Читаем без скачивания Японские призраки. Юрей и другие - Власкин Антон

Существует мнение, что схожего эффекта можно достичь, читая страшные рассказы, и здесь вполне достаточно одного человека, который быстро поглощает занимательное чтиво. Неясно, надо ли делать это вслух. Вообще же считалось, что, независимо от способа, каким было пробуждено потустороннее, оно будет сохранять своё влияние в доме ещё около тридцати дней.

Советы дилетанта: Итак, можно подвести некие итоги. Для проведения хяку моноготари нам понадобятся уютная квартирка, зеркало на столике, сотня свечек и не менее четырёх участников. Если игроков будет меньше, то на каждого ложится обязанность рассказать слишком много историй, что утомительно. Конечно же, подразумевается неплохое знание фольклора, как старинного, так и современного городского. История о Кутисакэ онна и Чёрной руке ничуть не хуже быличек о леших и водяных. Все острые предметы, баллончики с газом и травматы остаются где-нибудь подальше. В наших краях нечисть не так привязана к лету, как в Японии, так что можно использовать длинный осенний вечер и ночь, заодно стоит подбирать истории подлиннее и пострашнее, благо время позволит. На всякий случай следует позаботиться о том, чтобы выход из помещения оставался незапертым. Мало ли что может случиться, а возиться с замком, когда в спину дышит некто (или, что ещё страшнее, некто за спиной не дышит), совершенно не нужно. Этот штамп из киноужастиков так избит, что тащить его в реальную жизнь нет никакой необходимости.

Самым надёжным способом попугать себя и знакомых, оставаясь в безопасности, будет остановиться на истории номер, скажем, девяносто семь или девяносто восемь. Всё в порядке, ничего не случится! Доводить до девяноста девяти не стоит: вдруг кто-нибудь для разрядки обстановки брякнет что-нибудь, что на той стороне посчитают историей, а проказливый сквозняк потушит последнюю свечу! В таких случаях в кино возникает секундная пауза, герой устало смыкает веки и выдавливает: «О, чёрт!» В данном случае появление последнего вполне возможно.

Забавы на досуге:

Воскурение хангонко

Было бы неверным считать, что появление юрей всегда несёт с собой ужас и поэтому невыносимо для человека. История Мияги-сан, сумевшей создать после смерти островок прежнего домашнего уюта, является надёжным свидетельством того, что контакт с призраком может происходить и без запредельного кошмара. Эту мысль можно развить и предположить, что главный герой истории о влюблённом юрей и пионовом фонаре — Синдзабуро — был погублен собственным страхом, а вовсе не мёртвой О-Цую, которая не демонстрировала никаких агрессивных намерений. Впрочем, здесь открывается простор для призраковедческой дискуссии, которая увела бы нас в сторону от основной темы данной заметки.

Речь здесь пойдёт об уникальном ингредиенте, с помощью которого можно вызвать дух умершего. Для того, кто испытывает глубокое горе от потери близкого человека и желал бы вновь увидеть усопшего, незаменимым подспорьем станет ладан, изготовленный из корней магического дерева Хангон, известный как хангонко. Конечно, использовать слово «ладан» в данном случае не совсем верно, так как эта смола добывается из ладанного дерева (босвеллия священная), но для удобства описания можно пойти на небольшую подмену понятий.

Рис. Лафкадио Хёрн.

В своей книге «Призраки Востока» Лафкадио Хёрн посвятил благовониям внушительную главу, намного превосходящую все рассказы о ёкай и юрей. Благовония прибыли в Японию из Китая и Кореи вместе с благодетельным учением Будды, быстро прижились и распространились на новом месте, исключая святилища синто, так как любой посторонний аромат неприятен для местных богов. Часто возжигание ароматных палочек сравнивали с благочестивыми трудами по преодолению дурной кармы, а о неком Суддате рассказывали, что, забравшись на крышу с курильницей, он был способен призвать самого Будду. Благовония распространяли свой запах и у придорожных святилищ, и в жилищах бедняков, и во дворцах знати. Вопрос, как несложно догадаться, был в цене и доступности продукта. Сам Хёрн остроумно сравнил некоторые виды благовоний с коллекционным вином, которое извлекается из подвала по особому случаю. Один аристократ по имени Су Овари-но-Ками распорядился выстроить свой дворец из драгоценных пород благовонного дерева, а несколько позже подпалил своё творение. Если развивать аналогию с коллекционным вином, то этот шаг можно сравнить с выливанием столетней коллекции из подвала в ближайшую речку. Можно представить, какое незабываемое удовольствие получили окрестные жители.

Увлечение изысканными ароматами получило такое развитие, что хэйанская аристократия изобрела специальную игру, смысл которой состоял в угадывании того или иного благовония по запаху дыма. Игра получила названия коквай и заключалась в проверке того, кто из собравшихся способен дольше улавливать тончайшие ароматы. Хозяин выбирал три вида благовоний, кто-то из гостей приносил своё собственное, после чего турнир начинался. Подробное его описание Хёрн приводит в главе «О благовониях». Правила игры выглядят несколько запутанными, и переписывать их здесь нет особого смысла. Говоря коротко, речь идёт о хождении курильницы по кругу и угадывании того или иного аромата. Забава не кажется особенно сложной, но следует помнить, что довольно быстро после начала игры обоняние участников оказывалось совершенно расстроенным потоком ароматных дымов, так что выдавать верные ответы до конца состязания мог бы только очень опытный «парфюмер». Интересно, что если названия некоторых благовоний говорят сами за себя (Красный пион, Молодая сосна), то другие ставят в полный тупик (Вешний цвет в тумане). Невольно можно задуматься о веществах, позволяющих видеть музыку и нюхать цвет.

Ладан, полученный из корней дерева Хангон, стоит особняком, так как невероятно редок и бесценен. Дело в том, что и в древности мало кто представлял, где именно произрастает это волшебное древо. Было известно, что его листья напоминают листья японского дуба. Аромат, распространяемый этим деревом, можно было уловить, находясь на расстоянии более чем в сто ри. В пересчёте на современные меры длины это составит около четырёх сотен километров. Можно только представить, какой густой запах царит непосредственно вблизи небывалого растения. Тот, кто не лишился чувств и сохранил способность действовать, должен был добыть корень дерева Хангон. В этом, кстати, можно найти одно из объяснений того, почему ещё в далёкой древности Хангон стало исчезающе редким видом: мало какое дерево переживёт постоянные обрезания своей корневой системы. Из полученного корня следовало выдавить сок и дождаться, пока он загустеет. Полученный хангонко был настоящей драгоценностью. Главным его достоинством были уникальные лечебные свойства: дым от сожжённого ладана мог исцелить даже тех, на кого махнули рукой опытнейшие лекари. Был у хангонко и другой интересный эффект. Воскурение кусочка ладана в сочетании с концентрацией воспоминаний об умершем человеке позволяло вызвать дух того, о ком вспоминали.

Известно, что император By из династии Хань был совершенно раздавлен горем, после того как умерла его любимая наложница. Желая вернуть любимую, хотя бы в виде бесплотной тени, By использовал драгоценные крупицы хангонко. Об их происхождении рассказывают по-разному. Возможно, повелитель Поднебесной разослал к отдалённым границам империи отряды поисковиков, сумевшие по запаху отыскать один из последних ростков дерева Хангон. Возможно, он получил сокровище от таинственного кудесника-даоса, который не мог видеть, как страдает повелитель. В любом случае ритуал состоялся. Император By возжёг кусочки ладана и вызвал в памяти образ любимой. Дым сгустился в туманный образ, в котором By узнал покойную. Кусочки ладана продолжали дымить, и призрак стал неотличим от живого человека, однако сохранял неподвижность и молчание. Император пришёл в совершенное смятение чувств и позвал любимую по имени. Не дождавшись ответа, он попытался заключить видение в объятия, но движение воздуха развеяло дым, и призрак расстворился в воздухе. Кусочки ладана догорели, и связь с миром духов была прервана. Император By погрузился в отчаяние, ничуть не уступавшее прежнему. В данном случае рассеявшийся дым явился аллегорией на человеческие заблуждения и привязанности, которые свойственны и бедному рыбаку, и императору By.