Читаем без скачивания Мой ректор военной академии (СИ) - Тереза Тур

Давно я так не гуляла.

Дошла до деревни, купила газету — магазинчик уже закрывался, но для экономки милорда Верда они с удовольствием сделали исключение.

Я вышла на порог — за моей спиной приветливо звякнул колокольчик. И уставилась на первую полосу.

ПРЕДСТОЯЩАЯ ЖЕНИТЬБА НЕЗАКОННОРОЖДЕННОГО СЫНА ИМПЕРАТОРА НА ПРОСТОЛЮДИНКЕ — СКАНДАЛ В БЛАГОРОДНОМ СЕМЕЙСТВЕ ИЛИ ПРОДУМАННАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ АКЦИЯ?

То есть вариант с любовной историей они даже не рассматривают — как-то меня внутри зацарапало. Я вздохнула — и стала читать.

Ричард Фредерик Рэ, милорд Верд женится… Казалось бы — что в этом такого? — спросите вы. Пусть он бастард, пусть даже самого императора — но и он может полюбить. Но… такое ощущение, что милорд заигрался в подростковые протесты — и выбрал невесту весьма и весьма не своего круга. Эта дама — некая миледи Вероника — как ее сейчас приказано называть — с сентября трудилась в доме милорда экономкой. Как мы все помним — это восьмая экономка в доме милорда только за этот год. Видимо, женщина отчаянно трудилась, чтобы не потерять завидную должность. И выиграла.

Кстати, ходят упорные слухи, что мастер Пауль Рэ и мастер Рэм Рэ — молодые люди, которых еще в сентябре приняли в род милорда Верда и о которых ходят упорные слухи, что это внебрачные дети бастарда императора — это дети госпожи Лиззард.

Где же правда?

В этой ситуации начинаешь сочувствовать императору — какой удар по респектабельность его семейства…

С другой стороны, все происходящее может быть и тщательно продуманным реверансом в сторону низших слоев империи, недовольных аристократами и традиционно поддерживающих императорский дом.

Как бы то ни было, редакция гарантирует — мы разберемся в этой запутанной истории. И наши журналисты доберутся до правды!

В гости к Вилли я сегодня не пошла. Настроение было не то. Пока тащилась обратно к поместью — мерзкая статья словно высосала все силы — размышляла о происходящем. Действительно, ведь со стороны наша история выглядит именно так, как ее расписали в газете.

Гадко.

Дошла до любимого камня, у которого встречалась с милордом, чтобы ехать на дуэль. Вспомнила, как потом он здесь же ел лимарру…

Погладила серую шероховатость валуна. Карабкаться не решилась — побоялась упасть. Постояла, посмотрел на закатное солнце, на землю, замершую в предчувствии холодов — и попробовала связаться с Пашей. Вдруг получиться как вчера.

— Сынок, — позвала я его мысленно. — Вы как там?

Ничего не получилось.

Я рассматривала могучие деревья, обступающие поместье, стремительно темнеющее небо. И думала — что же мне делать? Все это время я неслась, как листок, подхваченный бурей. Приспосабливаясь к тем обстоятельствам, в которые меня поставила жизнь. Но теперь…

— Как хорошо, что вы вышли из дома, — услышала я рядом с собой неприятный, но, к сожалению, знакомый голос. — И штурмовать поместье милорда Верда не придется.

— Барон Кромер… добрый вечер, — поприветствовала я его. На самом деле, хотелось спрятаться — хоть за тот же самый камень. — А что же вы без герцога. Как-то не привычно.

— Ничего, — хищно ухмыльнулся он. — Как-нибудь обойдемся без герцога. Да и без Верда.

Я смотрела на него — и понимала — попала. Действительно, я совершенно беззащитна. Бежать не получается — я как раз стояла, прижавшись к камню, когда он подошел. И даже перстня на мне нет — я же его на стол бросила. Что там милорд говорил о том, что его надо звать? Я мысленно постаралась позвать его.

— Напрасно. Я блокирую вашу связь, — донесся голос барона. — Вы впечатлились серьезностью ситуации?

— Да, милорд, — склонила я голову.

— Вы будете отвечать на мои вопросы?

Только пожала плечами, упрямо пытаясь сосредоточится — и позвать милорда Верда.

— В доме есть мой сын или моя жена?

— Нет, — я с облегчением покачала головой.

— У вас странная реакция, — заметил барон.

— Какая есть.

— Я предполагал испуг или упрямое молчание… Вы способны удивлять, миледи Вероника.

— Надеюсь, это комплимент, — ответила я, а сама мысленно пыталась звать: «Ричард! Мне нужна помощь! Я возле камня…»

— Вчера сын и жена были в поместье милорда?

— Нет, — снова отрицательно качаю головой.

— А в господском доме? В столице.

— Тоже нет.

У барона в глазах смесь удивления и злости.

— Вы знаете, кто устроил побег моей жене? — быстро говорит он.

— Да, милорд, — ответ на этот вопрос я и не думала скрывать.

— Кто же это?

— Ваш сын.

— Это мерзкая ложь, мне назло! — выкрикнул он.

— Сожалею, милорд — но это чистая правда.

— Вы повторяете это за Вердом!

— Думайте, как хотите. Еще что-нибудь?

— Кто устроил побег моему сыну? — отчаяние вытесняет все остальные чувства — и я почему-то это чувствую…

— Он сам.

— И это было его решение?

— Да, — выдохнула я, все же чувствуя непрошенную жалость к этому неприятному человеку.

— Вы знаете, где они?

— Нет, не знаю.

— Надо же… Все, что вы говорите — правда. Вы знаете, когда мне предложили интригу, по которой мою жену обвинят в покушении на ублюдка Императора — я даже обрадовался. Не то, чтобы между ними была какая-то неземная любовь — ему, как и мне на тот момент надо было жениться, а Луизе — выходить замуж. Конечно, он был… привлекательнее. Романтичнее. Эдакий герой, вернувшийся с войны. Но ее род выбрал меня — и понятно, почему… И не то, чтобы она давала повод для ревности — Луиза всегда была до отвращения правильной. И удивительно приличной. Это в какой-то момент начинает действовать, как зубная боль. Такое совершенство… Но в какой-то момент начинаешь понимать, что за этой правильностью — пустота. А ты женат на статуе, говорящей приятным, тихим голосом абсолютно правильные вещи. И это сводит с ума…

— И вы решили, что быть человеком, отрекшимся от супруги более выгодно.

— Ни я, ни Борнмут не предполагали, что Луизу будут использовать, чтобы прикрыть покушение с помощью Кентерберийской змейки… Вы должны знать, что в случае использовании этого порождения темной магии наказание ждет не только самого мага, но и весь род.

— То есть вас использовали втемную? Воспользовались вашей неприязнью к милорду Верду — и использовали?

— Может, это и хорошо, что жена и сын исчезли, — пробормотал барон. — Останутся живы.

— Вы опасаетесь за свою жизнь, милорд?

— Не то, чтобы я за нее опасался, миледи. Но я подозреваю, что, как свидетель — я никому не нужен.