Читаем без скачивания Наркотик времени - Филип Дик

“Но провал есть провал, — сказал себе Эрик. Он вернулся на кухню и снова сел перед своей чашкой. Никто не произнес ни слова, — Из-за того, что я все испортил, — подумал Эрик, — лилистарцы получили дополнительное время, чтобы окружить нас и обрушиться на Землю со всеми своими силами. Миллионы человеческих жизней и, возможно, годы оккупации — вот цена, которую все мы заплатим. И все потому, что ему показалось хорошей идеей отвезти сегодня Дег Дал Ила в гостиницу “Цезарь” вместо того, чтобы сразу привезти его в ТМК. — Потом ему пришло в голову, что в ТМК у них тоже есть, по крайней мере, один агент; они могли добраться до него и здесь. “И что теперь?” — спрашивал он себя.

— Наверное, ты права, Пэт, — сказал он. — Наверное, мне следовало стать военным хирургом и работать на базе, в прифронтовом госпитале.

— Конечно, а почему нет? — ответила она.

— Совсем скоро, хотя ты этого еще не знаешь, фронт будет здесь, на Земле.

Она побледнела, но попыталась улыбнуться.

— Почему?

— Политики, Превратности войны. Ненадежные союзники. Сегодняшний союзник завтра оказывается врагом. И наоборот. — Он допил кофе и встал. — Удачи тебе, Пэт, в твоей телевизионной карьере и в твоей яркой, только начинающейся жизни. Надеюсь, что война не затронет тебя слишком сильно. “Война, которую я помог принести сюда”, — добавил он про себя. — Пока.

Она осталась молча сидеть за кухонным столом, отхлебывая свой кофе, пока он выходил через прихожую к двери, открывал се и захлопывал за собой, Они даже не кивнула на прощанье; она была слишком испугана, ошеломлена тем, что он ей сообщил.

“Спасибо, Джино, — сказал он про себя, спускаясь на первый этаж, — Это была хорошая мысль; не твоя вина, что из этого ничего не вышло. Ничего, кроме более глубокого осознания того, как мало полезного я сделал и как много вредного”.

Он шел пешком по темным улицам Пасадены, пока не заметил такси; он остановил его, сел и только после этого задумался, куда же ему ехать.

— Вы хотите сказать, что не знаете, где живете, сэр? — спросил автомат.

— Вези меня в Тиуану, — неожиданно сказал он.

— Слушаюсь, сэр, — сказал автомат и развернулся на юг.

Глава 14

Он бесцельно бродил, шаркая по тротуару, мимо маленьких, похожих на киоски, магазинчиков, расцвеченных неоновыми огнями, прислушиваясь к крикам уличных торговцев и наслаждаясь видом беспрестанно снующих машин самых разнообразных типов, от новейших автоматических такси до древних колесных автомобилей, сделанных когда-то в США и теперь на склоне лет оказавшихся здесь.

— Интересуетесь девочками, мистер? — мальчишка не старше одиннадцати схватил Эрика за рукав, пытаясь остановить. — Моя сестра, ей только исполнилось семь лет, и она еще ни разу не была с мужчиной, не сойти мне с места, если вы будете не первым.

— Сколько? — спросил Эрик.

— Десять долларов плюс стоимость комнаты, без комнаты плохо. Улица делает любовь чем-то грязным; после этого теряешь к себе всякое уважение.

— В этом есть доля правды, — согласился Эрик. Но не остановился.

С приближением ночи роботы-торговцы с их неуклюжими громадными лотками, тележками и корзинами постепенно покидали улицы Тиуаны; дневной люд и пожилые американские туристы уступали место другим. Спешащий куда-то мужчина грубо оттолкнул Эрика; девушка в свитере и тесной, готовой разойтись по швам юбке протиснулась мимо него, на мгновение их тела соприкоснулись,… “Как будто, — подумал он, — мы уже давно знаем друг друга”, И этот неожиданный обмен теплотой двух сомкнувшихся тел явился выражением глубочайшего и полного взаимопонимания между нами. Девушка прошла мимо и скрылась из глаз. Группа развязных молодых мексиканцев в меховых куртках с открытым воротом шла прямо на него, их приоткрытые рты создавали впечатление, что они задыхаются. Он осторожно уступил им дорогу.

“В, городе, где вес позволено, — подумал Эрик, — и где все можно достать, чувствуешь себя снова ребенком, оказавшимся среди своих кубиков и игрушек, в центре вселенной, в которой любая вещь находится в пределах досягаемости вытянутой руки. Входная плата высока: она состоит я отказе от взрослости.” И все-таки ему нравилось здесь. Шум и суета вокруг были отголосками реальной жизни. Некоторые считают все здесь отвратительным; он — нет. Эти люди не правы. Беспокойные, блуждающие по городу стаи мужчин в поисках Бог знает чего не догадывались и не знали, что их стремление является выражением первородного зова самой протоплазмы. Это беспрестанное беспокойство когда-то вывело жизнь из моря на сушу; теперь, будучи уже земными существами, они продолжают скитаться но улицам, и он бродил вместе с ними с одной улицы на другую. Перед ним был салон татуировок, современный и комфортабельный, весь залитый светом; его хозяин ловко орудовал электрической иглой, которая, почти не касаясь кожи, лишь поглаживая ее, сплетала на теле прихотливый узор.

“Как насчет татуировки? — спросил себя Эрик. — Что бы мне изобразить, какой сюжет или картина будут мне приятны в это время невзгод и лишений? Во время ожидания начала оккупации? Во время, когда все мы беспомощны и запуганы, когда мы забыли о своем мужском достоинстве?”

Он вошел в салон, сел в кресло и сказал: — Вы можете написать у меня на груди что-нибудь вроде…, — он задумался. Хозяин продолжал заниматься своим посетителем, толстым солдатом ООН, близоруко смотрящим перед собой. — Мне нужна картина, — решил Эрик.

— Выберите сами, — Ему передали громадный фолиант; он открыл наугад. Женщина с четырьмя грудями, на каждой из которых помещалось по законченному предложению. Не совсем то. Он перевернул страницу. Космический корабль, изрыгающий из всех своих двигателей столбы пламени. Нет. Напоминает ему о его Я из 2056, которого он подвел, Я за ригов, решил он. Татуировка, которая должна быть видна, в том числе и для военной полиции Лилистар. И не надо будет принимать больше никаких решений.

“Жалость к самому себе, — подумал он, — Существует, интересно, такая вещь как самосострадание? Никогда, впрочем, об этом не слышал”.

— Выбрал наконец, приятель? — спросил его хозяин салона, закончив обслуживать своего клиента.

— Я хочу, чтобы вы написали у меня на груди слова “Кэти умерла”. Идет? Сколько это может стоить?

— Кэти умерла, — повторил хозяин, — Умерла от чего?

— Синдром Корсакова.

— Вы хотите, чтобы я написал и это? Кэти умерла от — как вы это назвали? — Хозяин взял ручку и бумагу. — Я хочу, чтобы не получилось ошибки.

— Где здесь поблизости, — сказал Эрик, — я могу достать наркотики? Я имею в виду настоящие наркотики.