Читаем без скачивания Русь нордическая - Валерий Дёмин

Добраться до таких мест — зачастую задача не из легких, не говоря уже о том, что надо еще и знать, куда идти. Однако без участия человека мегалитические сооружения функционируют, так сказать, замыкаясь только на самих себя. Лишь когда человек или группа людей находит и занимает нужную точку на пересечении энергетических потоков, становясь неотъемлемой частицей единой космопланетарной системы, как бы включаясь в нее, — открывается возможность воспринимать происходящее во Вселенной и считывать хранящихся в ней фрагментов Универсального знания. По существу в неразрывной связи и во взаимодействии с ноосферой не просто организм в целом, но и каждая его структура — нейрон, телесная клетка, ген, молекулярная цепочка и т. п.

Если сделать мысленный микроскопический срез через тот участок пространства, где находится живое существо или познающий субъект, то его атомно-полевая структура окажется органически слитой с окружающей ее материальной средой, состоящей из таких же материальных частиц и полей, основу которых образует энергоинформационное поле (ноосфера). По существу, мыслящий субъект является ее неотъемлемой частью, включенной в общемировой процесс и эволюцию. В данной связи более чем понятными становятся многие таинственные явления индивидуальной психики и коллективного восприятия окружающей действительности, которые во все времена расценивались позитивистски настроенными исследователями как прямой обман или шарлатанство. К такого рода рационально не объяснимым феноменам относятся чтение чужих мыслей на расстоянии, предвидение будущего или видение объектов, отсутствующих в прямом поле зрения наблюдателя.

Эти и многие другие явления особенно обостряются у людей, находящихся или живущих в северных регионах, ввиду космопланетарных особенностей Севера как такового. Проиллюстрирую сказанное на конкретных примерах и свидетельствах людей, заслуживающих всяческого доверия и уважения. К таковым в полной мере можно отнести русского этнографа и бытописателя жизни северных народов Константина Дмитриевича Носилова (1858–1929). Почти всю свою жизнь он провел на Севере, где написал несколько интереснейших книг, посвященных остякам (хантам), вогулам (манси) и самоедам (ненцам). С последними он провел несколько лет на Новой Земле после того, как царское правительство решило создать там колонию из аборигенов-переселенцев.

Особенно поразила Носилова способность некоторых ненцев на протяжении довольно-таки длительного времени видеть объекты, находящиеся на значительном расстоянии. Так, одна древняя старуха, шесть раз бывшая замужем, в чуме которой Носилов провел всю зиму, глядя в огонь, почти целую неделю, «наблюдала» за норвежским судном, находившимся сначала за сотни, а потом — за десятки миль от Новой Земли и двигавшемся в неурочное время (то есть еще до начала обычной навигации) в сторону побережья архипелага, где оно и появилось в предсказанный старухой час. Носилов потом ради интереса сверил все предсказания ненецкой сивиллы с вахтенным журналом норвежского судна: все оказалось так, как говорила ему старуха, глядя в огонь. Точно так же новоземельская вещунья на сто процентов предсказывала: удачной или неудачной будет охота и кого именно убьют сегодня охотники[133].

Аналогичным образом «видел» еще один старик-ненец оленей, находившихся в тундре за десятки километров от охотников. Точно такими феноменальными способностями обладал и охотник Фома Вылка: он «видел» оленей, находящихся вне поля физической видимости, то есть не по законам оптики, а с помощью необъяснимого внутреннего зрения. Носилов со стенографической точностью воспроизвел свои вопросы и ответы ненца:

«Вдруг он оборачивается ко мне и говорит; что видит оленей. Я осматриваюсь по сторонам.

— Где? — спрашиваю.

— А вот здесь, — и он делает движение рукой перед глазами, показывая мне, что ему видится. Я начинаю рас-спрашивать его. Он объясняет, что перед его глазами порой мелькают три оленя и так ясно, что он даже различает, что один их них самец, а остальные — самки. Когда я стал его расспрашивать, что это все значит, он просто и уверенно сказал, что мы скоро увидим этих оленей и будем на них охотиться… Я посмотрел еще по сторонам, думая, не морочит ли меня мой приятель, и, видя, что ничего не видно, снова погружаюсь в задумчивость…»[134].

В дальнейшем все так и произошло, как предсказал ненец: были настигнуты и убиты именно три оленя — самец и две самки. Каков механизм ясновидения — ни писатель, ни, тем более, охотник, не представляли. С точки зрения современной науки такое зрительное видение на многие десятки километров объясняется не с помощью законов линейной оптики или электромагнитной теории, а на основе неосознанных контактов с био- и ноосферой. Фома Вылка поведал и о других — еще более невероятных — видениях. Он рассказал о встречах с «подземной чудью», вышедшей на время из-под земли на поверхность, а также о прекрасной обнаженной женщине, что постоянно являлась к нему в чум и требовала любви.

Другой приятель Носилова — по имени Лобсинья — уже из числа вогулов (манси) и, естественно, не на Новой Земле, а в Приобье, — рассказывал о схожих таинственных феноменах человеческой психики:

«Он обладал замечательным предчувствием. Иногда его силой нельзя было вытащить на охоту, в другой раз он сам приходил ко мне с сияющим лицом, веселый, уже готовый на охоту, и звал, торопил на охоту, в лес.

— Что с тобой? — спросишь его.

— Ничего, — скажет.

— Что же ты так торопишься? — допытываешь его.

— Пойдем поскорее, зверя увидим, — и даже стоять не может от ожидания.

— Ты видел, что ли, его, собаки лают, след нашел? — спрашиваешь его.

— Нет.

— Ворожил?

— Нет, — уверяет.

— Так что же тебе так не терпится?

— Сегодня кого-то увидим, — таинственно передает он.

— Ты почему знаешь?

— Да уж знаю, — скажет и рассмеется.

Это «знаю» означало у него то предчувствие, которым он руководился, которое выжило его из дома, которое, быть может, как инстинкт, руководит им, и оно было всегда поразительно право.

В такие дни мы действительно кого-нибудь убивали: росомаху, рысь, оленя, лося, что не было обыкновенным успехом охоты, а скорее просто случайностью. Но мало того, он даже знал, куда нужно было направиться, где искать.

Последнее он узнавал по ножу. Это было ворожбой, гаданьем, когда он, подталкиваемый предчувствием, хотел допытаться еще большего и прибегал к помощи ножа и топора. Он помешал на острие топора нож таким образом, что последний приходил в равновесие и, смотря по тому; куда повертывался кончик ножа, он угадывал направление, куда нужно идти на охоту.

Он жил, весь углубившись в тайники своей детской души, по движениям которой он узнавал: ждет ли его горе, неудача, ждет ли его разочарование, успех. Он не раз говорил мне об этом и даже удивлялся, как это и я не чувствую того же, не могу знать хотя бы недалекое будущее.

— Ты разве не слышишь? — спрашивает он.

— Нет, — скажу ему в ответ.

— Зажми глаза и слушай, — скажет он. Зажмешь глаза и слушаешь.

— Да где слышишь ты? — спросишь его.

— Да тут, в сердце, везде, — скажет он. Он даже жалел меня по этому случаю.

— Откуда же ты знаешь это, научил, что ли, кто тебя? — спросишь его.

— Нет, сам… так… когда вырос, стал охотиться… ну, и узнал} — скажет.

И только. Никакие вопросы туг больше ничего не разъяснят, и я так и знал, что он слышит, предчувствует.

Когда мы с ним раз разговаривали об этом предчувствии, он мне рассказывал удивительные веши про некоторых вогулов, которые так воспитали, если так можно выразиться, этот инстинкт, чувство, что лаже могут сказать вперед, кого убьют, кого увидят, что их особенное ждет, например, на охоте, в пути <…>»[135].

Опять же на Новой Земле Носилов записал от стари-ков-ненцев несколько рассказов о встречах с загадочным Белым Стариком. Высокий, молчаливый, с длинной бородой и белый, как снег, он всегда неожиданно представал перед людьми в минуты смертельной опасности и спасал терпящих бедствие, а заблудившимся в полярной вьюге и мгле знаками показывал дорогу к дому. Исчезал так же неожиданно, как и появлялся. Постоянные встречи с ним и счастливые избавления от гибели зафиксированы и на Новой Земле, и на полуострове Ямал на берегу Карского моря, и в низовьях Оби, и на Полярном Урале. Аналогичная белая фигура появлялась и во время экспедиции А.В. Барченко в Русскую Лапландию осенью 1922 года, что отмечено в дневниковых записях Александра Кондиайна.