Читаем без скачивания Дракула, любовь моя - Сири Джеймс

— Какой?..

— Послал пару тысяч крыс.

— Ах! — с отвращением воскликнула я.

— Это сорвет их сегодняшние планы, однако, боюсь, лишь отсрочит неизбежное. — Он вихрем ринулся на меня, в глубине его синих глаз пылали алые языки пламени, отчего у меня кровь застыла в жилах. — Вы полагаете, что я приехал в вашу страну ради простой увеселительной прогулки, Мина? Вы считаете, что мне было легко сюда добраться? Нет. Это кульминация последних пятидесяти лет, потраченных на планирование! Я освоил ваш язык, изучил культуру, законы, политику, общественную жизнь, истратил целое состояние, но осуществил свою мечту. А теперь вы и ваши мужчины стремитесь уничтожить все, что я с таким трудом построил. Я должен заставить вас прозреть!

Он отошел к каминной полке и несколько секунд стоял спиной ко мне, как будто пытался справиться со своим норовом и эмоциями. Когда Дракула снова пристально взглянул на меня, его глаза вернули свой естественный синий цвет.

— Первым делом я хотел бы рассказать, почему прибыл в Уитби. Все началось с фотографии.

— Фотографии? Чьей?

— Вашей. Мистер Харкер взял ее с собой в Трансильванию.

Я знала, о какой фотографии он говорит. Джонатан снял ее на свою камеру «Кодак» вскоре после нашего обручения и носил повсюду в бумажнике.

— Однажды вечером он показал мне снимок и долго говорил о вас. Я понял, что вы не только красивая, но и замечательная женщина и он любит вас всем сердцем. Признаться, я испытал… зависть. Прошли столетия с тех пор, как я питал подобную страсть к женщине или она ко мне. А потом… пришли ваши письма.

— Мои послания Джонатану, которых он так и не получил!

— Да. — Дракула отвернулся, внезапно устыдившись смотреть мне в глаза.

— Почему вы не отдали их ему? Как вы могли?

— Простите. Мне не следовало распечатывать ваши письма, Мина, но едва первый конверт коснулся моей руки, случилось нечто необъяснимое. Я прочел ваши бесценные слова. Ваш призрак словно вставал со страниц. Я был не в силах с ними расстаться. — Его голос был полон такого чувства и несомненной искренности, что против моей воли проделал крошечную брешь в стене страха и ненависти. — Мной овладела потребность увидеть, узнать вас. Из вашей переписки я знал, где и когда вы остановитесь в Уитби, поэтому из всех английских портов выбрал его. Наверное, это оказалось глупостью. Гораздо целесообразнее и в конечном счете дешевле было бы нанять судно и подняться по Темзе прямо в лондонскую гавань. Но я был полон решимости разыскать вас любой ценой.

— Вы прибыли в Уитби… из-за меня? — Я в замешательстве глядела на него.

— Только из-за вас.

— Но как же моряки! Вы убили их всех до единого!

— Ничего подобного. Да, мне пришлось прикончить одного из них, но остальных я и пальцем не тронул.

— Неправда!

— Мина, но зачем мне было убивать экипаж «Деметры»? Он был нужен мне в целости и сохранности, чтобы управлять судном, если я желал благополучно прибыть в гавань со своим грузом. Если бы корабль потонул, мои ящики с трансильванской землей погибли бы и я очутился бы в тысяче миль от дома без малейшей надежды выжить. Не говоря уже о том, что судно, прибывшее без команды, несомненно, привлекло бы к себе внимание, чего я искренне хотел избежать.

Мое удивление росло. Почему это не пришло в голову ни доктору Ван Хельсингу, ни остальным, когда мы винили графа в гибели экипажа?

— Если вы не убивали этих людей, что же с ними случилось? — спросила я.

— Могу рассказать лишь то, что сам знаю, поскольку большую часть плавания провел в трюме. Я предусмотрительно основательно поел перед выходом из Варны. Мне больше не требовалась кровь, разве только для сохранения приятного розового оттенка кожи, который так нравится смертным. То немногое, что мне было нужно, чтобы выжить во время месячного путешествия, я брал у корабельных крыс. Мы пробыли в море одиннадцать дней, когда поздно ночью я поднялся на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Как вскоре оказалось, это было огромной ошибкой. На следующий день весь экипаж спустился в трюм с обыском. Я находился в безопасности в одном из ящиков, которые им, к счастью, не пришло в голову открыть. Из разговора я узнал, что один из членов экипажа, Петровский — похоже, большой любитель выпить, — таинственным образом пропал двумя ночами ранее, а прошлой ночью дозорный краем глаза заметил на палубе высокого таинственного человека. По всей видимости, Петровский случайно выпал за борт в пьяном виде. Однако его исчезновение совпало с моим злосчастным появлением и посеяло суеверную панику среди моряков, которые теперь опасались, что на борту находится некто или нечто странное. Не желая причинять им дальнейших хлопот, я пролежал в ящике еще шесть дней, но подобный плен и неподвижность нелегко выносить. Наконец я не вытерпел и снова поднялся на палубу, не догадываясь, что дозорный спрятался, высматривая меня. Он бросился на меня с ножом. Мне пришлось убить его и выкинуть за борт.

— Вы выпили его кровь, прежде чем…

— А если и так? Суть в том, что мое выживание было поставлено на карту. Он рассказал бы остальным о том, что видел, и они могли бы обнаружить мое укрытие. После этого я оставался в трюме, но вскоре разразился хаос. Первый помощник, суеверный румын, похоже, принял исчезновение второго человека подряд за знак свыше и — как капитан записал в судовом журнале — фактически сошел с ума. Насколько я могу судить, он задался целью убивать каждого члена экипажа, которого встречал на палубе ночью, и швырять акулам, возможно, в надежде спасти его от участи стать вампиром или из опасения, что он уже им стал. Все это я обнаружил только тогда, когда мы почти достигли пункта назначения.

— Вы утверждаете, что никак не связаны с их смертью? Именно первый помощник убил остальных моряков?

— Да.

— Тогда почему он заявил, что встретил на борту незнакомца и пронзил его ножом, но лезвие будто прошло через воздух?

— Разве я мог позволить событиям повториться? Когда он наткнулся на меня, я должен был подставить грудь под нож? Нет, на этот раз я скрылся в трюме. Сам помощник описал меня как призрачно-бледного. Уверяю вас, Мина, что это было бы не так, если бы я только что выпил кровь семи моряков одного за другим. Когда он спустился и снова заметил меня, я увидел в его глазах ужас. Этот человек спрыгнул с корабля по собственной воле, чтобы спасти свою душу. Данный факт вы тоже найдете в опубликованном судовом журнале. Что касается капитана, когда я понял, что нас осталось на борту только двое, то явился ему и предложил свою помощь в управлении судном. Я превосходно говорю по-русски, однако несчастный был настолько охвачен страхом, что не слушал. Он сошел с ума и позднее привязал себя к штурвалу. Мне пришлось самостоятельно управлять судном, повелевая туманом, ветром и бурей. Поверьте, что это непросто, ведь у меня почти не было морского опыта.