Читаем без скачивания Император - Денис Старый

— Семь-десять лет мира с Россией и после война. Усилить эффективность английского присутствия в Индии. Пора уже немного потрусить индийскую компанию. Нужно изыскать деньги и средства, в том числе и из североамериканских колоний. Формировать новые флотилии. Вести переговоры со всеми европейскими странами. Сейчас Россию должна бояться даже Австрия, а Фридрих, получив на днях серьезный удар, будет готов в скором времени пойти на уступки. В Дании уже работают наши дипломаты. Русский Петр сильно просчитался, отправляя некого Брокдорфа послом в Данию. Он только еще больше настроил датчан против русских, которые в Киле становились все сильнее, подминали под себя и торговлю, и знать, — докладывал Пелэм.

Англия не решила пока своих задач, которые были определены перед началом войны. В кабинете Генри Пелэма уже лежал доклад о первых неделях противостояния англичан и французов в Канаде. Там описано, что в ряде незначительных сражений, американская ландмилиция, прозванная рейнджерами, сломила сопротивление французских индейцев на реке Огайо, а регулярные английские войска уже топчут территорию Квебека. Вместе с тем, Англия может пойти в регионе на некоторые уступки французам, если получится оттеснить тех на Северо-Восток.

Сложность военных действий, которые в Америке начались ранее, чем в Европе, состояла в том, что критически уменьшились поставки меха бобра. Теперь этот стратегический товар стоил больших денег. В то же время, в Новой Испании русские начали пока еще скупую, но перспективную, торговлю своими мехами. Испания косвенная союзница России в начавшейся войне, а с учетом дефицита меха, испанцы могут расширить торговые отношения с русскими миссиями в Америке. И мимо Англии вновь потекут деньги, которые добыть кроме как пиратством будет сложно. Что тогда? Испанцы могут попросить русских о защите. И, если Россия имеет серьезный флот в Тихом океане, английские каперы могут получить более, чем достойного противника.

Куда ни глянь, но везде виднеется лапа русского медведя. Если Российская империя еще и вклинится в индийские дела… А ведь может. Персы разбиты, некогда Надир-шах сухопутным путем приводил персидские войска в Индию. Могут русские сделать так же? Пелэм боялся себе признаваться, что, да, могут. А с учетом того, что на Мадагаскаре есть небольшая, но база русских, о которой, казалось, забыла и сама Россия, то и флот с Андреевским флагом имеет возможность прийти в Индийский океан.

— Ваше Величество! Нужно кратно увеличить торговлю с русскими! — предложил нелинейное решение премьер-министр.

— Генри! Как? Мы воюем! Мне приносили план вхождения нашего флота в Балтийское море. С датчанами ведутся переговоры, чтобы они зарыли глаза, когда наши корабли будут проходить Датские проливы. Мы собирались послать усиленную эскадру в Гибралтар для сдерживания России и Франции. Как в таких условиях торговать? — король устал от уже как пятичасовой работы, не хотел утруждать себя размышлениями.

— Мой король! Нам нужно усиление флота, новая большая программа строительства новых кораблей на основе гибрида наших и французских технологий. Это вообще возможно только с русским лесом, пенькой, парусиной. Покупка этого товара у кого-то иного обойдется вдвое дороже и не качественнее, — пояснял Пелэм [канаты из русского сырья были самыми прочными, служили дольше на сорок-пятьдесят процентов от французских, особенно в южных морях].

— Я читал аналитическую записку о Персии. Мы можем сделать ее своей? — спросил король, чуть поморщившись.

Опять начал мучить геморрой. Кроме того, казалось, разные полюса человеческого тела, но вместе с зудом в седалище, начала болеть и голова. Георг не хотел показывать своего неудобства, которое в очень узких кругах высмеивается, потому поспешил завершить разговор.

— Жду от Вас пространственного плана противодействия России, — сказал король, и кривясь от боли, привстал, показывая, что аудиенция закончилась.

* * *

Версаль

25 июля 1752 года

— Я не доволен! — кричал Людовик XV на Государственном Совете, который был срочно собран королем. — Как мы умудряемся проигрывать все свои сражения? Я счел недоразумением поражение от русских при Берг-ап-Зоме, но что творится сейчас?

Министры молчали. Многие были предупреждены, что король, наконец, немного отвлекся от очередной молоденькой фаворитки, имя которой французский двор даже не утруждался запоминать. Новая же «лань из Оленьего парка», пятнадцатилетняя ирландка Луиза о-Мерфи, проведя только одну ночь с королем, сразу же пошла на обострение конфликта с главной фавориткой маркизой де Помпадур [Луиза была воспитанницей «кадрового резерва» любовниц короля в особняке Оленьего парка, в итоге была отстранена всесильной Помпадур от тела Людовика].

Маркиза удалилась от двора, показывая свою строптивость. Именно это и вызвало резкое ухудшение настроения короля. Монарх влез в дела своего королевства и осознал, что Франция движется в пропасть.

— Что скажете, де Машо? — обратился Людовик к своему министру финансов. — Как я понимаю, один из главных вопросов: где взять деньги на продолжение войны?

— Мой король! — Жан-Бастист де Машо де Арнувиль встал. — Деньги могут быть направлены на укрепление армии, флота, а также на обеспечение продовольствием, в том числе и Парижа. Чернь выказывает…

— Вы считаете, что мне есть дело до мелких буржуа? Знаю, куда Вы клоните, — перебил своего министра король. — Забрать деньги у католической церкви и расширить возможности протестантов. У меня уже целая стопка бумаг с жалобами на Ваши действия. Ладно, чернь! Вы же расшатываете отношения с церковью!

Король устало вздохнул. Такая активность в делах была сильно сложной, даже болезненной, для привыкшего больше развлекаться, монарха. Много, очень много решала Помпадур, оберегала Людовика от мучительной работы.

— Хорошо! Я подпишу бумаги. Ограничивайте церковь! — устало сказал король.

— Ваше Величество! — увидев, что истерика короля подошла к концу, осмелился высказаться и Государственный секретарь Луи Филожен Брюлар, маркиз де Пюизье. — Открывается окно возможностей для того, чтобы быстрее закончить войну.

— Что Вы имеете в виду, Брюлар? — тоном мученика спросил король.

— Действия России вызвали раздражение, может, и негодование и в Австрии, и в Англии, Швеция спит и видит, как переиграть итоги Северной войны. Дания нейтральна, но недовольство Россией есть и там. Русская императрица сделал ошибку, оставив город Киль под совместное управление, зарождая противоречия с датчанами. Прусский король будет стремиться вернуть Кенигсберг. Еще и Венеция, Генуя проявляют недовольство засильем русских на Балканах. Есть и османы, пусть они и лишились европейских владений, — прояснял ситуацию Государственный секретарь.

— Новая война, новые траты. Нам нужны лет десять мирного времени, чтобы отладить экономику. Тысячи молодых потенциальных работников умирают на войне, или становятся дармоедами, — возмущался министр финансов Моше.

— Все! Хватит этой демагогии! Если получится сохранить наше присутствие в Индии и Канаде, при этом примириться с англичанами против русских, я не стану возражать, — подвел итоги всему сказанному король.

Моше хотел было возмутиться, но отчетливо осознал, что сделает только хуже. Король уже не может воспринимать информацию. По мнению Жана-Батиста, Франции Индия не нужна. Прибыли колонии не приносят, но потребовали просто катастрофически много денег для того, чтобы мало-мальски подготовится к региональному противостоянию с англичанами. Вот Канада — да. Она может вполне приносить прибыль. И расстояние не такое уж большое, меньше добираться, чем до Индии, и меха, даже корабельный лес можно было бы оттуда поставлять, или строить верфи на месте. Китобойный промысел, наконец.

Но, король не стал бы выслушивать доводы Моше, он решил отправить письмо маркизе Помпадур. Только у нее получалось объяснить происходящее таким образом, чтобы не вызвать королевскую головную боль. Но, прежде, Людовик, представившись польским шляхтичем решил «наказать» за глупость молодую, но пылкую Луизу о-Мерфи.

* * *

Петербург

15 августа 1752 года

Я сидел в своем кабинете и уже второй день никого не принимал. Месяц моего отсутствия создали такой объем бумажной работы, что время не было более ни на что, кроме как раскладывать различные сообщения.

Я прибыл в Петербург в компании Румянцева и вначале закружился в водовороте празднеств, новых назначений. Нужно было срочно отправлять кого-нибудь в Кенигсберг. Петр Александрович, возможно, уже и может считаться в меру опытным военачальником, но в новом русском городе нужен был администратор для решения множества, в том числе и бытовых, задач. Поэтому, после