Читаем без скачивания Зачарованный край (СИ) - Макар Авдеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто ещё? Филя и Степашка, неразлучные напарники и закадычные друзья. Блэкмор, которого так прозвали за то, что был музыкантом и умел классно играть на гитаре.
Шаман. Свой в доску. Якут по национальности, считал, что Азазель и его ближайшие помощники, капитаны — одержимы тёмными силами, и, по собственному утверждению воина, шёл в мёртвый город, чтобы «изгонять демонов».
Тихий. Именно тот случай, когда прозвище полностью соответствовало сути. Тихий в компании был молчаливым, если не сказать застенчивым, но прославился как искусный снайпер. Авантюрист почти никогда не расставался со своей любимой СВД с глушителем.
Кухня. Причина, по которой он отправился в поход против «серафимов» — секта забрала у него лучшего напарника, Винта. Единственное, что было известно о жизни Кухни до его появления в Зоне — то, что он работал поваром в дешёвой забегаловке. За это, вероятно, авантюрист и получил такую кличку.
— Если взять мясо, допустим, псевдога или слепса, как следует его прожарить и посолить, потом полить майонезом и кетчупом, а потом положить в хот-дог вместо стандартных сосисок, то клиенты даже не почувствуют разницы, — утверждал здоровяк Кухня во время одного из привалов. — При условии, что повар достаточно хорош. Во всяком случае, с обычными собаками в Большом Мире никто не замечал подмены…
— Заткнись, Кухня, не порти аппетит! — возмутился Филя, в этот самый момент жующий бутерброд.
— Да ладно, мужики, расслабьтесь, просто у меня чёрный юмор такой, — попытался выкрутиться Кухня. — Но если серьёзно, мой вам совет — никогда не ешьте в дешёвых забегаловках.
— Так ты же сам постоянно бываешь в баре «У погибшего авантюриста», — заметил Степашка. — Или это, по твоему мнению, элитный ресторан?
— Насчёт бара — да, то, что они там выдают за еду — даже в сто раз хуже стряпни из моей забегаловки, — согласился Кухня. — Но здесь, в Зоне, как бы и выбирать особо не из чего. Я имел в виду, не ешьте в дешёвых забегаловках, если когда-нибудь будете в Большом Мире.
— А что мы там забыли, в Большом Мире? — спросил Гулливер. — Нам и тут хорошо.
— Ну, не знаю… Я думал, каждый авантюрист мечтает поднакопить деньжат на счастливую старость и свалить отсюда подальше, купить яхту, поселиться где-нибудь на берегу моря… Разве нет? На пенсию, которую платят в Большом Мире, особо долго не проживёшь.
— Смотря где, — заметил Филя.
— Ну да, где-нибудь во Франции, может, и проживёшь. Так что, мужики, разве вы не мечтаете о спокойной обеспеченной старости? С внуками?
— С молодой красивой женой, — подхватил Шаман.
— Ты сам-то в это веришь, Кухня?
— А что? Конечно, верю. Должна же у меня быть своя авантюристская мечта.
— Вот Холод точно не собирается в обозримом будущем возвращаться в Большой Мир, — заметил Степашка. — Ему там кранты. Правда ведь, Холод?
— Правда, — ответил тот. — Зачарованный Край — последнее место, где меня станут искать. Даже если те, кто за мной охотятся, узнают, что я в Зоне, достать им меня здесь будет на порядок сложнее, чем в любой другой точке земного шара.
— Зачарованный Край… — эхом повторил Степашка.
— Это другое название Зоны. Разве ты никогда не слышал? — спросил Филя.
— Может быть, и слышал когда-то давно, но забыл… А почему Зачарованный?
— А что, Холод, скучаешь иногда по своей родине? — спросил Гулливер. — Был ли соблазн вернуться?
— Был. Но сейчас время неподходящее. Может быть, когда-нибудь через много-много лет… когда мой край станет свободным…
— А ты, Ярый, — сказал Кухня. — Ты разве никогда не думал отсюда свалить?
Ярый очень давно мечтал завязать, но он знал, что если сильно хочешь что-нибудь сделать, то лучше никому заранее не сообщать о своих намерениях. А иначе в последний момент что-то обязательно пойдёт не так. Поэтому Ярый уклончиво ответил:
— Поживём — увидим.
— Какая разница, в Зоне, или вне её… — сказал авантюрист по прозвищу Сэнсэй. — Весь материальный мир есть сон, иллюзия. Значение имеет лишь то, что происходит в душе у человека.
Сэнсэй. Тот самый, который рассказывал Ярому про бонсай. Увлекался восточными религиями, практиковал медитацию и йогу. Обладал феноменальной гибкостью — например, мог на спор почесать пяткой за ухом. Выражение его лица при этом сохраняло полную невозмутимость. На привалах обычно сидел, скрестив ноги в позе лотоса.
— Слыхали, что Сэнсэй изрёк? — воскликнул Филя. — Всё материальное — сон!
— Как матрица, что ли? — спросил Степашка.
— Как компьютерная игра…
— И лучший миг есть заблужденье, раз жизнь есть только сновиденье…
— Пушкин! Ты что там, уснул, что ли? Просыпайся, Пушкин!
— А? Что?..
Авантюрист Пушкин получил своё прозвище за неистребимую привычку сочинять стихотворные экспромты прямо на ходу, многие из которых нельзя было бы привести в каком-нибудь печатном издании по соображениям цензуры. Далеко не все экспромты получались удачными, но попадались среди них и настоящие жемчужины, которые потом «шли в народ» и со временем превращались в своеобразный зонный фольклор. Так как Пушкин был пошляк и острослов, многие обижались на его шутки. Но терпели, во-первых, потому, что он был толковым авантюристом, а не просто чесал языком, а во-вторых, потому, что с ним никогда не бывало скучно. Он был как бы душой любой компании. К тому же, все понимали, что если поэт кого и обидел, то сделал это явно не со зла.
Вообще в Зоне «литературные прозвища» были не то чтобы редкостью. Ярый лично знавал одного авантюриста по прозвищу Достоевский, который якобы получил кличку за активную пропаганду идей всепрощения, как у Фёдора Михайловича в «Преступлении и наказании». Правда, поговаривали, что когда карлик запер их в подземельях Агро-Комплекса вдвоём с зелёным напарником-отмычкой, Достоевский, когда закончилась еда, съел, чтобы не подохнуть с голоду, ногу своего напарника. Если бы тот напарник выжил, его, как несложно догадаться, прозвали бы Одноногий Сильвер… Другое объяснение, более правдоподобное, что авантюрист получил своё имя за близость к взглядам Раскольникова, что тоже у многих вызывало ассоциацию с Достоевским.
Если авантюрист сильно, лирически любил Родину, Русь-матушку необъятную, его могли прозвать Есениным. (Или Кобзарём, если он был из Украины.) Ходили даже слухи об авантюристе-проводнике по прозвищу Джойс… Уж этот водил своих подопечных ТАКИМИ тропами, что меньше всего хотелось им позавидовать. На этом фоне авантюристы По и Лавкрафт даже не казались столь страшными, как их рисовали (стало быть, Ван Гог и Сальвадор)…
Так как Пушкин дежурил ночью «собачью вахту», то, соответственно, толком не выспался, и днём на
