Читаем без скачивания Офицер особого назначения - Николай Стариков

— О чем речь? Что это тебя так приятно взволновало? — тоном непонимающего поинтересовался Зверь.

— Привезли полную автомашину продуктов из того вагона, о котором сообщил осведомитель. Иван намеревался сделать ещё один рейс, но я запретил. Утро близилось, зачем рисковать? Видишь, какие у нас кадры! Сдерживать приходится. Свирепого, напротив, нужно было подталкивать к активным действиям. Все-таки умею я подбирать людей на ответственные должности. Согласен?

— По накатанному пути, возможно, смог бы Иван еще раз смотаться к вагону. А теперь жди, когда подвернется случай, — не поддержал Сергей восторженного настроения Сатаны.

— Вряд ли, — неуверенно отозвался Егор. — А возможно, и правда смог бы. Надо было предоставить ему инициативу в этом деле, — пришла Егору запоздавшая мысль. — Возможно, не все еще потеряно?

— Дважды в одном и том же месте удача не приходит. А если такое случается, то очень редко. Сейчас посылать Ивана на разъезд опасно, там уже возможна засада. Г лавная наша удача — обошлось без потерь с обеих сторон. Может, не станут искать пропажу, если вообще заметят.

— Как чувствует себя Битый? — вне связи с предыдущим неожиданно спросил Сатана.

— Помаленьку поправляется. По ночам начал выходить на свежий воздух подышать весной.

— А чего он днем-то не выходит?

— Стесняется. Там же есть молодая девушка.

— Не отобьет у тебя девку? — осклабился Егор. — Парень он видный и, скажу тебе, не робкий.

— Не должен бы. А там, кто знает, как дело обернется. Люди они молодые, здоровые.

— Сердечных влечений к мальчикам Галя не испытывала. Много было хороших ребят, но никого из них особенно не выделяла, не соглашалась и на то, чтобы ее провожали домой — «мама увидит». Изредка ходила в кино с подружками.

Пошла она впервые одна на последний предвоенный выпускной вечер десятиклассников, где можно было посмотреть на счастливых обладателей аттестатов зрелости. Наблюдая за вальсирующими парами, обратила внимание на лобастого среднего роста парня со спортивной фигурой. Стоял у окна и смотрел на нее. Галя знала его просто как старшеклассника, которого зовут Юрием, и что приехали они с матерью из-под Ростова, когда уже начались занятия в школе после зимних каникул. Он подошел, предложил потанцевать. Она оробела, но согласилась. Во время танца неожиданно отключили свет, и тут в полной темноте партнер притянул к себе девочку и поцеловал в губы. Новое, неведомое чувство яркой искрой блеснуло в девичьем сердце и оставило в нем глубокий неизгладимый след.

Танцы не возобновились. Люди в темноте начали покидать спортивный зал школы, где проходил выпускной бал. Парень держал подружку за руку, но в сутолоке на выходе пальцы его разжались. Юрия она больше не видела. Началась война. Но те внезапно проснувшиеся сердечные волнения порой теребили душу, будили трепетные воспоминания.

Когда Галя впервые увидела высокого стройного Сергея, теплая волна нежных чувств всколыхнула сердце. Она глядела в его серые глаза и едва справлялась с желанием обвить руками обветренную шею, прикоснуться щекой к небритому лицу. Потом заметила, парень смотрит на нее так же, как Юрий на памятном вечере, и сердце вновь забилось тревожно.

В последующие дни Галя жила под впечатлением их внезапной встречи, не связывая с нею какого-то продолжения отношений. Но появилось желание постоянно смотреть на Сергея, любоваться им. Нравилось все: рост, открытая добрая улыбка, походка, как он смотрит на нее. Девушку напугало непонятное происшествие с попыткой похищения, странным освобождением. Однако уверенное обещание Сергея, что такого не повторится, быстро развеяло опасения. Когда он стал жить в их доме, Гале нравилось даже дышать одним воздухом с квартирантом. Жизнь казалась радостной, даже думы о войне отступили.

Границу во взаимоотношениях молодых людей обозначило незаметное, на первый взгляд, происшествие. Однажды Нина Дмитриевна уехала на похороны двоюродной сестры в Купянск. Обещала возвратиться через пару дней. Так уж сложилось, когда хозяйка отсутствовала, роль старшего выполнял Сергей. Все основные поручения по хозяйству давались ему. Вечером на ужин Галя сварила картошки в мундире, почаевничали. Сидели долго у окна и смотрели на распускающуюся сирень возле штакетника, игру звездных бликов в каплях густой росы.

По-разному ведут себя мужчина и женщина в интимной обстановке. Если отношения строятся на эмоциях и совпадают желания, страсти могут развиваться стремительно, а результат встречи непредсказуем. Если одна из сторон способна сдерживать себя, результат предрешен.

Мужчине не дано знать истинного смысла поведения женщины, каким бы очевидным оно ни казалось. И границу дозволенного не просто уловить. Её обычно определяет она.

Сергей не считал себя опытным в интимных делах, но он был мужчиной, хотя и сдержанным в желаниях.

С виду скромная и наивная, совершенно не искушенная, Галя неожиданно села Сергею на колени. Он теребил ее распущенные волосы, делал попытки заплести косы. Галя обхватила его шею руками, прижала голову к груди, нагнулась и долгим поцелуем приникла к губам.

Вскоре и тому и другому надоело смотреть в окно, они пересели на его кровать. Затем разделись до нижнего белья, забрались под одеяло, тесно прижались друг к другу, молчали, предаваясь ранее не испытанным ощущениям. Галя лежала на спине, вытянувшись, как по команде «смирно». Слышно было ее ровное дыхание, дыхание не потревоженного инстинктами существа. Сергей повернулся к ней, глядел в лицо, бледное в отблесках оконного стекла.

Он поцеловал девушку, положил на ее небольшие упругие груди свою ладонь. Потрогал маленькие соски. Еще раз коротко поцеловал Галю, лег на спину.

— Давай спать, завтра вставать рано, — сказал он охрипшим голосом, не глядя на девушку.

Галя встала молча, поцеловала его в щеку и не спеша, словно ожидая чего-то, ушла на свою кровать.

Сдержал свои чувства Сергей. Не пожелал испортить отношения с Ниной Дмитриевной, поломать будущее своей молодой неопытной подружки, возможно полагавшей, что с мужчиной можно полежать просто так. И думала ли она вообще о чем-то, прижимаясь к парню под одеялом? Во всяком случае, утром Галя встретила Сергея обычной улыбкой и разговорами на домашние темы. «Что это, детская наивность? — рассуждал он. — Не исключено». Но в дальнейшем приятной близости решил избегать. Не все подвластно мужской сдержанности. Как потом смотреть в глаза матери да и Галине тоже?

Девушка восприняла происшедшее без каких-либо эмоций, как само собою разумеющееся, и даже не мыслила, будто все могло окончиться совершенно по-другому. Однако то, что происходит впервые, не исчезает бесследно. Пробудился подсознательно интерес к сильному мужскому телу, не забывалась приятная слабость в теле, когда положил Сергей руку на грудь. К тому же вскоре, особенно в долгие зимние ночи, в ее грезах чаще и чаще стал возрождаться расплывчатый образ Юрия, ощущение того робкого первого поцелуя. Первый потому и не забывается, что не повторяется. Будут потом другие, но первый так и останется первым ярким воспоминанием на грани между детством и юностью.

Когда Сергей привел в дом избитого парня, Галя охотно принялась за ним ухаживать. Как заправская медицинская сестра, делала перевязки, смазывала подсолнечным маслом подсыхающие царапины и ссадины, поила чаем, поправляла подушку, одеяло. Поглядывая из-под бинтов лишь одним глазом, уже к вечеру он назвался Юрием. Всколыхнулось девичье сердце воспоминаниями, вернулись полузабытые чувства к тому Юрию с выпускного вечера. Она села рядом на табуретку, не в силах справиться с нахлынувшими волнениями в груди.

Юрий смотрел на красивый профиль девушки, ее нежное лицо, яркие блестевшие глаза, и ему чудилась фея, сошедшая с небес. Веселые искорки его единственного открытого ока лучились навстречу прелестному созданию.

Дела на поправку шли быстро. Молодое натренированное тело Юрия легко справлялось с последствиями нетяжелых поверхностных травм. Не последнюю роль в этом играла Галя, ее мягкие чудотворные руки и постоянная искренняя забота о нем.

Говорят знающие люди, весной раны заживают и болезни отступают быстрее, — обновленная природа помогает справиться с недугом. В это время даже на войне потерь бывает меньше, но обостряются душевные муки. Они тем острее, чем ярче и богаче жизнь вокруг.

Битый, как назвал его Сатана, через десяток дней полностью оправился от телесных повреждений, психологическое состояние тоже оказалось на высоте. Теперь он взирал на белый свет уже двумя глазами, а огромный кровоподтек под одним из них заметно поубавился, от царапин и ссадин остались лишь едва заметные следы.

Когда Галя сняла с лица квартиранта последний бинт, перед нею предстало лицо старшеклассника с последнего предвоенного выпускного вечера.