Читаем без скачивания Чародейка. Том 1 - Вадим Олерис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пьянчуга, спрятавшийся от дождя в норе под городскими стенами, испуганно смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену «эксгумации», сжимая в руках бутылку. А уж когда темная фигура повернулась к нему и широко улыбнулась, сверкая зелеными глазами… Пьяница мгновенно протрезвел, залез поглубже в свое убежище и просидел там до рассвета. И днем о своей встрече с ведьмой он благоразумно не стал никому рассказывать.
Часы на башне ратуши гулко пробили двенадцать раз.
День 38
По темной, изредка освещаемой вспышками молний, улице Рэйвенхольма быстро шагал человек, закутанный в черный плащ. На плече человек нес большой тяжелый мешок. Через другое плечо у него была перекинута холщовая сумка, в которой лежал некий круглый предмет. Гроза и темнота позволяли человеку не привлекать к себе излишнего внимания. Только собаки, чуявшие содержимое мешка, подвывали ему вслед из подворотен.
Лайза свернула в очередной переулок и остановилась перед большим старым зданием из темно-красного кирпича. Опустила свой груз на землю, открыла тяжелую железную дверь в подвал. Заблаговременно смазанные петли не потревожили ночь лишним скрипом. Разумеется, никто бы и так не услышал не то что скрип, но даже и грохот в эту ночь, буде вздумалось бы Лайзе открывать дверь ломом, однако предусмотрительность лишней не бывает. Чародейка затащила мешок внутрь и, оглядев улицу, закрыла дверь за собой. Оказавшись в подвале, девушка щелкнула зажигалкой. Вспыхнули десятки свечей, которые были соединены запальным шнуром, и осветили пустое обширное помещение с низким потолком и тянущимися по стенам трубами. Лайза задвинула на дверях засов и потащила мешок в центр подвала. Там была начерчена углем пентаграмма, размером около десяти локтей. В углах звезды горели свечи. Рядом с рисунком стояли две стеклянные бутыли с водой, одна большая, ведерная, другая совсем маленькая – двухквартовая. Вода, что наполняла большую, имела странно-мрачный оттенок. Вода не была грязной, нет, однако казалась серой и застойной. Вода из маленькой бутылочки, напротив, светилась изнутри невидимым светом, будто искрилась в глубине тысячами веселых огоньков. Это не было действительностью, если приглядеться, становилось понятно, что в обоих бутылках вода была чистой и прозрачной, но при взгляде на бутылки возникали именно такие ощущения. Поблизости лежало также шерстяное покрывало, свернутое в несколько слоев.
Лайза вытащила из мешка тело Саймона и положила на покрывало. Следом из сумки появилась голова барда, и заняла место рядом с телом. Чародейка скинула плащ и подошла к бутылям с водой. Отлила из большой немного, тщательно вымыла руки, встала, потянулась. Энергично растерла ладони, закатала рукава водолазки и шагнула к телу барда.
Черным ножом Саймона чародейка разрезала на поэте рубашку, сняла ее, отбросила в сторону. Положила нож рядом и подтащила ближе к телу ведерную бутыль. Принялась обмывать барду все раны и ссадины, во множестве образовавшиеся как до, так и после казни. Под действием этой воды раны на мертвом теле начали затягиваться. Синяки и трупные пятна исчезали, будто смытые. Корочки запекшейся крови отпадали с порезов и царапин, открывая под собой целую неповрежденную кожу. На это ушла четверть содержимого бутыли. Лайза критически посмотрела на результат своих трудов, потянулась, разминая плечи и продолжила работу.
Предстояла наиболее сложная операция – необходимо было пришить голову барда обратно к туловищу. Это не то же самое, что пришить отрезанный кусок ткани: надо тщательно сшить все артерии, вены, и, главное, нервы и спинной мозг. К тому же, если приставить голову к срезу шеи, закроется сразу вся поверхность шеи, не давая подобраться к сосудам и нервам. Приходится делать целый ряд продольных сечений – и сшивать от центра шеи к периферии. Но главное затруднение все же даже не в этом. Главное – уничтожить в теле продукты начавшегося гниения или места инфекционного заражения, очистить кровеносные сосуды от свернувшейся крови, наполнить их свежей кровью и заставить работать сердце. Хорошо было хоть то, что голова возвращалась к своему же телу, отчего не возникало проблем совпадения по толщине и расположению артерий, ширине дыхательного горла. Но сложностей все равно оставалось немало.
С головой уйдя в работу, чародейка раз за разом делала разрезы, приставляла друг к другу сосуды, нервы и мышцы, смачивала их водой из ведерной бутыли, обеспечивая сращивание.
Наконец, через пять часа напряженной работы промежуточный результат был достигнут. Голова барда вновь прочно сидела на его плечах. О недавнем обезглавливании напоминало только ожерелье крестообразных разрезов на шее. Девушка обтерла шею водой, разрезы поблекли, истончились, превратившись в старые шрамы.
Также необходимо было устранить физиологические последствия смерти мозга, невидимые снаружи, но от того не менее опасные. Чародейка взяла большой металлический шприц, наполнила его водой из бутыли, затем аккуратно присоединила длинную тонкую иглу. Осторожно ввела ее барду в уголок глаза, воткнула поглубже, мимо глазного яблока, вдоль нерва, до мозга, и впрыснула жидкость. Лайза имела подобный опыт и могла представить как вновь наполняются силой увядшие синапсы.
Девушка критически посмотрела на бледное лицо Саймона, покачала головой. Сделав разрез, просунула свою руку барду под ребра, нашла сердце и несколько раз сжала его. Влила парню в рот половину сияющей воды из маленькой бутылочки. Видно было как стекающая в горло жидкость начинает впитываться уже во рту, возвращая тканям живой розоватый цвет. Сердце барда дрогнуло уже самостоятельно. Через несколько секунд еще раз. И еще. Медленно, с большими перерывами, но устойчиво.
Чародейка промыла разрез на груди водой из бутыли, заращивая его до состояния шрама, и выпрямилась.
– Что ж, осталось самое трудное.
Лайза перетащила тело барда в пентаграмму, раскинула его руки и ноги по направлению лучей. Отошла в сторону, тщательно омыла в двух водах нож, после чего уколола им палец Саймона. Надавила. Из пальца нехотя вылезла бусинка крови и упала на подставленное лезвие. Чародейка сняла водолазку, приставила нож себе к груди прямо напротив сердца, где на коже белели рядом два старых шрама, закрыла глаза, сделала глубокий вдох. Острый кончик ножа проколол кожу. Большая капля темно-алой крови медленно упала на пол. И резким движением чародейка воткнула клинок себе в сердце.
Через секунду ее руки выдернули черное лезвие обратно. Лайза упала на колени и распахнула глаза. Нож выпал из разжавшихся пальцев.
Саймон резко сел, невозможно широко раскрыв глаза, открыл рот в беззвучном крике, но через пару секунд упал обратно, свернулся калачиком и уснул.
Лайза постояла на коленях еще немного, после чего выдохнула, поднялась,
