Читаем без скачивания Семь минут - Ирвин Уоллес

— Вы имеете в виду процесс против этой скотины Дункана?

— Да.

— Вот черт! — выругался Норман Квондт и ударил кулаком по другой руке. — И зачем я только продал их? С вас бы я мог содрать вдвое больше.

— Конечно, могли бы, — кивнул Барретт. — Послушайте, вы сказали, что продали их известному торговцу автографами из Нью-Йорка? А для чего они ему нужны, если не для выгодной перепродажи? Конечно. Если он еще не продал их, — они у него всего десять дней, — тогда я могу их купить. Как его зовут?

— Этого торговца автографами?

— Да.

Квондт потер костяшками пальцев лицо и покачал головой:

— Как же его зовут? Черт побери, совсем вылетело из головы… Одну секунду. Что-то должно остаться наверху. Или объявление, которое я вырезал из газеты, или копия письма, которое я ему послал. Наверху в кабинете у меня хранится архив. Пойдемте, я попробую что-нибудь найти.

Они пересекли двор, вошли в жилое здание, вернулись в холл и поднялись на второй этаж.

Остановившись перед закрытой дверью, Квондт бросил через плечо:

— Кабинет здесь.

Он открыл дверь и вошел. Барретт последовал за ним. Он вытаращил глаза от изумления и лишился дара речи.

На бежевом диване у дальней стены извивалась в экстазе голая двадцатилетняя нимфа с тициановскими локонами, огромной грудью, алыми сосками, с пышным телом и длинными ногами. Одна рука была засунута между ног и, несомненно, гладила клитор. Ее глаза были закрыты, на лице застыло блаженное выражение.

В этот миг появилась другая девушка, в белой блузе и короткой плиссированной юбке. У нее были аккуратно собранные в пучок волосы, очки в роговой оправе, в руках она держала карандаш и блокнот. Проходя мимо дивана, она изумленно остановилась и выронила их. Потом нагнулась, чтобы поднять, не сводя взгляда с дивана, но тут же забыла про карандаш и блокнот. Она медленно сняла очки, подползла к дивану и прижалась губами к алым соскам голой девушки. Та открыла глаза, перестала мастурбировать и пылко обняла подругу.

— Черт побери! — прошептал Квондт. — Я и забыл, что сегодня в кабинете съемки.

Только сейчас Барретт отвернулся от дивана и увидел справа от себя камеру на треножке. Толстый мужчина средних лет припал к видоискателю. Рядом с ним стоял мощный юпитер. В кабинете горел и верхний свет.

— Вы и так, наверное, догадались, — проворчал Норман С. Квондт, бросив на Барретта косой взгляд. — Порнофильмы — моя вторая профессия, которую я стараюсь не афишировать.

Барретт молча кивнул.

— Мы снимаем по одному немому четырехсотфутовому фильму в день, и они чертовски хороши, — как бы оправдываясь, сообщил Квондт. — У нас отборные клиенты: патриотические организации, союзы ветеранов, даже университеты… всем требуются хорошие фильмы, и мы делаем их. — Он нахмурился и посмотрел на Барретта, стараясь угадать реакцию, но Барретт знал, что на лице его застыла непроницаемая маска. — Для этого решили использовать мой кабинет. Вон там, за столом секретарши, шкаф с папками, но лучше дождаться конца съемок. — Он шагнул вперед. — Я сейчас выясню, долго ли будут снимать эту сцену.

Барретт снова посмотрел на диван.

Голая девушка уже расстегнула пуговицы на накрахмаленной блузке секретарши. Стоя на коленях, та сбросила ее с себя, потом встала, расстегнула «молнию» на юбке и избавилась от нее. Быстро освободилась от лифчика, сбросила туфли на высоком каблуке, сняла пояс с чулками и прозрачные трусики. Она сделала соблазнительный пируэт перед тициановской мадонной и камерой, одновременно распустив волосы, которые каскадом упали на плечи, как бы символизируя освобождение. Грушеподобные груди и большие ягодицы запрыгали. Она обошла диван и игриво покрыла рукой темный бугорок Венеры. Сделав еще один оборот, секретарша посмотрела на камеру, и оператор показал рукой на диван. Девушка едва заметно кивнула, мигом очутилась на диване и принялась горячо целовать высокую грудь напарницы и ее дрожащий живот.

Девушка с тициановскими волосами взяла голову подруги и направила вниз, зажмурив глаза и хрипло дыша. Барретту стало интересно, играет она или действительно так сильно возбуждена? Он решил, что такие женщины вообще не могут играть и что все происходит по-настоящему. Что же тогда это за женщины, если занимаются такими вещами перед камерой?

Он посмотрел на продюсера. На широком лбу Квондта блестели капельки пота, он сощурил свои близко поставленные глаза и размеренно жевал сигару, а из уголка рта капала слюна. Норман С. Квондт совсем забыл о госте, так его увлекла сцена. Господи, подумал Барретт, да он же испытывает наслаждение! Выходит, он занимается этим не только из-за денег. Ему нравится снимать порнофильмы. Этакий любопытный профессионал, получающий удовольствие от вида половых органов других, от того, как люди занимаются любовью. Каким интересным объектом оказался бы Квондт для американской психиатрической ассоциации! Если верить мнению некоторых психоаналитиков, на выбор карьеры человека влияют темные и скрытые желания. Так, например, хирург — в душе садист, с помощью скальпеля дающий выход своим зверским желаниям. Служащая какой-нибудь благотворительной организации или священник неосознанно стремились преодолеть чувство неполноценности, помогая обездоленным. Сам психоаналитик, с умным видом выслушивающий больного, в глубине души не кто иной, как обычный любопытный человек. Какие же таинственные желания заставили Квондта заниматься этим отвратительным подпольным бизнесом, чтобы возбуждать похоть зрителей с помощью целлулоидной пленки? А сам-то ты, тут же подумал Барретт о себе, почему стоишь в этой комнате и наблюдаешь за разыгрываемым при свете ярких ламп коммерческим спектаклем, который должен быть сугубо интимным зрелищем.

Он не мог ничего с собой поделать и вновь посмотрел на диван. Девушка с тициановскими волосами сейчас лежала на спине, сжимая свои груди, резко выгнувшись в предвкушении наслаждений, а вторая голая нимфа расположилась у нее между ног и держала в руках десятидюймовый резиновый искусственный мужской половой член, мечту миллионов женщин. В этот миг в кабинете появился третий актер, жилистый мужчина лет тридцати с небольшим, который чувствовал себя неловко в строгом деловом костюме. Он снял котелок, увидел, что творится на диване, и на его лице появилась гримаса недовольства. Девушки заметили начальника и испуганно замерли.

Он сердито показал на часы.

Барретт услышал рядом тихий смех Квондта. Улыбающийся продюсер наклонился к нему и прошептал:

— Это моя маленькая находка. Босс приходит на работу и находит двух секретарш с голыми задницами на своем диване, но его сердит только то, что они занимаются любовью в рабочее время. Неплохо, да? Смотрите дальше.

Босс сердито бросил котелок на кресло, подошел к испуганным секретаршам и отнял искусственный член. Потом ткнул в него пальцем и приложил к брюкам, показывая, что он не идет ни в какое сравнение с его собственным. После этого он неожиданно предложил секретаршам выбирать. Испуг девушек сменился радостью. Босс выбросил резиновый мужской член и скинул пиджак на пол. Одна из девушек, стоя на коленях, помогала ему расстегнуть брюки.

Квондт не выдержал и расхохотался. Он тут же прикрыл рот ладонью, но актеры мгновенно остановились. Мужчина, успевший раздеться до трусов, резко повернулся в сторону зрителей и сердито посмотрел на Квондта.

— О господи, Норман, как, по-твоему, я могу?..

— Извини, Гил, извини. Это только комплимент. Великолепная игра. Продолжайте. Мы подождем снаружи. Давайте, давайте, не останавливайтесь, у нас совсем мало времени.

Квондт взял Барретта за руку, вывел в коридор и тихо закрыл за собой дверь, качая головой.

— Гил из тех парней, которые не могут заниматься сексом, когда знают, что за ними наблюдают. Очень темпераментный молодой человек. Он уже привык к оператору, но, если кроме оператора в комнате есть еще кто-нибудь, у него ничего не получается. И все равно мне нравится работать с ним. Он снялся у меня уже в десяти картинах. Если бы талант измерялся размерами аксессуаров, Гил уже получил бы десять «Оскаров». Когда эти цыпочки поработают над ним, искусственный член станет казаться рядом с его штукой карликом. По сравнению с его членом у простых мужиков бородавки! — Он пристально посмотрел на Барретта. — Впервые видите такое?

— По крайней мере, впервые это снимают у меня на глазах. В студенческие годы я видел несколько порнофильмов.

— Но съемки увидели впервые? Ну и как?

— О вкусах не спорят, — ответил Барретт. — Просто это не в моем вкусе.

— Вы хотите сказать, что считаете это противоестественным? — В голосе продюсера послышалась неприязнь.

— Я этого не говорил, — быстро возразил Барретт.

— Позвольте мне преподать вам пару житейских уроков, которые я почерпнул из своего опыта работы в кино и издательском деле. Я много читал. Читал даже книги Кинси. Вы, вероятно, их не читали, а вот я читал. И знаете что. Все опросы подтвердили, что семьдесят семь процентов мужчин возбуждаются от визуальных проявлений половой активности. Что касается женщин, то целых тридцать семь процентов признались, что возбуждаются от порнофильмов и неприличных открыток. Я хочу сказать, что существует здоровый интерес к такого рода стимуляторам. Вы когда-нибудь видели скульптуры на стенах индийских храмов, высеченные девять столетий назад? Это самые настоящие порнографические скульптуры, и их изваяли, потому что они были нужны. Эта картина называется «Великолепная секретарша». Как, по-вашему, для кого она? Для моего собственного удовольствия? Она для вечеринок в студенческих братствах, для членов Американского легиона, для клубов «Ротари» и «Киванис», где собираются почтенные дельцы, чтобы расслабиться. Это лучше, чем идти на улицу к проститутке и подхватить гонорею. Но и это еще не все. Я снимал эти фильмы не только для развлечения, но и в научных целях для крупных университетов, которые собирают коллекции эротики для показа многогранности современной жизни. Вы знаете, что исследовательский центр Кинси в Университете Индианы обладает фильмотекой порнофильмов, отснятых за последние полвека? Вы бы только видели список университетов, которым я их рассылаю! Самый большой наш заказчик — профессор из Висконсинского университета, доктор Рольф Лагергрен, который занимается вопросами секса…