Читаем без скачивания Пересечение Эйнштейна: Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна. Время, точно низка самоцветов - Сэмюэль Дилэни

— Хорошо. Только, что тебе говорила Ла Страшная?

— Она сказала, что мне нужно готовиться к путешествию, что я должен убить убийцу Челки.

— Челки?

— Челка тоже была иной, — я начал рассказывать ей о Челке.

Через минуту Увалень, голодно рыгнув, забарабанил по груди и пожаловался, что он зверски голоден. Похоже, Увалень ничего не понял. Маленький Джон поднялся и пошел по берегу.

Увалень последовал за ним, проворчав:

— Позовите меня, когда все закончите. Я подразумеваю ужин.

Родинка внимательно выслушала меня и задала несколько вопросов о смерти Челки. Когда я сказал, что перед путешествием должен зайти за Ле Навозником, она кивнула:

— Хорошо, теперь я догадываюсь… Обед готов.

— Ты не объяснишь мне…

Она покачала головой.

— Ты не должен этого знать, тебе не нужно понимать всего этого. Поверь, я путешествовала гораздо больше тебя. Много иных людей погибло так же, как и Челка. Я слышала, что это происходит последние три года. Что-то ищет их и убивает. По-видимому, нам лучше уходить куда-нибудь.

Она приподняла крышку и из-под нее вылетело облако пара.

Увалень и Маленький Джон, возвращавшиеся по берегу, побежали.

— О, Элвис Пресли! — воскликнул, переводя дыхание Маленький Джон. — Какой приятный запах! — Он стоял над огнем и облизывался. Увалень энергично раздувал ноздри.

Мне еще нужно было расспросить Родинку, но я не хотел злить Маленького Джона и Увальня и решил спокойно поесть вместе с ними.

Вид окорока, овощей, фруктов и приправ, разложенных на листьях, быстро поставили точку на моих размышлениях, и я понял, что причиной моей метафизической меланхолии был голод.

Много разговоров, пищи, шуток. Мы улеглись спать прямо здесь, на папоротниках. Около полуночи, когда стало прохладно, все сбились в кучу. За час до рассвета я проснулся.

Я высвободил голову, она покоилась под мышкой у Увальня (плешивая голова Родинки тоже приподнялась), и встал. В звездной темноте я заметил, как под головой Маленького Джона, возле моей ноги, что-то блеснуло. Это было мое мачете. Маленький Джон пристроил его вместо подушки. Я осторожно вытащил мачете из-под щеки друга и направился к клетке.

Шагая, я посматривал вверх, на ветки, по которым от силовой хижины к ограде клетки тянулась проволока. С полпути я заиграл, и кто-то стал мне подсвистывать. Я замолчал. Но насвистывать не перестали.

Глава четвертая

Где он был потом? В песне?

Жан Жене «Экраны»

Бог сказал Аврааму:

— Убей мне сына.

Авраам сказал:

— Боже, пощади меня!

Боб Дилан «Проверьте 61 шоссе»

Любовь это то, что умирает и, умерев, оживает и превращается в душу новой любви… Таким образом на самом деле она бессмертна.

Пер Лагерквист «Карлик»

— Ле Навозник? — позвал я. — Навозник?

Я здесь, — донесся из темноты голос. — Это ты, Чудик?

— Ле Навозник, где ты?

— В клетке.

— О! Что это за запах?

— Беленький, — сказал Навозник. — Брат Увальня. Он умер. Я копаю ему могилу. Ты помнишь, брат Увальня…

— Помню. Я вчера видел его у изгороди. Он выглядел очень больным.

— Он не долго мучился. Входи и помоги мне копать.

— А изгородь…

— Выключена. Перелазь через нее.

— Мне не нравиться бывать там, внутри.

— Когда мы были детьми, ты ни о чем подобном не заикался, пробираясь ко мне. Иди сюда, я хочу вытащить этот камень, помоги.

— Это было, когда мы были детьми. А в детстве мы делали очень многое из того, чего ни за что в жизни не сделаем сейчас. Это твоя работа, ты и копай.

— Челка приходила и помогала мне, она мне всегда о тебе все рассказывала.

— Челка приходила… — переспросил я. — Рассказывала???

— Хорошо, некоторые из нас могли ее понимать.

— Да. Некоторые из нас могли…

Я взялся за проволоку возле столба, но перелезать не стал.

— Действительно, — сказал Навозник. — Я все время огорчаюсь, что ты не заходишь ко мне. Мы бывало веселились. И я очень рад, что Челка не забывала сюда дороги. Мы бывало…

— … делали массу вещей, Навозник. Да, я знаю. Послушай, до четырнадцати лет мне никто не говорил, что ты не девушка. Извини, если я тебя обидел.

— Да, нет. А Челке никто не рассказал, что я не мальчик. Я отчасти рад этому, хотя и не думаю, что это оттолкнуло бы ее.

— Она часто приходила с да?

— Когда не была с тобой.

Я влез на изгородь и спрыгнул с другой стороны.

— Где этот проклятый камень?

— Здесь…

— Не прикасайся ко мне. Покажи.

— Здесь, — повторил из темноты Навозник.

Я обхватил камень и потащил его из грязи. Корни затрещали, чмокнула грязь, и я выкатил глыбу на ровное место.

— Кстати, как ребенок?

(Я замер. Проклятый Навозник, я надеялся услышать вовсе не это. Почему твои слова меня так задели?)

Возле столба лежала лопата, я поднял ее и стал выбрасывать из ямы гравий. Проклятый Навозник.

— Мой и Челкин… — он на секунду замолчал, — Я собираюсь где-то на следующий год показать девочку докторам. Ей необходима специальная подготовка, воспитание и обучение, но она вполне работоспособна. Вероятно, она никогда не будет Ла, но, по крайней мере, она не останется здесь, в клетке.

— Я имел в виду не этого ребенка.

Лопата лязгнула о камень.

— Ты же не уточнил, а здесь они все мои, — в его тоне прозвучали ледяные нотки. Потом Навозник слегка, явно нарочито, толкнул меня в бок, — А… ты имел в виду твоего и моего. (Ах ты гермафродитный ублюдок, как будто ты не понимаешь о ком идет речь, как будто ты не в курсе…) Он живет здесь, но он счастлив. Хочешь пойти посмотреть на него…

— Нет, — ответил я, с ожесточением выбросив из ямы лопаты три грязи, — Давай поскорее похороним Беленького.

— Куда?

— Ла Страшная, это она сказала… мы должны побыстрей отправиться в путешествие, чтобы найти и уничтожить того, кто убил Челку.

— Ох, — вздохнул Навозник, — да. — Он подошел к изгороди и нагнулся. — Помоги.

Мы подняли распухший мягкий труп и подтащили его к яме. С глухим стуком он скатился в могилу.

— Ты собирался подождать, пока я сам приду за тобой? — спросил Навозник.

— Да. Но я не могу больше ждать. Надо отправляться прямо сейчас.

— Если мы идем вместе, тебе придется подождать.

— Почему?

— Чудик, я же сторож клетки и должен ее охранять.

— Да пусть она хоть заплесневеет и сгниет, эта ваша клетка. Меня это не волнует. Я хочу идти!

— Мне надо обучить нового сторожа, инвентаризовать пищу и разработать специальное меню. Подготовить убежище для…