Читаем без скачивания Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

— Это спасет нам жизни, — заверил Чевак и мрачно добавил, — но, Раймус, тебе надо подготовиться. Ничто не дается без риска. Будет сопутствующий урон.

Клют фыркнул.

— Оглядись. Везде кругом сплошной сопутствующий урон.

— Ты прав, хотя не понимаешь этого, друг мой, — сказал Чевак почти неслышно за грохотом выстрелов, затем повысил голос. — Это последний шанс. Ты хочешь, чтоб я их спас?

Клют подумал о пронзенном алебардой Торкуиле, о истерзанном Гессиане и слепой варповидице, даже о стюарде-сержанте Рурке и остатках его хемопсов, преступников и штрафников. Всем им остались минуты до смерти.

— Делай, если так надо, — со злостью проговорил инквизитор.

Чевак кивнул. Он поднял перед собой сосуд-колокол. Хранилище было выковано из тонкого матово-черного экранированного металла, который Клют никогда раньше не видел. Перевернутая подкова украшала скользящую панель, которую высший инквизитор убрал в сторону пальцем. Сосуд походил на темный фонарь с единственным отверстием, которое можно было открыть, чтобы выпустить свет. Но там не было света. Вместо него Клют узрел содержимое контейнера, автоматически вышедшее из стазиса, как только отодвинулась панель. Это был обычный эмбрион, свернувшийся на крошечном подвесном троне. Он выглядел человеческим, но на нем нельзя было задержать взгляд. Клют инстинктивно отшатнулся и едва не попал под огонь Серых Рыцарей, не в силах справиться со скручивающим желудок чувством иррационального страха и отвращения. Инквизитора стошнило прямо на слаанешитскую колонну. Он вытер рот кружевным платком и прохрипел:

— Что это?

Чевак постучал пальцем по чеканному золотому символу в виде перевернутой подковы.

— Заброшенный еретический проект, обнаруженный на лунах Гормы не кем иной, как инквизитором Пердифией Вонг, — с явным уважением сказал Чевак. — Клонированные эмбрионы, чьи гены были взяты у черных душ, людей с нулевым присутствием в варпе.

Держа носовой платок у рта, Клют показал на перечеркнутый символ.

— Присвоенный уровень, — пояснил Чевак, — омега-минус.

Брови Клюта поползли вверх. Уровень определял психические способности различных существ, измеряемые по шкале псионической силы и таланта. Даже те, кто не выглядел псайкерами, как сам Клют, имеющий уровень пи, имели определенную силу, которая часто выражалась как удача или интуиция, некое шестое чувство. Чем сильнее был псайкер, тем выше поднимался присваиваемый ему уровень, вплоть до альфы и альфы-плюс, обладатели которых были наделены чудовищной силой, способной уничтожать миры. Инквизиция предпочитала уничтожать таких индивидов на месте. Впрочем, Клют знал, что шкала простирается гораздо ниже его безопасного уровня, и чем ниже, тем сильнее становилось инертное, негативное психическое поле, излучаемое человеком. Некоторые из них были в определенной степени неуязвимы для психических сил и энергий варпа, некоторые, известные как «неприкасаемые» или «пустые», имели столь мощные поля, что одно их присутствие развеивало силы одаренных псайкеров и ранило их умы. Несомненно, «Атлас Преисподней» был создан из плоти такого существа. Омега-минус были практически неизвестны никому, кроме хозяев тайных храмов Оффицио Ассассинорум. Подавляющая нулевая аура эмбриона ощущалась даже Клютом, не имевшим психических талантов. Инквизитор представить себе не мог, что тот способен сделать с человеком, наделенным сверхъестественными способностями. А затем он понял, что вот-вот это выяснит.

— Чевак… — выдавил инквизитор сквозь грязный платок. Но было уже слишком поздно. Серый Рыцарь уже приблизился к ним. Вспышка света рассекла напополам фаллический обелиск Слаанеша, когда терминатор взмахнул алебардой «Немезида». Камень покосился и рухнул между Чеваком и Клютом, отчего обоим пришлось отступить. Огромная латная перчатка Серого Рыцаря опустилась на цветастое плечо Чевака, высший инквизитор повернулся и увидел прямо перед лицом два ствола штурмболтера. И тогда он вскинул стазисное хранилище прямо перед шлемом терминатора. Эмбрион лицом к лицу встретился с тем, кто удерживал его в плену, и огромная, непреодолимая психически-отрицательная сила волной обрушилась на воина Адептус Астартес. На протяжении веков толстый керамит и адамантий брони тактического дредноута защищали космического десантника от мириад разнообразных врагов и видов оружия, но они не могли сделать ничего, чтобы защитить его разум от нулевого поля, источаемого хрупким зародышем-парией.

В тот же миг раздался нечеловеческий вопль. Клинок психосиловой алебарды разбился, как стекло под воздействием самой высокой ноты, когда внедренная в металл пси-матрица взорвалась и разлетелась во все стороны. Клют и Чевак могли лишь предполагать, что то же самое произошло внутри шлема терминатора, ибо великан мешком осел на пол и перестал шевелиться.

Сбросив руку мертвого десантника, Чевак обратил нуль-луч, испускаемый стазисным хранилищем, на Серого Рыцаря, что возвышался над Торкуилом. Тот отшатнулся, как будто попал под ударную волну от далекого, но невероятно мощного взрыва. Он вскинул алебарду, но острое лезвие раскололось, как и у первой жертвы. Псайкер уронил древко, упал на спину прямо в коллекцию еретических реликвий, схватился руками за шлем и с воем умер.

Двое оставшихся демоноборцев быстро осознали, что находятся рядом с чем-то куда более смертоносным, чем Гессиан. Тяжело развернувшись, они оставили демонхоста, который кричал и дымился у стены пещеры, и нацелили клинки алебард на Чевака. Тот с театральной неестественностью вышагивал к ним, переступая через трупы и обломки. Серые Рыцари решили пронзить этого человечка в дурацком костюме могучими потоками призванных из варпа духовных молний. Но их силы не проявились, и это лишь дало Чеваку возможность опробовать на них свою новую игрушку. Ближайший к нему десантник просто упал на колени, схватился одной рукой за шлем, затем выгнулся, насколько позволял жесткий доспех, и повалился, будто казненный выстрелом в голову.

Последний Серый Рыцарь отбросил бесполезное древко сломанной алебарды и ухватился за последний шанс, положившись на свой опыт и мощь штурмболтера, чтобы разорвать высшего инквизитора на куски. Этот десантник тоже прижимал руку к боку шлема, но было неясно, чувствует ли он боль или же пытается связаться по воксу с кем-то в крепости Инквизиции наверху. Однако выстрелы разлетались по сторонам, поражая лишь древние артефакты рядом с Чеваком, и это говорило о страдании, испытываемом псайкером.

Вслепую стреляя в надвигающегося Чевака, Серый Рыцарь неуклюже отступал и давил по пути реликвии и проклятую археотехнику всей своей бронированной массой. Случайный огонь болтера все же задел Чевака и застал высшего инквизитора врасплох. Покачнувшись, Чевак упал назад, прижимая стазисное хранилище к себе, чтобы оно не повредилось. Луч негативного воздействия пронесся по залу-реликварию, превращая в пыль проклятые предметы и психически заряженные материалы. Но все эти небольшие вспышки распада и исчезновения были поглощены могучим взрывом позади. Часть древних варп-врат разлетелась, будто сверхновая, и превратилась в облако стремительно рассеивающейся пыли. Чевак ухватился за качающееся хранилище второй рукой и остановил его.

Облако развеянной призрачной кости осело на пол реликвария, и Чевак повернулся к застывшему в ужасе Клюту, который все еще прижимался спиной к обелиску. Четверть всего портала исчезла. Недоставало сегмента, который соединял верх и выпуклый отросток слева, где раньше была спиральная трещина.

— Упс, — только и сказал Чевак.

Оба инквизитора повернулись к последнему Серому Рыцарю, который, спотыкаясь, отступал к полностью открытой переборке. Больно было смотреть, как один из лучших воинов человечества унижается подобным образом. Клют и Чевак наблюдали, как могучий Адептус Астартес пытается уйти, крича от боли. Движения становились все медленнее, и наконец он замер и почти сразу же повалился вперед, так что по всей пещере эхом отдался тяжелый грохот адамантия. Все рыцари-псайкеры были мертвы, но крики не утихали. Клют кинулся через зал к высшему инквизитору.

— Чевак! — крикнул он, рухнул рядом с ним и захлопнул дверцу стазисного хранилища. Крики продолжались. Клют развернулся и бросился в направлении звука, а Чевак тем временем медленно поднялся на ноги. Рядом с ним лежал Саул Торкуил. Реликтор выглядел как сплошное месиво. Доспехи были расколоты, рассечены, покрыты вмятинами, мокры от крови и гидравлической смазки. Сервосбруя выглядела не лучше — кошмарное месиво искрящихся обрубков и сломанных инструментов. На правой, живой руке, которую он прижимал к изуродованной груди, не было кисти. Руки прикрывали самую страшную рану, зияющую дыра в сросшихся ребрах, в которой виднелось рассеченное сердце. Будто упырь над могилой, Чевак наблюдал, как бьется второе сердце Торкуила, поддерживая в нем жизнь. Взгляд технодесантника встретился с взглядом инквизитора. Корка запекшейся крови, покрывающей эбеновое лицо, треснула, когда космический десантник заговорил.