Читаем без скачивания Русский диверсант - Сергей Михеенков

Иванок снова передернул затвор. Полицейский лежал у его ног. Вторая пуля снесла ему полчерепа. Но он прицелился и снова выстрелил. И снова перезарядил. И снова выстрелил. Когда закончилась обойма, он перехватил винтовку и начал бить окованным толстой металлической пластиной затыльником приклада, стараясь попасть туда, в то багровое бесформенное пятно, которое еще мгновение назад смотрело на него злым, беспощадным взглядом врага.

— Иванок! Что ты делаешь! — Зинаида обхватила его сзади за плечи, повисла, повалила в снег и, когда Иванок выронил винтовку и напряженное в нечеловеческой судороге тело его обмякло, обняла его, положила на колени голову и начала тереть снегом. — Успокойся. Ну, вот так… Успокойся. Он уже неживой. Спас ты нас, Иванок. Спас. Спасибо, что пришел.

Вскоре Иванок пришел в себя. Встал, подобрал винтовку, быстро зарядил ее новой обоймой. Посмотрел на Зинаиду.

— Где Прокоп?

— Там, — указала за овраг Зинаида.

Иванок подошел к убитому полицейскому, расстегнул его шинель, осмотрел карманы. Забрал зажигалку и сигареты. Снял ремень с подсумком и кинжальный штык. Обошел его вокруг. И сказал:

— Это им за Шуру. За сестру. Я их теперь… На всех дорогах…

— Угнали Шуру?

— Угнали. И Шуру, и Ганьку, и Зойку Иванюшкину, и ребят всех.

Зинаиду трясло. Она не могла встать на ноги. Иванок помог ей подняться. Она ухватилась за молоденькую березку и некоторое время стояла так, пошатываясь и боясь, что березка не выдержит и сломается, и она снова упадет в снег. А надо уже уходить. Подальше от этого страшного места.

Иванок обыскал и второго полицейского. Подтащил его к лазу в землянке, отрытому Зинаидой и Прокопом, просунул тело и столкнул его вниз. Потом притащит и второго. Второго ему помогал тащить Прокопий.

— Что теперь будем делать?

— А что, уходить надо отсюда подальше. И поскорее. — Зинаида отпустила березку, посмотрела по сторонам. — Ты с нами?

— А можно?

— Тебе ж больше некуда идти. Этих они дня через два найдут. След найдут и за нами увяжутся.

— Может, ночью снег пойдет. Пошел бы. Покружим по лесу, поводим их.

Но они знали, что без еды они долго в лесу не продержатся.

— Если пойдет снег, они не найдут и их. Надо все здесь подмести.

Через полчаса они шли по сосняку и молили бога, чтобы пошел снег и спрятал все, что они здесь натворили.

Снег ночью не пошел. Небо вызвездило. Они сидели возле сбитого немецкого самолета, жгли костер и слушали ночь. К утру уснули. А на рассвете в стороне Варшавки загремело. Туда пролетели несколько пар пикировщиков. Спустя некоторое время одного из них, прижимая к земле, атаковал истребитель. Маленький юркий самолетик, как игрушечный, поблескивал на солнце красными звездами на плоскостях, взмывал вверх и снова начинал атаку. Из-под его крыльев возникала трасса и протягивалась в сторону большого самолета.

— Так им и надо, — провожая взглядом самолеты, стиснул зубы Иванок. — Теперь и их бьют. Пускай их тут всех мыши объедят до костей.

Там, возле Варшавки и в стороне станции, гудело и раскачивалось — рвались тяжелые снаряды.

Зинаида тоже проснулась, высунулась из парашютного шелка, открыла глаза, прислушалась. Они еще не знали, что утром началось наступление двух фронтов, Западного и Калининского, что одной из ударных армий прорваны немецкие линии и в прорыв, развивая удар, спешно входила кавалерийская дивизия с артиллерией и дивизионами гвардейских минометов. Не знали и того, что тем же утром из Андреенок в Прудки был послан отряд полиции, чтобы разыскать пропавший патруль. Командир отряда имел приказ: если полицейские не будут найдены, взять в Прудках заложников и расстреливать по одному каждые полчаса, пока не скажут, где патрульные, и не выдадут своих беглецов. Но канонада, разыгравшаяся в районе станции, переполошила всех. Немцы, получив тревожное сообщение, срочно эвакуировались. Через час дорога на запад была забита техникой и повозками. Отряд полицейских вернулся к своим казармам. В это время там увязывали на телеги имущество, оружие. Вместе с сотней уходили и многие семьи. Красная Армия атаковала на широком участке фронта. Началась операция «Марс»[18].

Глава двадцать шестая

В разведку Воронцов отправил троих: Степана, молодого механика Гришку, который хорошо знал местность, и одного из танкистов. От своего экипажа Демьян назначил в разведку Штыренко. Сказал ему:

— Тебе, Штырь, машину вести, вот и посмотри там, где и как проехать лучше. Особенно низины проверь. Чтобы нигде не сели. И разведайте позиции ПТО. Учитывай сразу и то, что мы будем прорываться с тыла.

— Понял, — радостно козырнул ему Штыренко.

Экипаж летал как на крыльях. То, что они снова обрели боевую машину, что под завязку заправили баки соляркой и имели полную боеукладку, казалось невероятным. Особенно после того, что с ними произошло: гибель товарища, плен, побег. Появился реальный шанс не только вновь вернуться в строй, но и вернуть родной бригаде исправную «тридцатьчетверку», которая наверняка уже считалась в графе безвозвратных потерь.

Группу возглавил Степан.

Они прошли с километр. Лесной проселок повернул на восток.

— Зайцева Гора там, левее, — пояснил Гришка. — А дорогу мы можем пересечь здесь. Или левее. До нее отсюда километра полтора, не больше.

— Судя по карте, — заметил Степан, — высот тут несколько. Которая из них Зайцева?

— Так и есть. — Гришка для важности заглянул в карту. — Там этих гор — гора на горе. Сразу и не разберешь, где какая. А Зайцева посреди. Самая большая. Говорят, там немцы и сидят.

— Что же получается? — Штыренко протиснулся к карте, ткнул пальцем в карандашный кружок, сделанный Воронцовым. — Значит, высоты, если их несколько, начинаются ближе?

— Выходит, что так. Значит, и до передовой уже рукой подать.

Решили разведать подступы к шоссе.

Пошли дальше. Сплошной траншеи у немцев здесь не оказалось. Она начиналась левее. Несколькими линиями, удаленными одна от другой где на триста метров, где на полкилометра и больше, траншеи расползались в снежных просторах изломанными линиями и уходили в перелески, то теряясь там, то снова возникая вдали на горбовинах холмов и высотках. Виднелись квадратные шапки блиндажей, из которых курились дымки. Часовые в грязно-белых касках и маскировочных халатах расхаживали возле пулеметов. В одном месте разведчики едва не наскочили на патруль: группа автоматчиков, человек шесть, шла вдоль траншеи с севера на юг. Среди них был снайпер. Возможно, именно его они и сопровождали на позицию. Или уже возвращались с охоты.

— Со стороны Зайцевой идут, — заметил Гришка.

В другом месте вышли прямо на полевую кухню. Спустились в овражек и, не упуская из виду дорогу, пошли в сторону шоссе. Сырую балку с заболоченными низинами танк мог пройти только здесь. Вот там-то вскоре и почувствовали, что потянуло костровым дымком. Затихли. Степан пополз вперед и увидел, что возле ручья, под ольхами, расположилась полевая кухня. Двое немцев, подпоясанных белыми фартуками, крутились возле котла.

— Вот бы взять гансиков. И конь у них справный… А, Степан? — Штыренко полз следом за Степаном.

— Нам тут следить ни к чему.

— А жаль. У них, похоже, даже винтовок нет.

— Значит, рядом окопы, и они чувствуют себя в безопасности. Если нашумим, вместо кухни здесь будет стоять их ПТО. Калибра семьдесят пять миллиметров. С подкалиберными. Понял?

Они отползли назад и обошли лощину с немецкой кухней опушкой леса. Штыренко взял у Степана бинокль и осмотрел местность, сразу определив, что здесь по дороге лучше не ехать, что можно обогнуть лощину вдоль опушки, по полю.

— Мин там нет. От кого им тут обороняться? — сказал он, возвращая Степану бинокль. — Окопов тоже нигде не видать. Тыл.

— Тыл — это хорошо. Но нам нужно — через фронт.

Впереди, возле самого шоссе, виднелись крыши деревни.

— Мамоновка, — сказал Гришка. — Там у них небольшой гарнизон. Иногда они оттуда на машинах ездят в сторону Зайцевой Горы. Что-то постоянно возят. Машины — под брезентом.

— Людей возят. Меняют своих.

Лесом они пробрались к Мамоновке. Выползли на опушку. Степан пристально осматривал в бинокль деревню.

— Немцев здесь немного. Может, до взвода. Но не тыловые. А это опасно. Эти быстро нам иди сюда сделают. Это тыловых можно пугнуть, а эти ребята пуганые.

— Противотанковых пушек нет? — спросил Штыренко.

— Пушек не вижу. Но есть кое-что похуже. На, посмотри сам. Подумай, как эту бандуру можно будет объехать.

Штыренко взял бинокль и тут же выругался:

— Ох, ты… От этой гусыни нам не уйти. Она на километр бьет без промаха. Тут нам не пройти — сто процентов. Я от нее уже горел.

На краю деревни, возле высокой постройки, видимо, сенного сарая, чернела хорошо оборудованная позиция 88-мм зенитного орудия.