Читаем без скачивания 50 знаменитых террористов - Илья Вагман

Вскоре на товарной станции были обнаружены ящики с пометкой «электрические принадлежности». Полицейский агент нашел в них патроны. Следствие установило, что груз отправил Камо. Несколько позднее трое неизвестных пытались получить по квитанции багаж, на котором стояла пометка «мандарины». На одном из ящиков оказалась оторвана доска, и железнодорожный агент заметил, что в нем находятся винтовки. Чересчур внимательный служащий подвергся нападению, но в багажное отделение зашли пассажиры, и неизвестные вынуждены были скрыться. Человеком, совершившим нападение на агента, был опять-таки Камо. После небольшого затишья это имя снова всплыло: Симон организовал побег 32 политических преступников из Метехского замка через подземный ход, подведенный к камерам заключенных.

Задержать Тер-Петросяна было невероятно сложно, поскольку он был великолепным актером, наделенным совершенно фантастическим даром перевоплощения. Позже, обучая молодежь искусству маскировки, он говорил, что любую роль нужно играть так, чтобы совсем забывать, кто ты есть на самом деле. Под началом этого террориста находилась группа молодых революционеров. Из них Симон растил закаленных бойцов. При этом методы, которыми пользовался Тер-Петросян, были жестокими: чаще всего он инсценировал налет полиции, угрожал пытками и расстрелом, чтобы добиться «признания». Некоторые «террористы» в ходе таких проверок сходили с ума или умирали от разрыва сердца. Кроме работы с молодежью, Камо выполнял еще многие другие поручения революционного комитета. То он умудрялся спрятать подпольную типографию на свалке, вывезя ее под видом мусора, то снимал с поездов грузы оружия под носом у охранки, то при помощи либерального князя Дадиани выписывал фальшивые паспорта для своих людей. Ему удалось наладить контакт с писарем жандармского управления, что давало возможность оттискивать печати на заготовленных пустых бланках. Камо не раз снабжал офицерской формой своих товарищей, ездивших по делам революции в Баку. Удивительно, но этот человек научился даже не спать. Он доказывал, что человеческий организм вполне способен без ущерба для себя обходиться без отдыха четыре месяца. Дальнейшие события продемонстрировали, что Тер-Петросян говорил совершенно серьезно. Вскоре в Тифлис поступило сообщение из Петербурга: в Турции кто-то закупает оружие для проведения революционных мятежей в городе и губернии. Посредником, совершавшим сделки, оказался агент кавказского социал-демократического союза Камо. Но на этот раз удача отвернулась от него. Транспорт с оружием (маленький старый пароход, приобретенный им в Болгарии) затонул во время бури у берегов Румынии. А через две недели Симон дал отчет товарищам по организации. Некоторые члены группы заявили, что к катастрофе привела мелочность посредника, который купил развалину вместо нормального парохода. Другие участники встречи возмущались, говоря, что экономить приходилось исключительно из-за того, что не хватало денег. Сам же Камо потребовал от комитета санкции на террористический акт: он обещал вернуть двойную сумму в компенсацию за потерянное оружие. Тер-Петросян доказывал, что революция не просит, а требует. Так что другого пути не существует, а если при нападении пострадают невинные люди, то в бою приходится жертвовать всем.

Через несколько дней из Тифлиса должен был идти денежный транспорт. Два экипажа под охраной казаков в 8 часов утра отправились в путь, а уже в три часа дня было получено сообщение о попытке ограбления. Но охрана открыла по нападавшим огонь, так что деньги удалось сохранить. В этот же день в одну из больниц города поступил техник железнодорожных мастерских Акакий Дадвадзе с тяжелыми ранениями и обширными ожогами тела (пострадали даже стенки желудка!). Больной сказал, что на него упал кусок раскаленного железа, сорвавшийся с неисправного крана. Состояние Дадвадзе было очень тяжелым, ночью ему стало плохо, у него начался бред. Врач решил, что пациент не доживет до утра. Но спустя неделю «безнадежный» больной начал садиться, а еще через 10 дней он уже ходил. Через месяц и 9 дней Дадвадзе выписали из больницы. Это был не кто иной, как Камо, пострадавший от взрыва неудачно брошенной во время попытки ограбления бомбы. Он был полон решимости наверстать упущенное время и пополнить-таки партийную кассу.

Через сутки члены группы узнали, что Тифлисский городской банк должен получить 250 тыс. рублей. Группа тут же оживилась и приняла решение перехватить эти деньги. Экспроприация была тщательно спланирована и проведена блестяще. Камо пришлось по ходу дела сыграть роль полицейского пристава. Боевикам удалось захватить деньги и скрыться; после этого ЧП полицмейстер Тифлиса покончил жизнь самоубийством. На этот раз были подняты на ноги все силы закавказского сыска.

В конце концов Камо был арестован в Германии в августе 1907 года. Он изображал из себя страхового агента, но в его чемодане с двойным дном обнаружили взрывчатые вещества. Симона доставили в тюрьму Альт Моабит, но следователю не удалось добиться от него вразумительных ответов. На вопрос о национальной принадлежности террорист заявил, что он одновременно является армянином, русским, грузином, немцем, французом, англичанином, малайцем и даже. негром! Это заставило следователя всерьез задуматься о психическом здоровье арестованного. Странности в поведении Камо, сидевшего в одиночной камере, убедили надзирателей, что под их присмотром оказался умалишенный. Следователь потребовал, чтобы в тюрьму прислали врачей-психиатров. Специалисты подтвердили мнение тюремщиков, выдав заключение о сумасшествии поднадзорного. Но прокурор все же считал, что подобное состояние заключенного – лишь попытка избежать смертной казни. Для проверки Камо (в одном белье и босиком) посадили на семь дней в подвал с минусовой температурой. Ни один нормальный человек не мог бы вести себя так, как он, – с полным безразличием простаивая часами в углу и совершенно не реагируя на холод. Переведенный обратно в камеру, он вдруг отказался от пищи, и его пришлось кормить принудительно. Кроме того, заключенный в течение двух недель обходился без сна. Однажды он едва не повесился, а после этого умудрился вскрыть себе вену костью из супа. В общем, директор клиники считал дальнейшую проверку бессмысленным издевательством над душевнобольным человеком. Но прокурор все же перевел Камо в клинику в Бухе, под наблюдение светил психиатрии. На седьмые сутки персонал был уверен в том, что Тер-Петросян страдает умопомешательством анестетической формы, при котором человек полностью теряет чувствительность к боли. Перед тем как дать такое заключение, было проведено испытание на чувствительность: под ногти пациенту загонялись иглы, к телу прикладывалось раскаленное железо. Камо продолжал оставаться неподвижным, равнодушным к происходящему, отчужденным и удивительно спокойным. Только на лбу у него выступили крупные капли пота. Во время проверки один из врачей наблюдал за его глазами. Наука утверждает, что если зрачки человека остаются в нормальном состоянии, то это свидетельствует об отсутствии болевых ощущений. При попытке же скрыть боль они расширяются. Врач несколько раз отметил, что зрачки Камо действительно изменились в размере. Но при этом лицо его все равно оставалось спокойным, тело – неподвижным, а мышцы – расслабленными. Врачи были в недоумении: кто обманывает – пациент или наука? Они впервые усомнились в правильности теории. Прокурор же получил уведомление о том, что русское правительство просит выдать Камо, сославшись на необычайную тяжесть совершенных им преступлений. Немецкой стороной было дано согласие, но от клиники в Бухе затребовали медицинское свидетельство о состоянии террориста. Согласно утверждению психиатров, Тер-Петросян был человеком с недостаточными умственными способностями, находящимся в состоянии явного помешательства. Кроме того, в свидетельстве говорилось о том, что ни о какой симуляции со стороны больного не может быть и речи. Вердикт врачей был однозначен: Камо не способен принимать участие в судебном процессе в настоящее время и не будет способен к этому уже никогда. В связи с этим больной не способен нести наказание ни в настоящем, ни в будущем. Его психическое состояние было признано безнадежным.