Читаем без скачивания Фантомы - Дин Кунц

Она снова принюхалась и на этот раз действительно уловила какой-то запах.

Уши ее мгновенно прижались к голове, и она зарычала.

Это был запах не енотов. И не один из великого множества тех запахов, с которыми лисица сталкивалась в здешних лесах множество раз в своей жизни. Это был какой-то незнакомый, резкий, неприятный запах. Слабый. Но отвратительный и отталкивающий.

Этот омерзительный запах исходил не от сидевших перед лисицей четырех енотов. Лисица не могла даже толком разобраться в том, откуда он на самом деле исходит.

Почуяв смертельную опасность, лисица круто отвернулась от енотов, хотя ей было очень не по душе подставлять им спину.

Царапая и стуча ногтями по плоским, отшлифованным ветрами камням, лисица, вытянув в линеечку хвост, устремилась вниз по склону. Впереди в камнях была трещина шириной примерно с фут. Лиса прыгнула через нее и...

...и в самой середине прыжка, прямо в воздухе ее перехватило что-то темное, холодное, пульсирующее.

Это что-то вырвалось из трещины с неукротимой силой, с потрясающей быстротой и энергией.

Лисица издала короткий и резкий предсмертный вопль.

Ее утянуло внутрь, в трещину, так же мгновенно, как она была схвачена. Там, внутри, примерно в пяти футах от поверхности, на дне неглубокой расщелины было отверстие, которое вело в подземные пещеры. Отверстие было слишком маленьким для того, чтобы лиса могла в него пройти, но, хотя она и попыталась сопротивляться, кости ее затрещали и ее затянуло внутрь.

Все было кончено.

И глазом не успела моргнуть. Даже еще быстрее.

Лисицу всосало под землю раньше, чем ее предсмертный крик успел отразиться эхом от ближайшей горы.

Еноты тоже исчезли.

Теперь по гладкому известняку струился ручеек мышей-полевок. Их было несколько десятков. Пожалуй, не меньше сотни.

Они подошли к краю трещины.

Заглянули в нее.

Потом одна за другой стали съезжать по краю расщелины, падать вниз и скрываться в маленьком отверстии, которое вело дальше, в пещеры.

Вскоре снаружи не осталось уже ни одной полевки.

В горах над Сноуфилдом снова установилась полная тишина.

Часть вторая

Фантомы

Зло — не абстрактная категория. Оно существует. Оно материально. Оно способно перемещаться. Оно реально, даже слишком.

Фантомы... Стоит мне только счесть, будто я до конца понял цель, ради которой живет на земле человечество, стоит мне только по глупости своей вообразить, будто я понял смысл жизни... как вдруг я замечаю танцующие где-нибудь в тени фантомы. И эти таинственные фантомы, исполняя гавот, говорят мне так, словно заколачивают каждое слово: «Все, что ты знаешь, маленький человечишко, это пустяк, а то, что тебе еще предстоит узнать, необъятно».

21

Сенсация

Санта-Мира.

Понедельник, 1 час 02 минуты ночи.

— Слушаю.

— Это «Санта-Мира дейли ньюс»?

— Да.

— Газета?

— Девушка, газета закрыта. Сейчас час ночи.

— Закрыта?! Вот уж не думала, что газеты когда-нибудь закрываются.

— У нас тут не «Нью-Йорк таймс».

— А вы разве не печатаете сейчас завтрашний тираж?

— Он печатается не здесь. Это делает типография. А тут у нас только редакция. Вам что нужно-то — типографию?

— Н-ну... у меня есть для вас один материал.

— Если это некролог, или сообщение о благотворительном аукционе в церкви, или еще что-нибудь в этом роде, то позвоните утром после девяти, и тогда...

— Нет, нет. Это сенсация, самая настоящая.

— Большая распродажа в чьем-нибудь гараже, да?

— Что вы сказали?

— Ничего, не обращайте внимания. Просто вам придется перезвонить утром.

— Погодите, выслушайте меня. Я работаю в телефонной компании.

— Ну, это не ахти какая сенсация.

— Нет, но именно потому, что я работаю в телефонной компании, я обо всем и узнала. Вы главный редактор?

— Нет. Я заведующий отделом рекламы.

— Ну-у... может быть, вы все-таки сможете чем-то помочь?

— Девушка, я сижу тут всю ночь, с самого воскресного вечера, а сейчас уже утро понедельника, абсолютно один в этой жуткой конуре, которую называют редакцией, и ломаю себе голову над тем, где еще можно выбить заказы, чтобы не дать потонуть этой газетенке. Я устал. Я зол...

— Это просто ужасно!

— ...и я боюсь, что вам все-таки придется перезвонить утром.

— Но в Сноуфилде произошло что-то кошмарное. Я не знаю в точности, что именно, но знаю наверняка, что там есть жертвы. Возможно даже, что там много погибших или тех, чья жизнь в опасности.

— Господи, по-моему, я устал даже еще сильнее, чем мне казалось. Но меня начинает интересовать то, что вы говорите. Продолжайте.

— Все телефонные разговоры, которые идут через Сноуфилд, мы перевели на другие каналы. Отключили автоматическое соединение с городом и ограничили связь с ним. Сейчас туда можно позвонить только по двум номерам, и по обоим отвечают люди шерифа. Все это явно сделано для того, чтобы изолировать город, прежде чем журналисты разузнают, что там что-то происходит.

— Девушка, а что вы пили, а?

— Я вообще не пью!

— Тогда чего накурились?

— Послушайте, я еще кое-что знаю! Им все время звонят из департамента шерифа в Санта-Мире, от губернатора штата, с какой-то военной базы в Юте, и они...

Сан-Франциско.

Понедельник, 1 час 40 минут ночи.

— Сед Сандович слушает. Чем могу вам помочь?

— Я же вам говорю: мне нужен репортер «Сан-Франциско кроникл»!

— Это я и есть.

— Вот черт! У вас там кто-то трижды вешал трубку. Разговаривать со мной не желают! Вы там что, мать вашу?...

— Потише, потише. Следи за своими выражениями.

— Дерьмо!

— А ты знаешь, сколько таких вот пацанов, как ты, названивает по редакциям с дурацкими розыгрышами и шутками?

— Да? А как вы узнали, что я пацан?

— Судя по голосу, тебе лет двенадцать.

— Пятнадцать!

— Поздравляю.

— Дерьмо!

— Послушай, сынок, у меня есть свой мальчик твоего возраста, только поэтому я с тобой до сих пор и разговариваю. Другие уже давно повесили бы трубку. Так что если ты действительно имеешь сообщить нечто интересное, выкладывай.

— Так вот, мой предок работает профессором в Стэнфорде. Он вирусолог и эпидемиолог. Знаете, что это такое?

— Это значит, что он изучает вирусы, разные болезни и тому подобное.

— Точно. И он продался.

— Это как?

— Взял деньги на исследования у этих клёпаных военных. Связался с каким-то заведением, которое занимается биологическим оружием. Считается, что результаты его исследований будут использоваться в мирных целях. Но это все один треп, вы же сами понимаете. Он продал душу дьяволу, и теперь дьявол за ней пришел.