Читаем без скачивания Пилюли для феи - Катерина Снежинская

Было дело, промелькнула мысль: что о такой выходке оборотень подумает. Но мелькнула, да и пропала. Потому что Мастерс, кажется, ни о чём думать не собирался, да и Каро не дал.

Спина Мастерса, горой возвышающаяся над матрасом, вздрогнула и плечи затряслись. Девушке сначала даже показалось, будто ей примерещилось. Но нет — оборотень действительно всхлипывал. Тоненько так, по-щенячьи и очень-очень жалобно.

Сказать, что тега перепугалась — ничего не сказать. Такого ужаса Курой в жизни не испытывала. И такой растерянности. Что делать? Что говорить? Потянулась было погладить его по монументальному плечу, да отдёрнула руку — вдруг хуже сделаешь? Села, натянув сбившуюся в ноги простыню до подбородка.

— Рон… — позвала негромко, почти шёпотом.

Нет ответа. Только всхлипы судорожней стали.

— Рон, да что с тобой? — Каро и сама уже готова была разрыдаться.

— Теперь ты меня бросишь, — донеслось из подушек глухо.

— Почему? — опешила тега, обеими руками пытаясь убрать за спину колтун, в который волосы превратились.

— Вот только не надо меня утешать! — проскулил Рон. — Знаю я вашу подлую тегскую породу. Получила, чего хотела, а теперь ручкой помашешь! Говорила мне мама, что до свадьбы ни-ни, а я… Теперь ведь бросишь, скажи, бросишь?!

Оборотень повернул голову, но под чёлкой теург лица всё равно не разглядела. Только глаза — зелёно-жёлтые, как вызревший крыжовник и абсолютно сухие.

— Или жениться будем? — выдержав паузу, серьёзно поинтересовался Мастерс. — Конечно, в твоё благородство веры нет. Но не можешь же ты просто так бросить обесчещенного юношу?

— Какого юношу? — и до этого момента Каро соображала не слишком хорошо, а тут вместо мозгов и вовсе чёрная дыра образовалась — пустая-пустая, без искры сознания.

— Обес-че-щен-ного, — с расстановкой повторил Рон. — А как это ещё назвать? Ворвалась ко мне домой. Можно сказать, в постель прыгнула. Даже на соблазнение время тратить не стала, изнасиловала практически.

— Я?!

— А здесь кто-то третий был? — округлил глаза Мастерс.

— Придурок! — с облегчением выдохнула Курой. — Идиот! Кретин!

Тега пихнула кулаком в сыщицкое плечо, но хоть оборотень и пискнул, морального удовлетворения это не принесло — всё равно, что стену толкать. Заехать подушкой оказалось куда приятнее.

— Вот, ты меня уже избивать начала! — взвыл Мастерс, пытаясь одной рукой — и далеко небезрезультатно — отбить атаку. — Скоро вовсе на цепь посадишь! На хлеб и воду!

— Я тебе шею сверну! — кровожадно пообещала тега.

И действительно попыталась вцепиться Рону в горло. Правда, сделать это было непросто. Во-первых, Мастерс на животе лежал и переворачиваться не собирался. А, во-вторых, такую шею поди обхвати! О придавить речь уже не шла.

— Не, ну так дело не пойдёт, — не согласился сыщик. И что-то такое сделал — Каро показалось, что только шевельнулся — но почему-то теперь Курой на спине растянулась, а оборотень сверху навис, без труда её руки перехватив. — Сначала жениться, а потом вдовство — и никак иначе. Вот подписи поставим, тогда уж…

Тут-то в голове у Курой и прояснилось.

— Точно! Подпись! — ахнула тега и дёрнулась, попытавшись освободиться.

— Ну да, подписи, — кивнул Рон, по-собачьи наклонив до жути довольную физиономию к плечу и никуда теурга, естественно, не отпуская. — Или что? В храм пойдём, перед Семерыми в верности клясться?

— В какой храм? — не поняла Курой. — Да не в храм, а к Яте!

— Зачем к Яте? — видимо, настал черёд Мастерсу ничего не понимать. — В смысле, как у ближайшего родственника благословения просить, что ли?

— Да какого благословения? — начала злиться Каро. Чужая недогадливость её всегда раздражала. Да и лежать, не имея возможности даже сдвинуться, не слишком комфортно. — Надо узнать, кто ему про лекарство старшей из сестёр рассказал, понимаешь? Он тогда уточнять не стал. Вроде, как это значения не имеет. А оно на самом деле имеет! Даже если этот кто-то не знает, где пилюли купили, флаконы-то он видел!

— И что?

— Ну как что? Аптекарь обязательно ставит на этикетке подпись, понимаешь? Или аптекарь или врач, если он лекарство сам заказывает. Но кто-то из них непременно расписывается!

— Ты думаешь, что этот кто-то, рассказавший Яте про пузырьки, помнит подпись?

— Да даже если и не помнит! Я же дипломированный специалист, а не погулять вышла! Гипноз — это тьфу, первый курс. Конечно, у меня на это лицензии нет. Но вдруг он согласится? Ну что ты валяешься? Хотя, наверное, сначала надо к матери Алоа, наведаться, а потом за флаконом… Короче, по дороге решим!

— Знаешь что, детка? — протянул Рон, глядя на тегу очень серьёзно. — Я тебе скажу сейчас одну вещь, за которую ты меня возненавидишь. Говорить?

— Ну… Говори, — осторожно согласилась теург холодея.

Вот сейчас как ляпнет что-нибудь, после чего останется только с моста да в реку.

— Хорошо, говорю, — кивнул Мастерс. — Итак, Каро. Ты сейчас лежишь голая в моей квартире и в моей постели. Я тоже… лежу. Примерно в таком же состоянии. Минут пятнадцать назад… Ну, минут пятнадцать назад всё было очень даже здорово. А сейчас кто-то здесь втолковывает про подписи, этикетки и Яте. Вот это факт. А теперь вопрос: мне это как комплимент расценивать стоит или повод для повторения? Просто то самое «здорово», которое было, подразумевает томные вздохи и признание в вечной любви, а никак не стимул для продолжения расследования.

Каро подумала. Серьёзно подумала. Медленно, но верно краснея — не лицом даже, всем телом. С которого, кстати, простыня куда-то подевалась.

— Я тебя ненавижу, — буркнула тега.

— А я предупреждал, — согласился Рон.

— Слезь с меня!

— Не слезу, — мотнул головой Мастерс. — Если я сейчас слезу, то ты тут же вскочишь и убежишь. Лови потом. Нет уж, лучшего повода для шантажа может и не представиться.

— И чего тебе от меня надо?

— Ну-у… — наглый кошак наклонил голову, оценивая открывающиеся под ним виды. — Вообще-то, многое. Но начнём с малого. Жениться и впрямь пока рановато. Надо узнать друг друга получше и всё такое.

— Мастерс!

— Ну вот так всегда. Только разгонишься — и фигу тебе, — Рон вздохнул, садясь на матрасе. — Ладно, так чего там с Яте, давай поподробнее.

— А условия? — тихонько поинтересовалась Каро, тоже садясь — за спиной оборотня.

И снова натягивая простыню — на всякий случай.

— Какие условия? — Мастерс глянул на тегу через плечо. Приподнял брошенную на пол рубашку, встряхнул зачем-то. Может, папиросы искал? — Ты что, серьёзно думаешь, что я вот тебя сейчас запру или в цепи закую? Сама решай, что надо, а чего не надо. Ну и я тоже решать буду.

— Это в смысле?..

— Это в смысле: мы оба свободные существа, детка, — усмехнулся оборотень.

Усмешка у него не очень весёлой вышла. По крайней мере, так Каро показалось. Впрочем, она вполне могла и ошибиться. Всё-таки ей лицо оборотня не слишком хорошо видно было. А вот слова его теге не понравились совершенно. Нет, в личной свободе, конечно, есть своя прелесть. Но это значит, что и Рон в любой момент ей ручкой сделать может. Такое положение вещей Курой совершенно не устраивало. Но не скажешь же: «Ты мой на век!». А и скажешь, толку немного выйдет. Оставалось сделать вид, что всё устраивает. Ну, и стоило подумать на досуге, как бы ситуацию к собственной выгоде повернуть.

— Да про Яте уже все сказала, — независимо отозвалась Каро, скручивая волосы в узел. — И, думаю, что нам нужно навестить сестру Олэана, мать Алоа. Вообще, с ней стоило с самого начала поговорить. Но чего уж теперь…

— Сестру навестить нужно или этого фата? — равнодушно поинтересовался Мастерс, прячась за папиросным дымом.

Равнодушно-то равнодушно, но всё же сложновато скрывать эмоции, сидя голым. Как спина у оборотня напряглась, Курой видела отчётливо. Кажется, одному, всему из себя свободному, что-то не нравилось.

— Сестру, — ответила тега, очень стараясь не улыбаться. — К Алоа, конечно, тоже вопросов много. Но мы их пока задавать не будем.

— Почему?

— А он всё равно соврёт, — отмахнулась теург, натягивая сорочку.

— Вот это новость! — Мастерс едва папиросой не подавился. — По-моему, раньше у тебя к нему лимит доверия больше был.

— А вот ты скажи, — тега на коленях подползла к Рону, заглядывая сбоку, — я красивая?

Мундштук Рон всё-таки не проглотил, но раскашлялся. Да ещё и по груди себя зачем-то постучал. Звук Каро очень понравился: густой такой, гулкий.

— Детка, давай ты не будешь таких вопросов задавать, а? — почти жалобно попросил сыщик, раздражённо гася окурок в чашке.

— Возвращаю вопрос: почему?

— Да потому! — рыкнул Мастерс. — Ты хочешь услышать то, что всем говорят? Оно тебе надо?

— То есть, я уродина?