Читаем без скачивания Маски любви - Людмила Князева

– Мне понадобится совсем немного времени. Совсем немного, – твердила она с неожиданным упорством. – Только не мешай мне, прошу, не мешай!

Больше за весь перелет в Лос-Анджелес Берту не удалось вытянуть из нее ни слова. Сандра молчала с такой напряженной сосредоточенностью, будто решала в уме сложнейшие математические задачи.

– Я думала все это время в клинике, думала во время перелета в Штаты… Голова разламывается, а туман не рассеивается. Хотя мне удалось вспомнить достаточно, чтобы принять решение. – Сандра подняла на Берта строгие глаза. – Ты выручил меня, не уличив в обмане перед врачами и полицией. Я должна была попасть в Америку неузнанной, и мне необходимо еще несколько дней… Думаю, дня через три-четыре ситуация разрешится. Только еще одна просьба – мне понадобится немного денег, чтобы приобрести кое-что из вещей и расплатиться за номер. Берт протянул Сандре бумажник:

– Возьми, сколько надо.

– Спасибо. Я возмещу все расходы. Хотя, конечно, я перед тобой в неоплатном долгу. Если бы ты знал, Берт, как много ты для меня сделал! – Сизые, цвета грозового неба глаза смотрели на него с такой преданностью, что сердце Берта дрогнуло. Давно, очень давно, Мона не дарила его таким взглядом.

– Рад был помочь тебе, детка.

– Спасибо. Возможно, мы больше не увидимся. Тебе лучше держаться подальше от меня, пока… Пока все не закончится. Прощай. – Сандра протянула Берту руку, но, вместо того чтобы пожать ее, Берт удобно расположился в кресле.

– Так не пойдет, детка. Я не привык играть втемную. Меня использовали, заставили разыграть непонятную роль, а теперь – «Гуд бай, дружище!»

Берт нажал на кнопку. Появилась заспанная горничная с фальшивой улыбкой на отекшем лице.

– Господам что-то угодно?

– Угодно позавтракать. Что там у вас из деликатесов? Ну, чтобы не пришлось промывать желудок после отравления. Чизбургеры? Тащи, только побольше. И еще хрустящий картофель, попкорн, «пепси»… И будь добра, крошка, устрой хороший кофе. Этого достаточно? – Берт протянул пятьдесят долларов.

– Я живо управлюсь, – пообещала довольная негритянка.

Берт озабоченно присмотрелся к Сандре:

– По-моему, тебе надо отдохнуть. А все разговоры потом, хотя я умираю от желания узнать, кому обязан счастьем обзавестись такой миленькой супругой… Если честно, у тебя измученный вид.

– Пойду приму душ и хорошенько подумаю еще раз. Это здорово, что ты согласился меня выслушать.

Уж очень тяжело держать все в себе. – Она закрылась в пластиковой кабинке в углу номера и сквозь шум воды Берт услышал:

– Совсем не просто признаться в том, что тебя хотели убить.

– Завершай купанье и расскажи все по порядку. Я умираю от любопытства, – крикнул Берт, на самом деле озадаченный случившимся. Когда эта худенькая девочка, так потрясающе похожая на Мону, протопала в душ на своих еще совсем недавно неподвижных ногах, он потряс головой, отгоняя наваждение. Все было очень похоже на сон или болезненный бред после черепной травмы.

Сандра вернулась, закутавшись в полотенце.

– Извини, у меня не во что переодеться, а платье далеко не свежее. Я сразу залезу под одеяло и буду говорить, пока не усну… Потом высплюсь… А завтра – убью их. – Она сняла с мокрых волос полотенце.

– Смешно… Ты и впрямь – вылитая Мона. Только волосы тебе зря покрасили. Были такие славные, детские русые кудряшки…

– Удивительная память для мужчины. Обычно меня в упор не замечали представители сильного пола.

– Но это же совсем другое дело! Все, что касается внешности моей жены, – священно. Но кого ты собираешься пристукнуть?

Сандра вздохнула:

– Кажется, лучше начать все по порядку. Иначе ты ничего не поймешь… Первые дни в клинике прошли в каком-то полусне. Я почти ничего не могла вспомнить о себе, только имена и лица тех людей, что ухаживали за мной после того, как я пришла в сознание. Они и подбросили меня к воротам клиники. Пожилого мужчину с длинными седыми патлами звали Каха, а свою жену он называл просто «старуха». Они испанцы, их лачуга, похожая на избушку туземцев, стоит, очевидно, где-то на берегу. Мне был слышен шум волн. И еще я вспомнила запах трав – старуха варила снадобья, чтобы лечить мои раны. Они говорили по-испански, и я ничего не понимала, да и вообще – проваливалась в сон или, возможно, теряла сознание… Было очень больно… – Сандра поморщилась, стараясь сосредоточиться. – Потом в клинике врачи стали допытываться, кто я, но мне абсолютно не за что было уцепиться. Я знала лишь, что я американка, вспомнила конфеты, которые любила, запахи духов…

На одной из бесед профессор назвал имя Моны и показал ваши фотографии в журналах. У меня в голове словно вспыхнул прожектор, выхватывая из прошлого отдельные картины – гонки, тебя в гипсе и в вечернем костюме, женщину в ярко-красном платье с огромным вырезом на спине – тогда, на вечеринке после гонок в Бельгии и еще раньше… Помнишь, меня унесли из ресторана, а рядом с тобой осталась здоровая, прекрасная женушка… И, кроме того… – Сандра смутилась. – Ты нравился мне, Берт. Наверно, я здорово завидовала твоей жене.

Сознание сыграло со мной злую шутку – выдало желаемое за реальность… Я назвалась Моной, а доктора и капитан с радостью ухватились за это!

Мне надо было срочно делать операцию на изуродованном лице и требовался образец… Образцом стала Мона…

Ужасное началось позже – я стала вспоминать собственное прошлое… Однажды в парке мне попалась дама в инвалидном кресле, и я физически почувствовала подлокотники и кнопочки у пальцев, которыми регулировала движение… Из мрака всплыло имя – Сандра! И тут же отказали ноги. Я сидела на скамейке, окаменев от ужаса, и даже не могла позвать на помощь находящуюся рядом санитарку… Минут пять или десять я чувствовала себя полностью оглушенной, а потом мысли заработали быстро-быстро.

Я вспомнила сразу все и поняла, что, вернув свое настоящее имя, попаду в руки моих преследователей. А если мне не удастся подняться со скамейки и пойти, я не смогу больше скрываться под именем Мона. Все было так просто, так очевидно… Я встала и пошла…

Закрыв глаза, она откинулась на подушки, и Берт испугался, что слишком упорствовал в своем допросе. В дверь постучали – негритянка вкатила скрипучую тележку, сопровождаемую букетом запахов уличного гриль-бара. Жадно принюхавшись, Сандра подняла голову:

– Ого, целое пиршество. Я, оказывается, страшно проголодалась.

– Ну и хорошо, миссис! Аппетит – главное в жизни. Нет аппетита – и жизнь ни к чему… Моему брату удалили язву желудка… – начала длинный рассказ горничная, но Берт категорически пресек его:

– Нам не терпится побыть наедине с завтраком, дорогуша.