Читаем без скачивания Жизнь и судьба Федора Соймонова - Анатолий Николаевич Томилин

4

За воротами крепости царя ждала легкая на ходу полукрытая бричка с плетеным кузовом и кожаным верхом, обитая внутри. Знал губернатор астраханский вкусы царевы. Заслышав шаги, из повозки вымахнул Поспелов.

— Ай не спишь, Васька? — усмехнулся Петр, останавливаясь у дышла. Он кивнул Соймонову: — Полезай, со мною поедешь. А ты, — бросил он надувшемуся от обиды денщику, — возьми лошадь адъютантскую, догоняй. Мы в Троицкий монастырь с господином капитаном подадимся...

Федор знал, что государь любил быструю езду. Для него всякое сухопутное перемещение являлось лишь досадным промежутком времени между делами, и потому Петр стремился елико возможно оный промежуток сокращать. Правил царь сам. Оставляя клубы пыли на долю сопровождавших верховых и далеко опередив епископский возок, бричка птицей летела, подскакивая на ухабах, ныряя в рытвины. Царь не разбирал дороги. Федор глянул на него — губы сжаты в куриную гузку, усы топорщатся, зеленоватые глаза вприщур... И-эх! Не привыкшие к такому бешеному движению обыватели, дети, куры и прочая живность уличного обитания с воплями порскали из-под конских копыт. Бывало, кто и не успевал...

У монастырской коновязи царь бросил вожжи, вылез из повозки. Постоял, поморщился, двигая коленями, и снова решительно, без оглядки, зашагал к монастырской калитке. Боже ж ты мой, а что творилось там за воротами!.. О своем решении приехать с визитом или с инспекцией Петр никогда и никого не предупреждал, разве что в особых случаях, когда сам хотел дать время на подготовку или подчиняясь протоколу.

К тому времени, когда епископ Иоаким, а с ним и весь причт, путаясь в рясах, заспешили по монастырскому двору, царь с Соймоновым, в сопровождении обеспамятевшего отца настоятеля и келаря, успели мельком оглядеть хозяйство, мастерские монастырские и приступили к смотру ученикам школы. Тех, кто отвечал побойчее, да выглядел не столь заморенно, Петр велел Федору записывать на четвертушку бумаги. Поповичи робели, теряли голоса, отвечали дурно, неся околесицу по всем правилам церковнославянской риторики. Царь скучал. Но вот усы его снова недовольно дернулись: в низкую дверь монастырской трапезной, согнувшись и прикрывая рукою подбитый глаз, протиснулся губернатор Волынский. Царь перевел глаза на стоящего перед ним отрока.

— Василий сын Кирилов Тредиаковский! — возвестил учительствующий инок, выталкивая на середину рослого семинариста. Тот упирался, бычился, глядя исподлобья на непрошеных гостей. — Обучен наукы словесны на латинском языке, а такожде вельми в реторике и в церковном речении и в филозофии усерден...

Петр глядел будто сквозь стоявшего, однако же отметил про себя слабость рук, перепачканных чернилами, губу, подрагивающую от страха, и, уже думая о чем-то своем, обронил:

— Вечный труженик и мастером никогда не будешь. — Сказал и с тем пошел прочь...

5

Некоторое время спустя Федору в Адмиралтействе астраханском прочитали указ Сената, согласно которому «за добрую и прилежную службу» бывшие флота обер-офицеры, поручики Соймонов, Мятлев и Бернард произведены в следующий чин. И отныне велено им писаться капитан-поручиками. Не оставлен был без внимания и флота капитан фон Верден. Также награжденный следующим чином, он назначен на должность главного командира астраханского порта с обязанием заниматься «дополнением карты Каспийскаго моря, с целью нанесения на нее всех новозавоеванных провинций и пристаней, равно гаваней, рек, крепостей и рейдов». Судьба и воля царская еще не раз свяжет жизненные пути Федора Соймонова и Карла фон Вердена. Да это и немудрено: редко бывает, чтобы, перевязав чьи-то судьбы, промысел Господен забывал о том, давая сближенным душам разойтись-разбежаться в разные стороны...

В документах о прохождении Соймоновым службы чин его именуется по-разному: иногда лейтенант, а то — поручик; то капитан-поручик, то капитан-лейтенант. Дело здесь в том, что установленные «Табелью о рангах» звания «лейтенант» и «капитан-лейтенант» примерно до 1797 года именовались на флоте как «поручик» и «капитан-поручик». Сначала это было привычнее русскому слуху, а потом стало неким флотским отличием.

В октябре пришел из Гиляни на персидском бусе в Астрахань кабинет-курьер Чеботаев с доношением от консула Семена Абрамова, обретавшегося в Реште. Русский резидент прилагал к своей грамоте и частное письмо рештского визиря к Волынскому. Артемий Петрович вскрыл адресованный ему пакет, прочел послание и засуетился. Царя в городе не было. Вместе с Екатериной в протоках Волги осматривал он рыбные ловли на учугах. Этот старинный вид промысла был широко распространен в низовьях Волги.

Учуги представляли собою как бы изгороди из свай — «кошачин», забитых в дно реки поперек течения, и промежуточных шестов со связями. Воду и рыбную мелочь они пропускали, а вот поднимающуюся вверх «красную» рыбу, такую как белуга, осетры, севрюга, шип да стерлядь, — удерживали. По свидетельствам путешественников той поры, обилие собиравшейся пред учугами рыбы бывало столь велико, что приходилось стрелять из пушек, чтобы отогнать и спасти учуг от разрушения дружным ее напором. В осенний и весенний промысел ловцы с разбором подымали баграми подходящих икряных рыбин из оставленных проходов. Боже упаси вынуть нетоварного осетра или там белужину, а то просто лишнего... Хозяева учугов — рыбасы — наказывали жестоко.

Ставили и временные учуги, чтобы задержать рыбу осеннего хода, заставить ее расположиться под зиму по известным глубоким ямам — «ятовям», откуда можно было ее брать и подо льдом по мере надобности.

Принадлежали учуги казне, принадлежали монастырям, сдавались с торгов рыбопромышленникам, а бывало — принадлежали и частному лицу, владельцу окрестных земель. У каждого был хозяин. А какой хозяин не радетель делу своему?..

Зачем царь поехал на учуг, да еще с государыней?.. Неужто из любопытства единого? Вряд ли. По документам известно, что намедни получил он донесение, из коего узнал, что ныне из Константинополя в Италию привезли османские купцы много черной икры, являвшейся традиционно русскою торговлею. Петр тут же велел отписать Неплюеву, бывшему резидентом в Турции, чтобы тот разведал — откуда пришла икра? Турецкого ль производства товар, али доставлена оная русскими купцами? И поскольку главными источниками дорогого товара были астраханские промысла, преобразователь не утерпел, чтобы не побывать на них. А Екатерина?.. О, она почти всегда сопровождала Петра в длительных поездках. Выносливая, как татарская лошадь, всегда веселая и ласковая, она своей постоянной готовностью следовать за непоседливым супругом куда угодно навсегда присушила его любвеобильное сердце...

Волынский всегда помнил, как ценил государь расторопность приближенных. Письмо визиря показало важность персидской грамоты. И уже через час-другой гонца пересадили в шлюпку и