Читаем без скачивания Скульпторша - Майнет Уолтерс

Она со злостью ударила кулаками по рулю. Где ты, Хоксли? Негодяй! Я всегда приходила к тебе на помощь!

Грэм Дидз, которого когда-то нанимали адвокатом Олив, вошел в свой кабинет после долгого рабочего дня, проведенного в суде, и тут же нахмурился, увидев Роз. Он долго смотрел на свои часы, как бы давая женщине понять, что ему некогда.

— Я очень спешу, мисс Лей, — коротко пояснил Дидз.

Она вздохнула и поднялась со стула, на котором ей пришлось сидеть довольно долго.

— Пять минут, — попросила она. — Я ждала вас два часа.

— Простите. Не могу. У меня сегодня будут гости, и я обещал жене, что не задержусь. — Он открыл дверь кабинета и зашел внутрь. — Позвоните мне в рабочее время, и мы договоримся о точном времени встречи. Следующие три дня я занят в суде, но к концу недели надеюсь немного освободиться. — Он приготовился попрощаться с журналисткой.

Однако она вовремя подскочила и плечом уперлась в дверной косяк, не позволяя Дидзу закрыть дверь.

— У Олив все же был любовник, — сообщила она новость. — Я знаю, кто это, и у меня даже есть его фотография. Его опознали два свидетеля: одна из них владеет гостиницей, куда он приезжал вместе с Олив в течение всего лета как раз перед убийствами. Кроме того, у меня есть свидетельница, которая может подтвердить, что Олив делала аборт. Судя по числам, о которых она говорила, получается, что если бы Олив пришлось рожать, то ребенок бы появился как раз тогда, когда произошли убийства. Я выяснила, что два человека — Роберт Мартин и отец одной из подруг Олив, совершенно независимо один от другого, заявили полиции, что Олив не могла убить собственную сестру. Они предложили одну и ту же версию: будто Гвен, которая не любила Эмбер, убила свою младшую дочь, а уже потом якобы Олив убила Гвен. Я понимаю, что результаты судебной экспертизы опровергают эту теорию. Но все это указывает лишь на то, что уже тогда у разных людей возникали всяческие сомнения в виновности Олив, о которых вы, вероятно, вообще не были предупреждены. — Заметив нетерпение на лице адвоката, она поспешила продолжить: — У меня есть множество причин полагать, что ночью перед убийствами Олив не было в доме. Ну, хотя бы потому, что это был канун ее дня рождения. Кроме того, есть основания думать, что убийства Гвен и Эмбер были совершены раньше того времени, о котором говорит сама Олив в своем заявлении. Я считаю, что Олив вернулась домой утром или днем девятого числа, обнаружила трупы на кухне и догадалась, что во всем виноват ее любовник. Ее так потрясло случившееся, что она, в приступе раскаяния, взяла всю вину на себя. Я считаю, что она не была уверена в себе, испытывала серьезные переживания и не знала, что с ней будет дальше и как себя вести теперь, когда у нее отняли мать — единственную опору в жизни.

Дидз вынул из ящика стола бумаги и переложил их в кейс. Ему приходилось слушать столько всевозможных версий защиты, что сейчас он не перебивал Роз скорее из вежливости, нежели из интереса.

— Я полагаю, вы считаете, будто Олив и ее любовник провели ночь накануне дня ее рождения вместе в какой-нибудь гостинице? — Роз кивнула. — У вас есть доказательства?

— Нет. Они не записаны в ту ночь в гостинице, где обычно останавливались. Но это и не удивительно. Это был особый вечер и особая ночь. По такому случаю они могли отправиться в Лондон.

— Тогда почему она подумала, что убийства совершил ее любовник? Они бы и вернулись из Лондона вместе. И даже если бы они расстались где-нибудь по дороге, у него не оставалось времени на совершение такого преступления.

— Можно предположить, что он сделал это раньше, оставив ее в гостинице одну на некоторое время, — не отступала Роз.

— И зачем это ему понадобилось?

— Потому что если бы не незаконнорожденный сын Эмбер и не страх Гвен, что такое может повториться, он к этому времени был бы счастливым отцом.

Дидз нетерпеливо посмотрел на часы.

— Что еще за незаконнорожденный ребенок?

— Тот самый, которого родила Эмбер, когда ей было тринадцать лет. Здесь двух мнений быть не может. Этот ребенок упомянут в завещании Роберта Мартина. Гвен удалось устроить все так, чтобы никто ничего не узнал, но так как с Олив такого бы не получилось, она убедила дочь сделать аборт.

Дидз нетерпеливо прищелкнул языком.

— Все это напоминает мне фантазии, мисс Лей. Насколько я понимаю, вы ничем не можете подкрепить свои предположения. Но вы не можете и писать книгу, не обвиняя кого-то другого, потому что вам потребуются либо свидетельские показания, либо огромный капитал, чтобы платить по иску о клевете. — Он бросил нервный взгляд на часы, словно не зная, как ему поступить: уйти или остаться на несколько минут. — Давайте на секунду предположим, что ваша теория верна. Тогда где находился отец Олив в тот момент, когда его жену и дочь жестоко убивали на кухне? Если я правильно понимаю, он в ту ночь оставался в доме, а на работу ушел только утром, как и всегда. Неужели вы хотите сказать, что он ничего не знал о произошедшем?

— Да, именно это я и имела в виду.

На лице Дидза отразилось неподдельное удивление.

— Но это же абсурдно.

— Нет, если только его не было в доме. Единственные свидетели, кто подтверждает, что Мартин находился дома, были он сам, Олив и соседка. Но она говорила это только в связи с тем, что хотела подтвердить, будто Гвен и Эмбер были еще живы в то время, когда он отправлялся на работу, то есть в половине девятого утра.

Адвокат замотал головой, отказываясь верить.

— Получается, что все свидетели врут? Но это смешно. Зачем понадобилось соседке вводить полицию в заблуждение?

Роз вздохнула.

— Я знаю, что это трудно вот так сразу взять и переварить. Мне в этом случае немного легче, поскольку у меня было много времени, когда я серьезно обдумывала эту проблему. Роберт Мартин был скрытым гомосексуалистом. Я успела посетить тот самый клуб для голубых, где он подыскивал себе партнеров. Его там знали под другим именем: он представлялся Марком Эгню. Владелец клуба узнал его по фотографии. И если в ту ночь у него был любовник, а утром он сразу отправился на работу, тогда Роберт мог оставаться в неведении относительно всего, что происходило в доме на втором этаже, и узнать об этом уже позже от полиции. — Она цинично приподняла бровь. — И ему даже не пришлось объяснять, где он был и что делал, потому что Олив посчитала, что отец был в доме, и в своем заявлении отметила, что драка с матерью завязалась только тогда, когда Мартин отправился на работу.

— Подождите секундочку, — перебил Роз адвокат, словно сейчас ему пришлось иметь дело с весьма сложной свидетельницей. — Нельзя так быстро менять свою версию. Всего минуту назад вы предполагали, будто любовник Олив ворвался в дом глухой ночью и рассчитался с Гвен. — Он пригладил волосы, стараясь собраться с мыслями. — Но, так как тело Роберта не лежало на кухне вместе с остальными, Олив догадалась, что отца вообще в тот момент не было в доме. Зачем тогда ей понадобилось уверять всех в своем заявлении, что он все-таки был дома?

— Потому что он должен был бы там находиться. Послушайте, на самом деле не так уж и важно, когда именно любовник Олив покинул ее — среди ночи или утром. Это не так существенно, если рассматривать вопрос относительно самой Олив. Машины у нее не было. Скорее всего, она здорово расстроилась оттого, что осталась одна. К тому же, она взяла выходной. Может быть, ей хотелось провести день со своим возлюбленным. Поэтому он рассчитал, что она вернется домой где-нибудь к полудню, а то и позже. Олив же подумала, что ее любовник выждал, когда отец ушел на работу, и только после этого занялся матерью и сестрой. Поэтому она и упомянула об отце в своем заявлении, это логично. Он жил и спал на первом этаже в маленькой комнатушке. Но никому из семьи и в голову не приходило, кроме, может быть, Гвен, что он мог незаметно выходить из дома по ночам, чтобы заниматься своими «голубыми» друзьями на стороне.

Дидз уже в третий раз посмотрел на часы.

— Мне все же придется вас оставить, а то дома получится нехорошо. — Он перекинул плащ через руку. — Вы еще мне не объяснили, почему соседка сказала неправду. — Они вышли из кабинета, и адвокат запер дверь на ключ.

На лестнице Роз продолжала говорить, время от времени поглядывая через плечо на собеседника.

— Я подозреваю, что в момент, когда полиция сообщила о смерти Гвен и Эмбер, ей показалось, что это сделал Роберт после того, как у него произошла ссора из-за ее мужа. — Адвокат недоверчиво фыркнул, и Роз только пожала плечами. — Соседке было известно о напряженных отношениях в семье Мартина. Она знала и о том, что Роберт проводит много времени с ее мужем, запершись в маленькой комнате на первом этаже. Она понимала, что Роберт был гомосексуалистом, а потом выяснилось, что и ее муж — тоже. Наверное, она в то время не находила себе места, пока не услышала, что Олив взяла вину на себя. Если бы выяснилось, что это сделал Роберт из-за любви к Эдварду, в округе разразился бы неслыханный скандал. Поэтому, в попытке предотвратить это, соседка и сказала, что якобы видела Гвен и Эмбер уже после того, как Эдвард отправился на работу. — Роз едва поспевала за Дидзом, быстро шагающим по коридору. — К счастью для соседки, ее утверждение никто не ставил под сомнение, потому что оно совпадало с теми же данными, которые сообщила Олив в своем заявлении. Все получилось складно.