Читаем без скачивания Мой муж Джон - Синтия Леннон

Так до конца и не успокоившись, я проводила их до машины. Джулиан казался таким маленьким и хрупким рядом с Энтони, на пассажирском сиденье огромного автомобиля Джона, на детском личике застыло выражение неуверенности. Я бодро пожелала сыну хороших выходных с папой, улыбалась и махала вслед, пока лимузин не исчез за поворотом, и только потом расплакалась. Отпуская Джулиана в гости к Джону, я больше всего опасалась того, что ему наверняка придется находиться под присмотром Йоко, и я не знала, как сын воспримет ее пугающе холодную манеру общения. Однако он, похоже, нашел способ с ней ладить: быть может, с такой отстраненной мачехой ему проще было примириться, чем с какой — нибудь хлопотливой наседкой. Джулиан никогда не жаловался на нее, и для меня это стало большим облегчением.

После того уикенда Питер звонил регулярно, чтобы договориться о визитах Джулиана к отцу. Меня очень забавляло, что Джулиан начал называть Йоко Хоки — Коки.

Возвращаясь домой из Титтенхерста, Джулиан привозил с собой довольно странные описания тамошнего уклада жизни: судя по его рассказам, папа с Хоки ходили по дому голые, с распущенными длинными волосами, закрывающими лицо, похожие на страшных сказочных колдунов. Они ели какую — то смешную еду, состоящую только из риса и других зерновых (видимо, Йоко ввела в доме вегетарианскую диету). Джулиан, как нормальный шестилетний ребенок, относился к этому вполне спокойно. Слушая его, я лишь старалась воздерживаться от критических замечаний: я не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым, вынужденным оправдываться или защищать меня. Ребенок разведенных родителей в той или иной степени неизбежно разрывается пополам, но я прилагала все усилия, чтобы оградить Джулиана от лишних страданий, дать ему ощущение стабильности и не портить его отношений с отцом.

Проводя выходные без Джулиана, я очень скучала. Из — за того что Джон нередко бывал в отъезде, мы с сыном привыкли к компании друг друга и стали очень близки — нам всегда было весело и интересно вдвоем. Хотя со мной рядом был Роберто, мне ужасно не хватало привычного ощущения, что маленький все время около тебя возится и без умолку что — то щебечет. Иногда Джулиан не хотел уезжать из дома. Такие регулярные выезды и перемещения от одного родителя к другому нелегко даются детям. Если у него случался какой — нибудь праздник или день рождения одноклассника, Джулиан начинал жаловаться и хныкать. Но я в таких случаях всегда оставалась непреклонной, чувствуя, что лучше придерживаться раз и навсегда установленного правила, чем менять планы в последнюю минуту.

В один из уикендов Джулиан сказал, что он не поедет к папе, потому что ночью ему страшно. Судя по всему, он спал в большой спальне, один, в отдельном крыле дома и далеко от комнаты Джона и Йоко. Я позвонила тогда Питеру Брауну и попросила его переговорить на эту тему с Джоном. «Пусть он хотя бы оставляет у него включенным свет или кладет его поближе к своей комнате», — посоветовала я. Питер обещал поговорить с Джоном, а я, в свою очередь, обещала Джулиану, что папа переселит его в другую комнату.

Но почему Джулиан сам не мог попросить отца об этом? Разве трудно сказать папе, что он боится спать по ночам? После этого я осторожно стала интересоваться у Джулиана, как они с папой общаются. Мне удалось выяснить, что Джон иногда позволяет себе срываться на сына, кричать, что он неправильно ест или что он слишком медлителен. Джулиана это, несомненно, нервировало. Он начал побаиваться отца, чье веселое, игривое настроение порой внезапно сменялось неоправданным гневом.

Я знала об этом давно, но раньше Джон редко срывал раздражение на Джулиане, наверное, еще и потому, что не так часто виделся с ним. Я забеспокоилась, как бы такие вспышки ярости не стали со временем проявляться чаще и не отдалили их друг от друга окончательно.

Я хотела обсудить ситуацию с Джоном, но он по — прежнему отказывался разговаривать со мной. Это сильно озадачивало и удручало меня: ведь я не представляю для него никакой угрозы. Так почему бы ему не поговорить со мной ради блага собственного сына? Но как бы я ни переживала и ни сердилась, делать было нечего. Я решила сосредоточиться на том, чтобы поддерживать Джулиана, насколько это только возможно, надеясь, что, по мере того как новая жизнь Джона стабилизируется, улучшатся и его взаимоотношения с сыном.

Тем временем Джон с Йоко продолжали выкидывать экстравагантные номера. Они устроили очередную «постельную акцию» за мир на Багамах, но через день после ее начала покинули острова, вероятно, из — за сильной жары. Они прилетели в Канаду, в Монреаль, где провели еще неделю в постели, пригласив на это своеобразное шоу премьер — министра страны Пьера Трюдо, и там же записали песню Give Peace a Chance. Выпущенный несколько раньше, их сингл The Ballad of John and Yoko был запрещен в Австралии за богохульство. Там далеко не всем пришлась по вкусу фраза: «Господи Иисусе, лишь ты знаешь, как все непросто и как тяжко бывает: если так и дальше пойдет, меня, пожалуй, тоже могут распять». Я хорошо помнила те злые письма с проклятиями, которые Джон получал в огромном количестве после высказываний относительно религии и Христа. Меня очень удивило, что Джон решил опять поиграть на нервах общественности. К тому времени он уже настолько изменился, а может быть, новая любовь настолько его вдохновляла, что, вероятно, его меньше всего беспокоило, что о нем подумают.

Когда через несколько недель Джон вернулся в Лондон, Питер Браун организовал еще один визит Джулиана в Тит — тенхерст. Поскольку они давно не виделись, Джон захотел побыть с сыном несколько дней. Я отправила Джулиана вместе с Энтони и начала мирно планировать, чем заняться в выходные.

Два дня спустя из новостей по телевизору я узнала, что где — то в Шотландии Джон и Йоко попали в автомобильную аварию вместе со своими детьми Киоко и Джулианом. Никто серьезно не пострадал, все они находились в местном госпитале. Я была в ужасе. С какой стати Джон повез Джулиана в Шотландию, ничего мне не сказав? То, что он разбил машину, меня нисколько не удивило — водил он всегда безобразно. Но ведь с ним был мой сын и еще один ребенок. Я пришла в бешенство не только из — за того, что они не сказали мне ничего о поездке, но прежде всего потому, что узнала об этом, как и все, из теленовостей. Уж хотя бы позвонить мне и сообщить о случившемся Джон был просто обязан.

Я позвонила Питеру, и он достал мне билет на самолет в Шотландию, чтобы я забрала Джулиана. Связавшись с госпиталем, он выяснил, что дети действительно целы и невредимы, а у Джона с Йоко мелкие ссадины и ушибы. В довершение всех неурядиц, когда в аэропорту Хитроу меня пригласили на посадку, выяснилось, что самолет летит в Белфаст. Мне, в моем взвинченном состоянии, и в голову не пришло заранее проверить, что написано на билете. Питеру, к его величайшему стыду, тоже. Пришлось мне лететь в Белфаст и там дожидаться эдинбургского рейса. Так что до места я добралась только на следующий день.

Прилетев в Эдинбург, я тут же взяла такси до приморской деревушки Голспай, где располагался госпиталь, недалеко от места аварии. Путешествие было долгим, и всю дорогу я только и думала о Джулиане и о том, как я его увижу. Однако, добравшись до больницы, я узнала, что Джулиана там нет. Мне сказали, что его забрала тетя. Больше ничего я добиться не смогла. Опять, даже в такой ситуации, Джон не пожелал со мной увидеться. Мое отчаяние усугубилось полученной от него запиской. Там говорилось, что Джулиан очень плохо себя вел, и Йоко им недовольна. Мое возмущение не знало границ: Джулиан — маленький ребенок, которому пришлось рано столкнуться с серьезными жизненными трудностями. Если с ним иногда бывает сложно, то это только естественно и вполне ожидаемо. А Джон, вместо того чтобы выразить беспокойство или предложить что — либо дельное, не нашел ничего лучше, чем осуждать сына.

Единственное, чего мне хотелось, это поскорее найти Джулиана и забрать его домой. Внезапно до меня дошло, что вышеупомянутая тетя — это Матер, и я тут же позвонила ей. На мое счастье, она сказала, что Джулиан с ней и они сейчас находятся в ее летнем домике в горах. Я снова села в такси и спустя два невыносимо долгих часа увидела Джулиана, укрытого теплым одеялом, с чашкой горячего шоколада в руках.

Похоже, решение Джона поехать в Шотландию навестить тетушку Матер, дядю Берта и Стэнли в Эдинбурге было спонтанным. Матер встретила меня возбужденным рассказом о том, как Йоко отмела с порога приготовленный для них обед с ростбифом и бросилась на кухню варить какие — то проро — щеиные бобы. «Она трясла своими длинными волосами над кастрюлей, как самая настоящая ведьма», — возмущалась Матер. Будучи не в восторге от Йоко и от резких перемен в характере Джона, она прижала его в углу и спросила напрямую, что он такое творит с собой и своей жизнью. Джон сказал ей, среди прочего, что собирается забрать у меня Джулиана. Его тетка отнеслась скептически к этой идее и твердо заявила, что никто ему не даст забрать ребенка у родной матери, пусть он выбросит это из головы.