Читаем без скачивания Грани уязвимости - Екатерина Петровна Шумаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В зале начинается гул.
– Протестую, Ваша Честь. – Говорит обвинитель. – В словах Мистера Харриса есть умысел. Он не хочет скандала из-за того, что он избивал своих возлюбленных.
Гул становится еще громче.
– Тишина в зале. – Просит судья. – Объявляю перерыв. Два часа. А вы. – Она показывает на прокурора и адвоката. – Ко мне в кабинет, быстро.
Мы выходим из зала, и первое, что я делаю, это подхожу к Оливии и обнимаю ее. Я закрываю глаза и вдыхаю аромат ее волос.
Она прижимается ко мне в ответ. Слишком сильно и я морщусь от боли.
– Прости. – Говорит она. – Как ты? Тебе же больно.
– Я выпью обезболивающее, как только выйду из здания суда. – Пытаюсь улыбнуться я. – Они обязаны отдать мне пулю.
– С ума сошел? – Она смотрит на меня голубыми глазами. Полными слез.
– Нет, повешу ее на шею и буду носить. Как память о том дне, когда я признался тебе в любви. – Я смеюсь.
– Если бы тебе не было больно, то я бы тебя ударила. – Говорит Оливия.
– Вчера читал Шекспира. С кровью Чаки мне перелили любовь к чтению. – Произношу я, когда подходит Эддисон.
– Хватит обниматься. – Говорит она. – На вас смотрят люди.
– Мне плевать. – Отвечает Оливия.
Но я отпускаю ее и отхожу. Ищу глазами маму и брата, но их нигде нет. Поворачиваюсь к Эддисон и спрашиваю:
– Почему они ушли на совещание?
– Они будут переквалифицировать обвинения, учитывая новые обстоятельства. – Отвечает она. – Спасибо.
– Простите, что так вышло. – Говорю я.
Глава 31
Картер.
Нас приглашают обратно в зал, когда я уже не могу сидеть. Голова кружится, плечо болит и слабость во всем теле. Но я дождусь конца заседания, ради Оливии.
Судья выходит и говорит, что следующие три дня будет дополнительное расследование, с учетом вскрывшихся фактов. Я думал, что все закончится быстрее, но не вышло. Мы прощаемся с Оливией, она извиняется, что не может приехать ко мне в больницу, но я все понимаю. Электронный браслет, пресса, которая преследует ее всегда и везде. Поэтому она обещает звонить мне каждый день. И уходит через черный ход. Я дожидаюсь, когда все разойдутся и начинаю идти к двери, когда меня догоняет мама, которая, наконец-то соизволила подойти ко мне.
– Картер, я не ожидала от тебя такого. – Говорит она. – Ты пришел защищать ее. Это такой стыд.
– Мам, просто я люблю ее, пойми это, наконец. – Отвечаю я и направляюсь к выходу.
Мама вздыхает и говорит:
– Папа звонил в Калифорнийский. Может тебе стоит перевестись туда. На последний год.
– Нет. – Отвечаю я. – Я не переведусь, я буду доучиваться здесь. На другом конце страны. Чаки не хочет перевестись вместо меня?
– Не хочет. – Резко отвечает она. – Мальчик спас тебе жизнь, отдал свою кровь, а ты говоришь о нем таким тоном.
Теперь вздыхаю я. Все вернулось на свои места, как только я встал с больничной койки. Теперь снова Чаки молодец, вызвал полицию, сдал для меня кровь. Какое счастье. Если бы не он, мне бы влили чужую, я бы не расстроился.
Мы садимся в мою машину, и, когда Чаки заводит мотор, я не выдерживаю.
– Только аккуратнее. Ведь это моя машина.
Оливия.
Одиннадцатое июля.
Три дня пролетели совершенно незаметно, потому что уже на следующее утро пришел адвокат и сказал, что письмо Стейси должны приобщить к делу. А еще сообщения Картера, в которых он грозит убить ее. Показания ее подруги, которая была на мосту и показания ее психиатра, к которому она обратилась весной.
Последние двое могут здорово помочь в оправдании меня, а вот первые два факта навредить. Возможно, Картера тоже будут судить.
Когда он мне рассказал все это, у меня закружилась голова, и я поняла, что не могу выдержать всего.
Родители постоянно рядом, но этого мало. Я не могу есть, не могу спать, не могу не думать о Стейси. О Картере и Стейси.
Как только я закрываю глаза, передо мной стоит она и целится в меня. Что мне было делать? Я не знаю ответ на этот вопрос. Я не чувствую того, что должна была поступить как-то по-другому. Бежать? Тогда она выпустила бы три пули в меня. Только стрелять. Но теперь я убийца. И буду чувствовать себя убийцей всю жизнь.
Мама заходит ко мне с подносом, на котором кусок пирога, кофе и апельсиновый сок.
– Я не могу, меня тошнит. – Говорю я.
– Может, стоит обратиться за помощью? – Спрашивает мама.
– Не знаю. – Я пытаюсь встать с кровати, но в глазах темнеет. – Давай сначала разберемся с судом.
Мама помогает мне одеться, дает выпить кофе, который через пять минут покидает мой желудок. Мама грустно вздыхает.
– Мы обязательно займемся твоим здоровьем сегодня же. – Говорит она. – И никаких нет.
Мы входим в здание суда, а я ищу глазами Картера, но его нет.
Садимся и начинаем ждать заседание.
– Сегодня приобщают последние улики. Потом моя и твоя речь, мы с тобой ее обсуждали, а потом вынесение приговора. Скорее всего завтра. – Говорит Тейлор. – Ты готова. Оливия?
– Да. – Отвечаю я, и заседание начинается.
Нас с Картером снова пытаются сделать теми, кем мы не являемся. Но доктор Стейси говорит, что она была помешана на Картере, что она ни разу не упоминала про рукоприкладство и угрозы с его стороны, и я вздыхаю с облегчением. Подруга Стейси тоже дает показания в нашу пользу. Так же Мистер Эндрюс нашел записи с камер, где виден момент похищения Картера, виден пистолет, который Стейси направила на него, даже не смотря на то, что она была спиной.
Наступает время моей речи. Я собираюсь с мыслями, собираю листы, на которых написана моя речь и встаю. Я смотрю в глаза присяжным, но совсем не чувствую уверенности в себе.
– Я убила человека. – Начинаю я, и в зале поднимается гул. – Возможно, мне нет никаких оправданий, но я не хочу в тюрьму. Я отняла у нее пистолет, она напала на меня днем ранее, поэтому единственный выход для меня был выстрелить в Анастейшу. Может я и не заслужила отправиться в тюрьму, но я уже в тюрьме, ведь я навсегда буду убийцей, которую вижу в зеркале. Я мало знакома со Стейси, но я не считаю ее плохим человеком. Она была больна. Ей помогал врач, но никто
