Читаем без скачивания Не пролететь мимо Земли - Мария Гинзбург

И от этого чувства Вика метнулась в проход. Девушка запнулась о ноги валявшегося там фаната и чуть не упала. Песня закончилась, и в краткий миг тишины Вика услышала, как кто-то всхлипнул. Она посмотрела на парня у себя под ногами, но на лице того застыло идиотски-блаженное выражение.

Вдруг девушка поняла, что это всхлипнула она сама.

А со сцены уже лились аккорды следующей песни. В отличие от большинства песен рок-групп, здесь отчетливо были слышны и слова. «Рикошет, наверное, писал», лениво подумала Вика, но тут разобрала, о чем поет Гарик, вздрогнула и остановилась. Песня была о любви простого юноши к принцессе. Принцесса насмешливо говорила парню, потерявшему от любви голову:

–… Что мне твое небо, что мне твои песни!

Гарику надоело тянуться к стойке. Он снял микрофон и сделал фантастический прыжок по сцене. Рикошет врезал по басам, и зал восторженно взвыл.

– Ведь хочу я денег, обойдусь без лести! – подхватил Рикошет.

Фанаты тоже были равнодушны к лести.

– Мяса! Мяса! – кричали внизу.

Однако эти крики не заглушили ответа неудачливого влюбленного:

– Но кровь на платье вижу я, – пропел Гарик.

– Сегодня ночью была ты не одна! – закончил бас-гитарист.

Даже сквозь ярость музыки Вика слышала бесконечную издевку в голосе Рикошета. Девушке показалось в этот миг, что на голову ей опрокинулось ведро с ледяной водой… да нет, с помоями. И все в зале смотрят на нее, и хохочут, показывая пальцами.

Бросив быстрый взгляд на Свиста, Бабай похолодел. Тот, бледнея, беспорядочно жал на педаль, бестолку дергая струны.

Соло-гитара сдохла.

Гарик юзом швырнул себя на пол, проскользнув между ногами Рикошета.

– Этой ночью кто-то был первым, – проревел он в микрофон, дерзко улыбаясь и глядя на бас-гитариста снизу вверх. – Так кто же, кто же был твоим ПЕРВЫМ?

Вступил Орешек со своими барабанами. Того, что Андрея уже нет на сцене – он кинулся в кулисы менять батарейку – Рикошет видеть не мог. Гарик отвел руку с микрофоном как можно дальше и отчаянно крикнул:

– Эмиль! Соло – гитара сдохла! Сделай что-нибудь!

Брови Рикошета взметнулись, как вспугнутые птицы. Гарик понял, что бас-гитарист услышал его.

– Разве тот, кто тебя любил? – яростно вопросил Эмиль. – На руках кто тебя носил?

Дальше должно было идти соло.

Гарик узнал проигрыш, жесткий, мрачный и динамичный. Сложный, как и все вещи Рикошета, с неповторимым, как завитушка подписи большого начальника, вывертом в конце. Эту свою вещь Эмиль вчера играл Гарику в гараже. Выслушав, Гарик преисполнился самых мрачных догадок по поводу того, чем занимался его любовник весь этот месяц.

Благодарные любящие глаза Бабая мелькнули перед Рикошетом, когда бас-гитарист осторожно перешагнул через него и кивнул Орешку. Лицо бас-гитариста окаменело от напряжения, став словно маска. Лоб Эмиля покрылся испариной. Публику внизу скручивало от наслаждения в ритме почти инфразвуковых синкоп. Виртуозно выбираясь из немыслимого диссонанса, Рикошет видел Андрея, метнувшегося из кулис с запасной батарейкой, безумно выкатившиеся глаза Орешка – все-таки барабанщик «Колотуна Бабая» был одним из лучших, но даже он боялся сорваться. Орешек думал только о том, что если бы не своевременно пройденный курс лечения, он сейчас не вытянул бы. Эмиль слышал уже совершенно нечеловеческий вой фанатов за спиной. «Ты мечешь бисер перед свиньями», прозвучал в его мозгу насмешливый голос Василия Владимировича. – «Эти безмозглые ублюдки никогда не поймут и не оценят того, что ты делаешь…».

Он неудачно наклонился, и рука особенно высоко подпрыгнувшего фаната вцепилась в футболку Эмиля на животе. Рикошет рухнул на колени, увлекаемый всей массой тела обезумевшего фаната. Но с ритма не сбился. Перед лицом музыканта мелькнули руки подбежавшего охранника в серо-синих камуфляжных рукавах, раздался треск, и Эмиль почувствовал, что освободился. Он поднялся на ноги, продолжая играть.

На секунду его охватило отвращение к своему призванию. “Неужели, – подумал он обреченно, – “ Все мои муки, все страдания, когда пишешь песню, шлифуешь ее и готов себя убить, когда она все – таки не совсем идет, – неужели это все для того, чтобы эти сопливые дикари, слишком тупые даже для того, чтобы самостоятельно найти себе развлечение, несколько минут повыли и попускали слюни? “

Но вот уже вступила гитара Андрюхи, успевшего за это время заменить батарейку, флейта Лены подхватила ритм. Эмиль перевел дух, тут же позабыв горькие мысли, только что метавшиеся в его голове. Он ускользнул, в очередной раз не сдался толпе, иначе они сейчас в яростном наслаждении выли бы, раздирая его сердце на куски: “Облажался! Рикошет облажался!”

– Дура! – рявкнул он в микрофон.

Лена ударила в бубен.

– Дура! – воскликнул Гарик.

– ДУРА-ДУРА–ДУРА-ДУРА! – застонали, завизжали, завыли фанаты…

Бешеная карусель концерта понеслась дальше.

Вика опрометью бросилась вон.

Грудь жгло, словно огнем. Сквозь пелену слез проплыли мимо девушки обшарпанные стены ДК. Выскочив на ступеньки, Вика увидела в другом конце площадки перед дворцом Риту, и мгновенно узнала ее, хотя подруги не виделись уже больше года. Рита болтала с загорелой девчонкой в цветастом сарафане. Словно почувствовав ее присутствие, Рита подняла глаза и увидела Вику.

А потом Рита попятилась, отводя глаза, поспешно вскарабкалась на высокую каменную тумбу из тех, что окружали подъезд к ДК, и отвернулась.

Вика пошатнулась, жадно вдохнула. Но воздух, холодный и горький, с бензиновым дымком, словно ушел в пустоту. В огромную пустоту, что зияла в душе девушки, словно пропасть, словно неизлечимая рана. Словно тонкая трещина в кувшине, в которую капля по капле уходила бесценная влага, вдруг раскололась, срезонировав с безумной мелодией, и кувшин опустел в один миг.

И ничто уже не могло заполнить эту пустоту – ни серебристый мерс, подъезжавший к ДК, ни золотое кольцо на безымянном пальце правой руки, ни украшавшие его брильянты – Костик был не таков, чтобы покупать жене кольца с каким-нибудь цирконом.

Но это все уже не имело значения.

Рита не проспала, как подумал Гарик. С утра она пошла на работу, лихорадочно придумывая, что бы такого наврать и отпроситься с парнями на концерт. Но в тот день судьба улыбнулась девушке. Старший бухгалтер, Василина Андроновна, не дала ей даже раздеться и включить компьютер. Виктор Федорович, директор головного офиса, срочно требовал отчета. А отчет-то был не так уж и хорош. Василине Андроновне совсем не хотелось мотаться, да и про то, что Рита в хороших отношениях с шефом, старшему бухгалтеру было известно. Вряд ли бы Виктор Федорович стал сильно распекать Риту, а даже если бы и стал – так не на старую больную голову Василины Андроновны опростают эти ночные горшки. И не успела Рита опомниться, как уже сидела в машине, а перед ее глазами мелькнула гордая вывеска «Хириши – город-герой!».