Читаем без скачивания Поцелуй шелки - Тессония Одетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я возвращаю свой пристальный взгляд к нему, внутри меня зарождается протест, и я уже открываю рот, чтобы возразить, когда вижу кривую усмешку на его губах.
Святые раковины. Он просто дразнил меня?
Этого достаточно, чтобы ослабить мою защиту настолько, что я говорю правду:
– Мне нравятся мужчины с небольшим количеством жира.
Он смеется.
– Жира?
– Почему ты смеешься? Да будет тебе известно, я нахожу жир очень привлекательным. В детстве меня хвалили за то, что я была особенно пухлым тюленем, и я горжусь этим.
Ухмылка Дориана становится шире.
– Я просто никогда раньше не слышал, чтобы кто-то говорил о жире. Поскольку ты шелки-искусительница, то вполне логично, что использовала слово «жир». И заявила, что находишь его привлекательным.
– О, – говорю я, игнорируя тот факт, что он снова назвал меня искусительницей. Потому что впервые это не звучит как оскорбление. – Я забыла, что жир числится в списке достоинств только у морских фейри.
– Что еще тебе кажется привлекательным?
– Юмор. Доброта. – Следующее слово вылетает само собой. – Мускулы. Мускулы кажутся мне очень привлекательными. – Черт возьми, почему я только что сказала это? Будь проклято «Звездное сияние».
Он приподнимает бровь.
– Вот как?
Мои щеки горят, и я пытаюсь как можно скорее перевести наш разговор на любую другую тему.
– А что нравится тебе?
Дориан открывает рот, но ничего не говорит. Веселье медленно исчезает из его глаз, а выражение лица снова становится каменным. Он прочищает горло.
– Я ищу невесту, обладающую добротой, целомудрием и глубоким почтением к Всемогущему. Ту, что захочет бок о бок со мной демонстрировать Его величие.
Я хмурюсь. Его ответ звучит холодно и будто бы отрепетированно. Уверенная, что мне не стоит что-либо говорить, я прикусываю губу. И все же… это чертово «Звездное сияние» заставляет мой рот двигаться, прежде чем я успеваю себя остановить:
– Тебе и правда нравится что-то подобное или это то, что должно значиться в рекламных проспектах?
Дориан прищуривается. Я уже начинаю бояться, что сказала лишнее, когда его самоконтроль ослабевает, и он тяжело вздыхает. Его игривая улыбка возвращается.
– Мы же притворяемся, что у нас официальное свидание, верно?
– Это ты так захотел, не я. Потому что я определенно не планировала заявлять публично о том, как сильно люблю жир и мышцы. Так что твой ответ тоже должен быть откровенным.
Дориан отпускает мою талию и кружит меня еще раз, прежде чем снова заключить в свои объятия. На этот раз моя грудь касается его, зарождая волнующий жар внизу живота.
– Я ищу… честную женщину.
Это точно не обо мне. По крайней мере, когда дело касается его.
– Ту, что не боится высказывать свое мнение.
Ладно, эта часть действительно может быть обо мне.
– Кого-то, кто заставит меня чувствовать, что я нечто большее, чем форма братства или мое состояние. Кого-то, кто не будет осуждать меня за мое прошлое. – Он удерживает мой взгляд несколько секунд, пока выражение его лица не становится отстраненным. Я могу только предположить, что упоминание о прошлом вызвало воспоминания о его отце. И о его собственных преступлениях.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать рвущееся наружу сочувствие, но мое сердце все равно замирает. Дориана осуждают за его прошлое. Не только я, но и весь Совет Альфы. Хотя разве так и не должно быть? Фейри обязаны сохранять свой остров в безопасности, гарантировать, что опасность не проникнет через наш защитный барьер. Если мы ошибемся, нас может ждать ужас, которого не видели с тех пор, как Церковь Святого Лазаро спровоцировала кровавое восстание.
Дориан качает головой и снова ухмыляется.
– Мне нравятся девушки, которые хорошо танцуют.
Я смеюсь, когда он снова кружит меня.
– В этом я проигрываю. Мы с тобой оба знаем, что мне не хватает изящества.
– Ничего подобного, – говорит он, снова притягивая меня к себе.
Я бросаю на него многозначительный взгляд.
– Я чуть не упала перед тобой. Дважды.
– Это не значит, что тебе не хватает изящества. Я видел, как ты танцуешь. – В уголках его глаз появляются морщинки, а улыбка становится шире. Такого выражения на его лице я никогда раньше не видела.
– Ты смотрел, как я танцую?
– Из бара, – кивает он. – Ты двигаешься так свободно. Мне… мне это нравится. Мне нравится…
У меня перехватывает дыхание, когда он скользит по мне пристальным взглядом. В его глазах загорается огонь. Я напрягаюсь, когда чувствую, как Дориан скользит своей широко раскрытой ладонью по моей пояснице. Его пальцы посылают дрожь по моему позвоночнику. Другой рукой он отпускает мою ладонь и поднимается вверх, к плечу. Мой желудок закручивается узлом, а покалывание на губах усиливается. С внезапным потрясением я понимаю, что, возможно, момент, когда он поцелует меня, настал. Мое сердце колотится о ребра, когда Дориан поднимает руку с моего плеча, чтобы дотронуться до моих волос. Я задерживаю дыхание, борясь с желанием отстраниться, отвернуться, сделать что угодно, но все же не двигаюсь и позволяю ему сделать то, что должно быть сделано. Мне известно, что бороться с необходимостью бессмысленно. Я должна позволить этому случиться.
Я закрываю глаза и жду.
Но ничего не происходит.
Я широко распахиваю глаза и понимаю, что мы перестали танцевать. Вокруг нас другие пары все еще продолжают двигаться. Судя по всему, в какой-то момент песня снова изменилась, потому что теперь мелодия такая же буйная, как и биение моего сердца. Дориан остается на месте, одна его рука все еще покоится на моих волосах, пока он скользит по мне расфокусированным взглядом.
– Лунный свет, – говорит он медленно и мягко. – Звезды, танцующие вокруг твоей головы, напоминают мне о лунном свете, который я видел в твоих волосах в ту ночь, когда ты спасла меня.
– Звезды? – Я поднимаю взгляд, ожидая увидеть блики огней сцены или даже огненных эльфов, но там ничего нет.
– Семь кругов ада, ты прекрасна. Откуда у тебя эти звезды?
Вот тогда я понимаю то, что должна была осознать в ту минуту, когда он начал быть со мной милым.
Дориан Арико явно пьян.
Глава XXVII
Я отступаю на шаг от Дориана, и внутри меня поднимается волна паники.
– Сколько ты выпил сегодня вечером?
Его веки медленно опускаются в попытке моргнуть.
– Недостаточно.
– Что ты пил?
– То же, что и всегда. Три кружки эля и «Медоед».
Я облегченно вздыхаю. Эль – в значительной степени человеческий алкоголь, но все, что сделано фейри, может представлять опасность. В то время
