Читаем без скачивания Отказаться от благодати (СИ) - Ангел Ксения

Стемнело. Луна на небе налилась желтым и пьяно улыбалась, разливая свет по территории двора.

– Идем, – сказал Влад, отвернулся и зашагал прочь, к дому. Я семенила за ним, мысленно считая шаги. Дом атли наполнился скорбью, как бутылка – водой. Скорбь плескалась где-то под потолком, у самой люстры, медленно опускаясь ядовитым облаком, а те, кто ходил по полу, вынужден был ее глотать.

Мы поднялись по лестнице. Я молчала, Влад тоже, так мы и шли молча – до самой его комнаты. И после того, как вошли, продолжали молчать. Темные шторы почти полностью закрывали большое окно, отчего комната казалась мрачной и пугающей. Несмотря на то, что постель после похорон полностью сменили, я не могла отделаться от чувства, что на ней все еще остался след Полины. Впечатался в подушки, матрас, и не уйдет отсюда еще долго, отчего мне стало до ужаса жутко, мерзко даже. И плечи затряслись от отвращения и страха.

– Совсем озябла. – Влад, наконец, обратил на меня внимание, выдвинул ящик комода и достал клетчатый темный плед, в который я с удовольствием завернулась. Чувство отвращения никуда не ушло, но стало теплее. – Извини.

– Ничего. – Я выдавила из себя подобие улыбки, чтобы как-то его подбодрить. – Ты… как ты вообще?

Он пожал плечами и усмехнулся. Отвернулся к окну, не полностью, а лишь наполовину, словно стеснялся части своих эмоций, слабости, которую привык прятать ото всех.

От меня не спрячешь.

Я подошла ближе, ткнулась лбом ему в плечо, зажмурилась от удовольствия, когда его рука скользнула по моей спине. Давно мы вот так близко не общались. Точнее, не молчали вместе. Я и не понимала, насколько соскучилась.

– Ты останешься? – спросил он устало и, кажется, зевнул.

– Конечно.

Он прижал меня к себе сильнее, а затем выпустил из объятий и присел на кровать. Посмотрел снизу вверх каким-то странным пристальным взглядом, от которого сердце застучало сильнее, к лицу прилила кровь, а в груди стало горячо и тесно.

В заднем кармане джинсов зазвонил телефон – резко, настойчиво. И невообразимо бестактно. Я быстро достала его, с дисплея нахально смотрел Богдан. Какого черта вообще?! Он же никогда не звонит.

Сбросила как-то машинально, не задумываясь. И виновато посмотрела на Влада.

– Если тебе нужно… – начал было он, но я перебила:

– Это не срочно.

– Хорошо.

Я люблю его улыбку. Даже когда она вот такая – усталая и грустная. Когда он улыбается, мир становится светлее. А когда при этом за руки берет, вообще охватывает чувство, похожее на блаженство.

Ставший ненужным плед сиротливо упал к моим ногам.

– Я устал, – признался Влад, сжимая мои трясущиеся ладони. – Она утомила меня. Наверное, все это к лучшему, как считаешь?

Считаю ли я правильным, что он несчастен? Конечно, нет. Но с другой стороны, она больше не станет его мучить…

– Думаю, тебе стоит отдохнуть. Завтра утром…

– Ты правда останешься?

Вопрос был настойчивым, яростным даже, и я сбилась с мысли. Только и могла, что стоять и смотреть ему в глаза, тушуясь под резким взглядом. Влад ждал ответа, а я растеряла все слова. Не понимая, когда успела подойти так близко, когда он успел меня обнять. По коже, все еще охваченной ознобом, пробегали электрические разряды.

– Конечно! Буду с тобой, сколько скажешь. До утра, если нужно…

– А если я попрошу тебя остаться насовсем?

Вдох застревает в горле, когда он говорит это. И сердце, кажется, перестает стучать. «Мне это послышалось, – твержу я себе. – Только послышалось». Но нет, не послышалось. Его губы касаются щеки в опасной близости к моим губам. Он так никогда… ни разу прежде…

– Останься со мной, Дашка…

Мое «хорошо» глушится поцелуем – тоже, по-моему, неплохой ответ.

Убедительный.

Глава 21. Последствия выбора

Мне решительно не спалось. Я лежала на спине и смотрела в потолок, расчерченный тенями. Мыслей не было, ощущения притупились, и сама я будто вынырнула из собственного тела и парила невесомым облачком.

Пыталась осознать и принять.

Мечта сбылась, причем наяву все оказалось намного лучше и смелее моих зашоренных фантазий. Кожа, горячая, пахнущая ванилью, обжигала. Шепот на ухо сводил с ума, вынуждая сдаваться с каждым новым вдохом, отступать и позволять себя вести. Отсутствие контроля возбуждало и пугало одновременно, вырывало из зоны комфорта и заставляло нервничать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не этого ли я хотела? Не об этом ли мечтала долгие годы, кутаясь в одеяло и обнимая подушку, представляя на ее месте Влада?

Он спал рядом, отвернувшись к окну, по сильной спине струился шелк пододеяльника, дыхание размеренно наполняло комнату странным умиротворением. Вдох-выдох.

Богдан никогда сразу не засыпает. Обнимает долго, запускает пальцы мне в волосы и рассказывает какие-нибудь небылицы. Я кладу голову ему на плечо и слушаю сквозь непрекращающееся бубнение, как стучит его сердце. От него пахнет мятой – свежий, ненавязчивый запах, а от излишней сладости мутит…

Странно, я ведь люблю Влада, но сейчас его как-то много. И спальня его – темная, гнетущая – подавляет. А еще кажется неправильным, что мы делали это тут, в день ее похорон. Полина же лежала прямо на этой кровати, и он держал ее руку, когда… Я не должна была соглашаться. Нет, не на то, чтобы остаться тут с ним – на остальное. Понимала ведь прекрасно, что он сделал это из отчаяния. Боялся, что и я уйду, а он останется один. Одиночество – не лучшее лекарство от потери.

Я слишком хорошо представляла, что случится на утро. Виноватая улыбка, поцелуй в висок и вид, что ничего особенного не произошло. Просьба дать время, и просьбу эту я проглочу. Уйду и буду сидеть вечерами в обнимку с телефоном, ожидая звонка.

Влад не задерживается рядом с женщинами, с которыми не хочет строить будущее. Со мной не хочет, это я знала точно. Знала и принимала его таким, как и он принимал меня – слабую, вечно ноющую, неуверенную в себе девчонку. Поддерживал, учил держаться, давать отпор, терпеливо пережидал периоды моих депрессий. Во многом благодаря ему я стала сильнее, повзрослела и научилась смотреть на вещи с некой долей цинизма. А здоровый цинизм, как говорится, не позволяется свихнуться.

Наверное, несколько месяцев назад я бы от счастья умерла, случись такое, но теперь… Теперь у меня есть Богдан. Квартира, в которой просто необходимо сделать ремонт, Алан, требующий много внимания, особенно сейчас, когда его мать бросила. У меня есть племя и кипа договоров на столе, дело то затянувшееся, из-за которого я неделю по России моталась. Такого рода переживания мне сейчас ни к чему, я не имею права раскиснуть и страдать по Владу.

Страдания неизбежны. Это я поняла в ванной, глядя в зеркало на бледное свое лицо с лихорадочно блестящими глазами. В рубашке Влада, светло-серой и пахнущей сандалом и мускусом, я смотрелась странно. Неестественно, чужеродно. Карикатурой на саму себя.

Ну что, добилась своего? Методы ведь не важны, важен результат… Влад не переставал это повторять, и я, наверное, поверила. Прониклась. И вот стою тут, растерянная и сожалеющая о произошедшем.

Телефон пестрил пропущенными от Богдана, в папке сообщений добавилось четыре непрочитанных. От них веяло неприкрытой, искренней тревогой, и меня переполнило чувство стыда. Несмотря на легкомысленное отношение к нашим встречам, обижать Богдана не хотелось. Он не должен страдать от моей дурости, но с другой стороны…

С другой стороны, ночь с Владом – отличный способ связь эту разорвать. Давно пора было, да только я не решалась, жалела себя. Довольно! Пора приводить собственную жизнь в порядок, и первое, что предстоит сделать – подготовиться к утру. К пробуждению Влада и к его жестоким, но справедливым словам. Настроиться на разговор с Богданом и запланировать себе немного времени на меланхолию. У деловой женщины все должно быть в календаре, отступление от режима недопустимо…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рубашка Влада топорщилась воротником и щекотала подбородок. В нее хотелось завернуться, закутаться и просто вдыхать его запах – сладковато-терпкий и родной. Как умная девочка, я понимала, что излишества ни к чему хорошему не приведут, потому дала себе две минуты, а затем вернулась в спальню.