Читаем без скачивания Исповедь послушницы (сборник) - Лора Бекитт

Хелки без малейшего усилия вскочила на кобылу и сразу пустила ее галопом. Мужчина невольно залюбовался ее своеобразной, красивой «индейской» посадкой. Его и прежде удивляло, каким образом в течение жизни двух или даже одного поколения этот народ, прежде никогда не видевший лошадей, сумел достичь столь выдающегося мастерства в верховой езде. Воистину индеец и его конь составляли одно целое.

Женщина вернулась поразительно быстро и привезла с собой странного оборванного человека с иссохшим телом, изборожденным морщинами лицом и седыми космами. Старик склонился над Ниолом и провел руками по его телу.

– Твой сын стоит у входа в Небесную страну. С миром живых его соединяет лишь тонкая ниточка. Скоро он станет землей, а его кровь – дождем, который польет эту землю. Отпусти его и спой за него песнь смерти, женщина, больше ты ему ничем не поможешь.

Поскольку они принадлежали к разным племенам, им приходилось говорить по-испански, чтобы понять друг друга.

– Я ни разу не видела шамана, который бы сразу сдавался. Ты не тот, за кого себя выдаешь. Тебе не дано видеть прошлое и понимать будущее. Или ты боишься бледнолицых? Тогда у тебя тем более нет силы! – с презрительной яростью произнесла Хелки.

Старик опасливо покосился на Мануэля, и индианка велела испанцу отойти подальше.

– В мои руки редко попадали люди, которые успели так отдалиться от мира живых. Однако связь еще не потеряна. Как тебе удалось столь долго ее удерживать? – спросил шаман.

– Потому что я его мать. Потому что с нами Белая Лошадь. И еще: я копила силу десять лет. Я не знала, для чего она мне понадобится, просто чувствовала, что когда-нибудь этот миг настанет. Сделай то, что сможешь. Я тебе помогу.

– Я попытаюсь его вернуть. Однако лечение может занять много времени. Не уверен, что когда-нибудь твой сын станет прежним.

– Поверь, я умею ждать.

Пока старик колдовал над юношей, Хелки привязала Мечту и сделала носилки из тонких деревцев и мягкого мха. Она и Мануэль перенесли Ниола в одну из хижин, где шаман продолжил свои странные действия. Он открыл мешок, в котором, по мнению испанца, находился всякий хлам: высушенная змеиная кожа, перья, деревянные куклы, какие-то палочки, когти животных.

– Надо достать коричное дерево, священное дерево нашего племени, – сказала Хелки. – Без него ничего не получится.

Не выдержав, Мануэль вышел из хижины и пошел на берег. Пальмы раскачивались на ветру и шелестели широкими зелеными листьями. Равнодушный океан катил навстречу упругие волны. Глядя на них, мужчина вновь задумался о своей жизни. Он был на войне, но так и не смог завоевать ничего стоящего. У него было много женщин, но ни одна из них не захотела бы сейчас приготовить ему обед. Даже индианка, на руках у которой умирал сын, рожденный ею от неведомого насильника, имела в этой жизни больше, чем он.

Просидев на берегу до темноты, Мануэль вернулся, страдая от боли в пустом желудке. Когда испанец вошел в хижину, он увидел, что Ниол поднял веки и смотрит прямо перед собой. Его неподвижные глаза казались загадочными темными зеркалами, в которых отражался окружающий мир. Шаман продолжал водить над его телом высохшими, морщинистыми, похожими на птичьи лапы руками и нараспев повторять странные слова.

– Дьявольские штучки! – воскликнул Мануэль и перекрестился.

Когда Хелки обернулась на его голос, испанец впервые в жизни увидел, что она плачет.

Глава X

Прошло два года. Поначалу Армандо был счастлив. Все враги и соперники куда-то исчезли, помехи растворились сами собой. Отныне Паола принадлежала только ему. Благодаря любви к этой девушке и заботе о ней он расквитался с прошлым, она стала для него средством спасения от одиночества, мук совести, от самого себя. Если б она его покинула, Армандо пришлось бы остаться наедине с бесплодными тенями, беззвучными шагами и призрачными голосами своих жертв.

Однако он просчитался. Воздух больше не звенел ни от голоса Паолы, ни от ее смеха. Цветы на клумбах завяли. Наряды пылились в сундуке. Остался тоскливый сумрак, хмурые тени, чувство безысходности и черное платье, изредка мелькавшее в безмолвных комнатах и покинутом саду.

Первое время после исчезновения Ниола, Мануэля и Хелки Паола изо всех сил пыталась их разыскать. Она обошла буквально все дома квартала Лавапьес, где ей кое-что рассказали. Девушка поехала в поместье Энрике Вальдеса, но ей не удалось с ним увидеться: он уехал. Тогда Паола вернулась домой и набросилась на Армандо. Тому с величайшим трудом удалось доказать, что он непричастен к случившемуся. Инквизитор зачитал Паоле секретное донесение, поступившее в Святую палату. Услышав имя Кончиты, девушка все поняла. Судя по всему, Ниол был мертв: его застрелили солдаты или разорвала толпа. Куда делись Мануэль и Хелки, Армандо действительно не знал; он поклялся в этом Паоле всеми клятвами, какие только были возможны.

Ниол не вернулся ни через месяц, ни через два, ни спустя полгода. Паола долго верила и ждала, а потом сломалась подобно цветку, который не вынес бури. Казалось, ее дух улетел, сохранилась одна оболочка.

Девушка бродила по дому и саду, ничего не видя и не слыша. В ослабевшем теле остались лишь жуткий холод и тупая вялость. Жар ее крови потух. Все на свете утратило смысл.

Паола редко вспоминала о Мануэле и Хелки, в ее мыслях жил один Ниол. Девушка часто повторяла про себя его слова: «Запомни, любимая: я приду к тебе отовсюду, даже из небытия».

Иногда ей чудилось, будто он идет следом за ней по саду. Сердце Паолы замирало, и она стремительно оборачивалась: никого не было, только ветер тихо шумел в ветвях. Может, Ниол и был этим ветром? Вероятно, именно это и означали его слова.

Паола даже не знала, где он похоронен. Для нее он был везде и во всем.

Девушка никогда не задумывалась над тем, почему он бросился выручать цыганку. Если Ниол что-то делал, значит, он просто не мог поступить иначе.

Паоле было все равно, что творится в доме, она не занималась никакой работой. Скрепя сердце Армандо нанял кухарку: девушка почти ее не замечала. Она никогда не заходила в кухню и ела мало, только чтобы не умереть от голода.

Кажется, впервые за много лет инквизитор понял, что значит по-настоящему любить. Если прежде он думал только о себе, о том, как сохранить привязанность Паолы, то теперь муки девушки жгли его душу и разрывали сердце. Армандо многое отдал бы за то, чтобы вернуть ей все, что она потеряла, но тут он был бессилен.

Однажды, пытаясь немного взбодрить ее, инквизитор принялся вспоминать то время, когда забрал ее из обители Святой Клары.

– Наверное, было бы лучше, если бы я осталась там и не узнала искушений этого мира, – сказала девушка.