Читаем без скачивания Маскарад - Дмитрий Колодан

Прижав сыр к груди, Бруно полной грудью вдохнул жуткий аромат и счастливо заулыбался.

— Да… Старушка умела ценить жизнь.

Закрыв холодильник, старьевщик-изобретатель заметался между остальными рефрижераторами, и вскоре на крошечном кухонном столике выросла гора продуктов.

Судя по запасам, Бруно готовился к ядерной войне, однако не удосужился прочитать ни одной книжки о выживании. Никакой тушенки, прессованных сухарей и обезвоженных бульонов в кубиках в его доме не было. Нет уж — приход ядерной зимы старьевщик-изобретатель собирался встретить с шиком, объедаясь деликатесами. Холодильники ломились от сыров и колбас, копченой рыбы и маринованных моллюсков, всевозможных солений и прочее, и прочее… Даже не верилось, что это чудо существует на самом деле. В завершение Бруно достал две винные бутылки из черного стекла.

Если бы Томкины глаза не слезились от запаха кошмарного сыра, она бы расплакалась именно сейчас. Все-таки есть на земле справедливость, и рано или поздно добро торжествует. Она дождалась: вот она — награда за ее мучения и беды! Как во сне, девушка протянула руку к столу с едой.

Грубый окрик вернул ее на землю. Бруно едва не ударил ее по пальцам, а смотрел так, словно еще шаг, и он это сделает.

— Сперва — мой особый сыр, — сказал он тоном, не допускающим возражений.

Томка замерла, сглатывая слюну. Для девушки с ее аппетитом испытание не из легких. Перед ней — стол, ломящийся от яств, о которых она и мечтать не могла, и все что нужно — съесть кусочек сыра… Казалось бы, куда проще? Однако, как она ни старалась, решиться не могла. Без толку говорить себе, что это просто сыр, и что камамбер тоже пахнет не лучшим образом… Доводы разума против этого запаха были бессильны.

В конце концов, Томка не выдержала:

— Так нечестно!

— Такова жизнь, — вздохнул Бруно. — Я вам отрежу по кусочку?

Сыр Бруно резал с осторожностью сапера, перерезающего красный провод в бомбе с часовым механизмом. Едва нож вскрыл плесневелую корку, запах стал еще сильнее. Будто кто-то разлил в крошечной кухне ведро нашатырного спирта. Изнутри сыра что-то брызнуло и зашипело на лезвии ножа. Девушке стало не по себе.

— Вы уверены, что это можно есть?

— Конечно! — заявил Бруно. Таким же тоном Цезарь Борджиа отвечал на вопрос, все ли в порядке с вином.

— Да? А это законно?

— Кхм… Возможно. Вот, держите…

Бережно, как пробирку с нитроглицерином, Томка взяла ломтик.

— Смелее, — подбодрил девушку Бруно. — Ваша прабабка глотала этот сыр, не моргнув глазом.

— Не верю, — сказала Томка. — Это невозможно.

— А зря, — сказал старьевщик-изобретатель. — Она крепко зажмуривалась и не могла моргать.

— Хм…

— И все равно. Она набрасывалась на него, как львица.

— Хорошо, — Томка зажмурилась так сильно, как могла, и положила ломтик сыра в рот.

Сперва, она ничего не почувствовала. Томка прожевала кусочек сыра, и все было в порядке. Сыр как сыр, похож на горгондзолу, может, малость островат. Видимо, аммиачный запах на время притупил ее чувство вкуса.

А невидимый таймер уже начал отсчет: три, два, один… Коротко вскрикнув, Томка взвилась в воздух и заскакала по комнате, как кошка по раскаленной крыше.

Она не могла даже описать свои ощущения. Во рту точно взорвалась бомба, начиненная гвоздями, битым стеклом и кайенским перцем. Томка закружилась на месте, отплевываясь и ругаясь на всех языках, какие только знала:

— Тьфу! Черт! Дрянь… Какая гадость! Muck! Dreck! Saleté! Porcheria!

Все, что ей хотелось — как можно скорее прополоскать рот щелочью. Она не верила, что это поможет избавиться от гадкого вкуса, но нужно было сделать хоть что-то!

Ответом на ее молитвы стала рука, появившаяся перед лицом и сжимающая стакан. Видимо, та самая пресловутая «рука помощи», о которой так много говорят и пишут. Недолго думая, Томка схватила стакан и осушила одним глотком. Сколько градусов было в граппе — неизвестно, но Томка выпила ее легко, как стакан воды.

И на землю снизошла благодать.

Словно девушка из самой бездны ада воспарила прямиком на небеса. Мир вдруг стал невыразимо прекрасен, краски обрели потрясающую яркость, а поскуливание Снуппи зазвучало как пение райских птиц. Потом девушка сообразила, что причиной всему стало то, что противный вкус исчез, будто его и не было. Полными изумления глазами Томка уставилась на старьевщика-изобретателя.

— Ну как? — было видно, что ему не терпится узнать ее мнение.

— Это… это… — на большее Томку не хватило.

— Вот теперь, — сказал Бруно, — я уверен, что ты правнучка Гуттаперчевой Принцессы. Всякий раз, попробовав этого сыра, она скакала по дому один в один как ты. И слова употребляла похожие…

— Зачем она его ела? — Томка не могла поверить, что человек, хоть раз попробовавший этого сыра, решится повторить эксперимент.

— Видимо, он ей нравился, — предположил Бруно.

На это у Томки был однозначный ответ:

— Вранье.

— Тогда так, — Бруно не стал спорить с очевидным. — Ты же знаешь, чем она зарабатывала на хлеб с маслом? Выполняла чертовски опасные трюки… Крутилась там под куполом безо всякой страховки. Она говорила, что если съесть кусочек моего сыра, то любой риск покажется детской забавой.

— Хм…

Свой резон в словах старьевщика-изобретателя определенно был. После того, как Томка попробовала сыра, ее собственный прыжок с парашютом с неисправным кольцом выглядел именно детской шалостью. Да и в предстоящем выступлении на вечеринке у Маркиза она уже не видела ничего опасного. Ну да, там будут Лучано и Бобо, и что с того? Томке доводилось читать истории про «эликсир храбрости», но она и не думала, что выглядит этот эликсир как круг плесневелого вонючего сыра.

— А теперь прошу к столу, — Бруно приветственно взмахнул рукой. — Заодно расскажите, какую иллюзию вы там задумали, и что за помощь требуется…

Так, за поздним завтраком, Тинкет рассказал старику о фокусе под названием «Смертельный Чемодан». Бруно сразу включился в обсуждение. Идею трюка он уловил еще до того, как Тинкет рассказал и половину, и с ходу предложил пару усовершенствований. В «коллекции» старика имелось все необходимое, чтобы подготовить реквизит, включая дюжину рыбацких острог, которые решили использовать вместо копий, и тумбочку, где должна была прятаться ассистентка.

Томка в обсуждении не участвовала, сосредоточившись на деликатесах. Сейчас каждый кусочек ветчины или копченой рыбы казался ей подобным нектару и амброзии, и она не собиралась тратить время на болтовню. Поэт Гораций сказал бы — вот человек, который понимает, что такое «carpe diem».