Читаем без скачивания К достижению цели - Михаил Моисеевич Ботвинник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чемпионат проходил в танцевальном зале отеля «Торонто» (центр Торонто весь застроен высотными зданиями, вокруг старые, небольшие дома; два лифта отеля идут в застекленной наружной шахте, и весьма удобно осмотреть город). Вход в турнирное помещение свободный, зрителей много. В отличие от турниров, где играют люди, в зале стоит шум — ни программистам, ни тем более компьютерам это не мешает... По традиции, авторы программ (участниц соревнования) сидят друг против друга за шахматной доской, у каждого программиста терминал (пульт управления) с дисплеем (телевизором), с помощью которого он общается с ЭВМ; кроме того, есть и телефонная связь с оперативным персоналом ВЦ, где стоит компьютер.
Обращает на себя внимание программа «Острич» («Страус») профессора Ньюборна. Маленький компьютер «Супернова» стоит тут же на столе. Монти Ньюборн исследует проблему математического обеспечения (составления различных программ) для мини-компьютеров — его программа поэтому не использует большие ЭВМ. По иронии судьбы в третьем туре чемпионата «Супернова» вышла из строя, и «Остричу» в этой партии было засчитано поражение (в выигранной позиции!)...
В первом туре чемпион мира 1974 года советская программа «Каисса» проиграла программе «Дачесс», и это определило исход борьбы. Временами я наблюдал за этой партией; создалось впечатление, что неудача «Ка-иссы» была связана с отсутствием позиционного понимания — программа не «понимала», что черный король может оказаться в опасном положении... Когда я вернулся в зал, то «Каисса» играла уже без ладьи; тут же мне сообщили, что ладья была подставлена из-за технической ошибки в программе.
На следующий день анализ выборочной распечатки дерева перебора показал, что потеря ладьи была вынужденной, иначе черные получали красивый мат. Когда это было продемонстрировано зрителям, они откликнулись дружными аплодисментами. Но на этом история не закончилась: кто-то пустил слух, что Ботвинник во вр<?мя партии, не видя этого мата, порицал «Каиссу» за подставку ладьи, что и было опубликовано в разных изданиях... Конечно, это была неплохая реклама для «Каиссы».
«Чесс 4.6» — детище Дэвида Слейта и Ларри Аткина — был также не на высоте, за исключением эндшпиля. Поскольку использовался мощный компьютер Сайбр 176 (12 миллионов средних операций в секунду), то, поддерживая в дереве перебора несколько сот тысяч узлов (ходов), в эндшпиле можно было дальность вариантов доводить до 12 полуходов — в окончаниях программа легко выигрывала у своих конкурентов. Это случилось и в товарищеской партии «Каисса» — «Чесс 4.6», которая была сыграна на следующий же день после турнира.
Одним из приятных сюрпризов было заявление Слейта (после того как «Чесс 4.6» стал чемпионом!), что он и Аткин будут менять программу — отходить от полного перебора. Я выразил Слейту свое удовлетворение, но добавил, что без введения в алгоритм цели неточной игры делу помочь нельзя.
Как только закончилась партия «Каисса» — «Чесс 4.6», я предложил Дэвиду Каландеру, консультанту отдела программирования «Контрол Дейта Кор-порейшн» (на ее машине Сайбр 176 и играют чемпионы), дать решить этюд Надареишвили программе «Чесс 4.6». Каландер охотно согласился и тут же по телефону дал соответствующее указание на ВЦ, в Миннеаполис. Первые два хода за белых 1. g5 — g6 и 2. g6 — g7 компьютер быстро нашел (я играл за черных; дерево перебора столь велико, что его нельзя распечатать и получить решение подобно тому, как действует «Пионер»), но третий ход сделал уже ошибочный: 3. Kph8 : : 117.
«Это же ничья», — посмотрел я на Каландера; тот кивнул головой. «А сколько было узлов в дереве?»
Каландер засмеялся и махнул рукой — «около миллиона...». Впоследствии Каландер увлекся решением этюдов. «Чесс 4.6» решил этюды и Рети, и Ботвинника, и Каминера, решил один давно известный пешечный этюд на тему «теории соответствия». Но Каландер так и не прислал письма, где сообщалось бы, что «Чесс 4.6» решил этюд Надареишвили!
Вместе с Донским и Арлазаровым (авторами «Каиссы») ездили смотреть Ниагарский водопад — за рулем был президент местного шахматного клуба Дэвид Шерман. Зрелище внушительное, но я полагал, что должно быть нечто еще более величественное!
Три дня я провел в Монреале в гостях у Ньюборна. Газета «Ла пресс» организовала сеанс, а Мак Гилл университет — коллоквиум по искусственному интеллекту. На факультете, которым руководит Монро Ньюборн, собрались и математики, и шахматисты. Кое-кто выражал сомнения в возможностях искусственного интеллекта. Сдержанный Ньюборн пришел в ярость: «К 2000 году, — заявил он, — компьютер будет писать такие романы, что читатели плакать будут...»
Однажды гуляли мы с женой по лесу и встретили П. Л. Капицу и Н. Н. Семенова. С Петром Леонидовичем познакомились мы перед войной в Москве на квартире у Рубининых; Капицы — никологорцы, так что потом мы уже встречались на Николиной горе. Николая Николаевича знал я еще по политехническому.
— Как ваша машина? — спрашивает Капица.
Я удивился:
— Автомашина?
— Да нет, — улыбается Петр Леонидович, — ваша научная работа...
— А, управляемая машина? Хорошо.
Капица засмеялся:
— Да, шахматная машина!
Тут я вспомнил, что несколько месяцев назад Капица был у нас и я рассказал ему о тонкостях шахматного алгоритма.
— Да, Петр Леонидович, работа продолжается.
— О чем это вы говорите, — вмешивается Семенов, — о какой машине?
Капица объясняет Семенову, что, де-мол, Ботвинник надеется создать искусственного шахматного мастера, который превзойдет шахматиста-человека.
— Это невозможно, — безапелляционно заявляет Семенов, — люди в принципе не могут создать автомат, который будет умнее человека!
— Если человек по-настоящему умен, — говорю я, к явному удовольствию Петра Леонидовича, — то его автомат должен быть умнее своего создателя.
Но случится ли это?
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Когда раньше говорили, что я обязан писать воспоминания, это казалось мне смешным. Работы хватает, напишу, когда
