Читаем без скачивания Портрет моего сердца - Патриция Кэбот

Однако Мэгги знала, что, как бы она ни старалась, похожей на Беранж ей не стать. Ей не нужны бесчисленные любовники. Она вообще не может представить, что занимается любовью с кем-то, кроме Джереми. Она хотела только его, а он уехал в Йоркшир. Это все равно что в Индию… слишком далеко от нее!

В дверь постучали, а Хилл, вернувшись через минуту, сердечно произнесла:

— Ну, мисс Маргарет, вы сегодня на редкость популярны. Может, вас заинтересует известие, что, по словам Эверса, внизу дожидается месье де Вегу?

— Пожалуйста, не могла бы ты отослать месье де Вегу прочь? Я слишком плохо себя чувствую.

— Я не стану делать ничего подобного, — фыркнула Хилл. — Это ваш жених, вы не можете отсылать его прочь, как нежеланного поклонника.

— Ну, пожалуйста, Хилл.

Та бросила на хозяйку один лишь взгляд и быстро вышла. Когда она спустя несколько минут вернулась, Мэгги вытирала слезы.

— Мисс Мэгги, не волнуйтесь, — ласково сказала Хилл, протягивая ей свой носовой платок. — Он ушел. Очень расстроился, что вы приболели. Нос у него такой распухший, глаза подбиты, удивляюсь, как он вообще может что-то разглядеть. Бедняга. Он принес вам розы. Поставить их к остальным?

Мэгги взглянула на уже переполненную вазу.

— Наверное. Лучше бы он перестал их носить. Должно быть, потратил на них целое состояние.

— Он велел передать, что цветы вам за то, что проглядел вас днем в галерее. Он не знает, как это могло случиться, и просит простить, если чем-то вас огорчил. А все поправки, которые вы сделали… в пейзажах? Да, в пейзажах. Идеальны. Он ждет вас завтра утром ровно в десять, чтобы развешивать картины. Теперь насчет завтрашнего дня. Я думаю, вы захотите надеть белый атлас, однако на перчатках, которые к нему подходят, не хватает пуговицы. Как вы могли быть такой небрежной, ума не приложу. Завтра мне придется идти к Трампсу и поискать, не найдется ли такой же. Теперь выглядит хорошо. — Служанка удовлетворенно оглядела букет. — И пахнут они божественно! Я всегда говорила, зимой нужно полюбоваться чем-то ярким.

— Да, — согласилась Мэгги, хотя мысли ее были далеки от аромата и красоты роз.

Глава 33

Раздраженно чертыхаясь, Джереми распахнул тяжелую дубовую дверь. Ветер с пустошей дул свирепый, и за два часа, которые ему пришлось добираться от железнодорожной станции до Ролингз-Мэнор, достиг шквальной силы. Герцог уже забыл, каким тоскливым и холодным может быть Йоркшир в середине зимы, особенно на пустошах. Ему пришлось, нанимая экипаж, заплатить втридорога, к тому же проклятую колымагу едва не снесло ветром с дороги. Снег валил беспрестанно, слепил глаза, кучер чуть не отказался везти герцога, и убедили его тронуться в путь лишь дополнительные пять фунтов да полфляжки виски.

Стоя посреди Большого холла и стряхивая с плеч снег, Джереми проклинал все и вся на этот раз за то, что прибыл слишком поздно и его никто не встречает. Наверно, уже больше десяти вечера, в такой час сельские жители или удаляются на покой, или засыпают после основательной выпивки, единственного развлечения долгих зимних вечеров. Господи, некому даже снять с него плащ!

С неудовольствием отметив, что свечи в большой люстре уже потушены, он нашел стул, куда сбросил промокшую верхнюю одежду. Его нещадно трясло, он мечтал согреться у огня, но сомневался, что найдет на главном этаже горящий камин. Надо отыскать Эверса, Джона Эверса, пусть велит кому-нибудь разжечь у него в спальне большой-пребольшой огонь. Господи, ну и возвращение. Следовало взять с собой Питерса, еще лучше сразу отправиться в Герберт-Парк и выяснить с сэром Артуром все раз и навсегда. Сейчас как раз подходящее для этого отвратительное настроение.

Нет, в таком настроении он может запросто пристрелить старика и уже никогда не убедит Мэгги выйти за него замуж.

Герцог начал разматывать шарф, когда заметил огонек свечи, движущийся к нему сквозь мрак Большого холла, и с надеждой окликнул свеченосца. Но, рассмотрев наконец, кто идет, он увидел девочку лет четырнадцати-пятнадцати, с облаком белокурых кудряшек, обрамляющих хорошенькое личико. Бледно-голубой атласный халат был чересчур роскошен для служанки, да и туфли отделаны мехом. Джереми решил обсудить с дядей жалованье горничных, которого наверняка не хватает для покупки атласных халатов.

— Вы кто такой? — подозрительно спросила она.

Герцог сразу понял, что горничной она никак быть не может, его тетка не наняла бы подобную грубиянку.

— Я собирался задать вам тот же вопрос.

— Я Элизабет Ролингз. Я здесь живу.

— А я ваш кузен Джерри. — Господи, когда он видел Лиззи в последний раз, она едва доходила ему до бедра, теперь макушка ее кудрявой головки находилась где-то на уровне его плеча. — И я тоже здесь живу. Это мой дом.

— Врете, — грубо заявила она. — Мой кузен Джерри сейчас в Индии.

— Нет не в Индии, а стоит перед вами. Кстати, почему вы не в постели? Вашей матушке известно, что вы не избавились от привычки бродить по дому в темноте? Я думал, она отучила вас еще десять лет назад, когда поймала ночью на кухне за пожиранием остатков торта, испеченного к дню рождения брата.

Лиззи открыла рот от удивления, глаза стали огромными.

— Кузен Джерри! — выдохнула она. — Это вы?

— Разумеется, я. — Джереми бросил шарф в кучу одежды на стуле. — А где все? Дом похож на склеп.

— Мама лежит в постели. Доктор Паркс не велел ей вставать, пока ребенок не родится, хотя она все равно пытается встать. Папа, наверное, читает в библиотеке. Сестры уже спят, а где братья, не знаю. Почему у вас кожа такого смешного цвета?

— Я загорел. Около экватора с людьми это бывает. Так почему вы не в постели, мисс?

— Нечего разговаривать со мной как с ребенком, — возмутилась Лиззи. — Мне уже исполнилось пятнадцать лет, и я могу вставать когда захочу.

— Чтобы встретиться с каким-нибудь поклонником. Кто он? Один из лакеев? Я завтра же его прогоню. — Ухватив девочку за руку, герцог потащил ее к лестнице, ведущей на открытую галерею, которая опоясывала Большой холл с трех сторон. — И не рассчитывай, что я не расскажу об этом твоему отцу.

С силой, неожиданной в такой хрупкой барышне, Лиззи вырвала у него руку и скомандовала:

— Пустите меня, шут надутый. Я спустилась за книжкой.

— Ну да, — издевательски хмыкнул Джереми. — Как она называется? «Путеводитель к глупым любовным романам для молодых девиц»?

— Я читаю «Письма о воспитании», монографию о женских правах, написанную Кэтрин Макколи, современницей Мэри Волстонкрафт, прославившейся своей восьмитомной историей Англии.

— Господи! — воскликнул Джереми. — Зачем ты это читаешь?