращению доктора Кейта и про себя сравнивал его с холоднокровной рыбой, наделенной лишь немногими человеческими эмоциями. Впрочем, приходилось допустить, что у доктора Кейта были и какие-то хорошие качества, раз профессор Казан сделал его своим помощником. А все, что делал профессор, не подлежало, с точки зрения Джонни, критике.

Мнение рыбаков было противоречивым. Они неплохо относились к дельфинам, но не без оснований вынуждены были считать их конкурентами, ведь рыбаки на своей шкуре испытали то, о чем говорил доктор Гирш. Случалось, и не раз, что дельфины рвали сети, расхищали улов и тем самым давали повод отзываться о себе в таких выражениях, которые очень огорчили бы профессора Казана, если б он услышал, как поносят его друзей. Что ж, если косатки не дают дельфинам слишком расплодиться, им можно только пожелать удачи.

Джонни слушал эти споры с интересом, но у него уже давно сложилось собственное мнение и никакие факты не могли его поколебать. Если кто-то спас тебе жизнь, тут уж ничего не поделаешь! Что бы ни говорили, ты не пойдешь против него.

К этому времени Джонни стал искусным ныряльщиком, хотя понимал, что с Миком ему все равно не сравняться. Он уже прекрасно умел пользоваться ластами, маской и дыхательной трубкой; всего несколько недель назад он просто не поверил бы, если бы ему сказали, как долго он сможет продержаться под водой. И дело было не только в том, что от здоровой жизни на открытом воздухе он быстро рос и набирался сил. Раньше он попросту побаивался, а теперь привык, и чувствовал себя под водой так же уверенно, как на суше. Он научился двигаться в глубине плавно и без усилий, запаса воздуха в легких хватало на гораздо более долгий срок, чем вначале. При желании он мог без особого напряжения оставаться под водой целую минуту.

Его никто не принуждал, он учился всему ради интереса; право же, эти навыки сами по себе заслуживали того, чтобы их приобрести. Только потом, когда профессор как-то после полудня вызвал его к себе, Джонни понял, что его любимое занятие очень скоро найдет полезное применение.

Профессор выглядел усталым, но веселым, как человек, который день и ночь трудился над решением сложной задачи и был наконец близок к ее разгадке.

— Джонни, — сказал он, — у меня есть для тебя дело, думаю, оно тебе понравится. Погляди!

И он подвинул к нему стоявший на письменном столе аппарат, напоминающий миниатюрную счетную машину с двадцатью пятью клавишами, расположенными в пять рядов. Аппарат с вогнутым основанием из губчатой резины занимал площадь не более двадцати квадратных сантиметров. Кроме того, он был снабжен ремешками с пряжками, как будто его следовало носить на запястье, словно огромные ручные часы.

Лишь некоторые из клавиш оставались пустыми, на большинстве же крупными четкими буквами было выгравировано одно какое-нибудь слово. Приглядевшись к маленькой клавиатуре, Джонни понял назначение аппарата.

Он прочел слова: «нет», «да», «вниз», «вверх», «друг», «направо», «налево», «быстро», «медленно», «стоп», «пошел», «следуйте», «подойдите», «опасность!» и, наконец, «на помощь!»

Расположение слов на клавиатуре определялось ходом логического мышления. Так, «вверх» и «вниз» располагались соответственно вверху и внизу, «налево» и «направо» — слева, и справа. Слова с взаимно противоположным значением, такие, как «нет» и «да», «стоп» и «пошел», размещались сколько возможно дальше одно от другого, чтобы исключить ошибку при нажимают клавиш. Клавиши со словами «опасность!» и «на помощь!» были снабжены предохранителями, и, прежде чем нажать клавишу, предохранитель следовало отвести.

— Там, внутри, полно добротной полупроводниковой электроники, — объяснил профессор, — батарея рассчитана на пятьдесят часов. Человек, нажавший одну из этих кнопок, услышит лишь слабое гудение. Дельфин же должен услышать слово, обозначенное на клавише, только на своем языке — по крайней мере, мы надеемся, что так будет. Мы хотим знать, что произойдет после этого.

— Вероятно, тебе непонятно назначение пустых клавиш? Мы просто держим их про запас, пока не решим, какие еще слова нам понадобятся. Возьми эту штуковину — назовем ее «Коммуникатор, образец № 1» — и попрактикуйся. Ты должен плавать и нырять с ним, пока он не станет как бы частью тебя самого. Запомни, что к чему на клавиатуре, чтоб ты мог найти нужную клавишу с закрытыми глазами. Потом вернешься сюда, и мы приступим к нашему новому опыту.

Все это было необычайно увлекательно. Джонни просидел почти всю ночь, нажимая на клавиши, чтобы запомнить их расположение. Сразу после завтрака он уже был у профессора; ученый встретил его приветливо, но никакого удивления не выказал.

— Захвати свои ласты и маску — сойдемся у бассейна, — сказал он.

— Можно взять Мика? — спросил Джонни.

— Конечно, если только он будет вести себя тихо и не станет надоедать мне.

Коммуникатор очень заинтересовал Мика, его только не устраивало, что аппарат доверили Джонни, а не ему.

— Не понимаю, почему он поручил испытания тебе, — сказал он.

— Совершенно ясно, — самодовольно ответил Джонни. — Дельфины меня любят.

— Тогда они не так умны, как думает профессор, — возразил Мик.

При других обстоятельствах такое замечание непременно привело бы к ссоре, впрочем, до драки у них никогда не доходило, хотя бы по той простой причине, что Мик был вдвое тяжелее и вдвое сильнее Джонни.