Читаем без скачивания Золотой пергамент - Марина Клингенберг

— Кедвалор!!! — заорал Балиан, очень вовремя увидев прогуливающегося по площади военачальника. — А ну сюда! Пожалуйста.

Все притихли — королевского доверенного лица, да еще и военачальника, конечно, боялись. Многие, как можно было судить по лицам, предвкушали расправу с Балианом за грубое обращение, но Кедвалор, подойдя и окинув всех взглядом, спокойно спросил:

— Что за переполох?

— Позвольте Юану дать этому козлу…

— Дело в том, — оборвал Балиана Кристиан, — что Юан категорически не согласен с предъявленными ему замечаниями и хотел бы доказать этим людям, что пригоден для боя.

— Надо же, — немного удивился Кедвалор и посмотрел на мрачных надсмотрщиков. — Я же видел его в действии и был уверен, что проблем не возникнет. Где он ошибся?

— Если позволите, господин, — смело выступил человек, чудом избежавший смерти от ножа Юана, — он совершенно не умеет уворачиваться от ударов и в принципе неправильно держит оружие. Ему нечего делать на поле боя. Это же всего лишь ребенок, он будет только мешать…

Кедвалор посмотрел на застывшего Юана, крепко сжимающего рукоять своего меча. Военачальник оказался в сложном положении. Позволить сражение — значит, подвергнуть мальчика опасности. С другой стороны, Кедвалор знал, что надсмотрщики невесть какие воины, так как лишены постоянной практики. Но ведь Юан не умел, как Балиан, выбивать оружие без единого ранения. Даже если он не пострадает сам, то на его руках окажется чужая кровь. Но, опять же, если его и впрямь отправят на войну, там все будет во много раз плачевнее. А если битву вообще запретить — гордость мальчика будет жестоко уязвлена, что может очень плохо сказаться на его безусловном таланте.

— Давайте же! — взахлеб уговаривал Балиан. — Пусть надерет этому козлу…

— Я бы вас попросил! — голос надсмотрщика от ярости на такие эпитеты сорвался почти на визг.

— Не надо меня просить! — отрезал Балиан. — Доставай меч и дерись! Ну же, — снова пристал он к Кедвалору. — Ничего Юану не сделается. Он сможет, я знаю!

— Битву разрешаю, — наконец, решил Кедвалор. — Но драться будете на тренировочных мечах. По всем правилам. Никаких ударов со спины. И я оставляю за собой право прервать поединок.

— Очень хорошо, — остался доволен надсмотрщик и садистки улыбнулся в предвкушении.

Заслышав отзвуки скандала, к этой части площади стало стекаться все больше любопытствующих. Многие, увидев, кто будет сражаться, подобострастно поглядывали на Кедвалора, уверенные, что это он затеял бой ради их развлечения. Но сам Кедвалор смотрел с Балианом и Кристианом на разворачивающееся действо.

Юан и надсмотрщик, вооруженные деревянными мечами, уже бились вовсю. Стремясь отомстить мальчику за унижение, надсмотрщик и не думал делать скидки своему маленькому противнику. Но Юан смело отбивал все его удары. Это было не так уж сложно — мужчина бил тяжело, однако с куда меньшей скоростью, чем Балиан на тренировках. Таким образом, Юан сохранял завидное спокойствие, понимая, что такого удара он не пропустит. Удержать сложно, зато отбить легко, — думал мальчик. Но он не терял сосредоточенности, помня, что у любого врага может быть туз в рукаве.

И он не ошибся. Однако Юан не учел того, что далеко не все бойцы честны и благородны.

Видя, что мальчик уверенно отбивает все удары, надсмотрщик пришел в ярость и решил схитрить. Он сделал обманный выпад, потом рванул вперед, уйдя немного в сторону; он буквально пролетел мимо Юана, заслонив его на некоторое время от окружающих и, главное, от Кедвалора. Юан разгадал обман и намеревался быстро повернуться — он бы успел — но было поздно. Рукоять меча противника с огромной силой вдарила его по затылку.

Перед глазами Юана мелькнула белая вспышка, в глазах поплыло. Он начал падать, но в последний момент почти инстинктивно среагировал на движение соперника — тот замахнулся, чтобы на сей раз ударить в открытую. Стиснув зубы, Юан уперся ногой в землю и, развернувшись, наугад взмахнул мечом. Ему повезло — удар удалось встретить. Надзиратель этого совершенно не ожидал, и меч вылетел из его руки.

Юан качнулся и осел на землю.

Кристиан первым бросился к нему и осторожно провел рукой по его голове. Юан не выдержал и всхлипнул — ушибленное место невыносимо ныло.

— Значит, мне не показалось, — сказал Кристиан, глядя на свои окровавленные пальцы, и глаза его сузились от гнева.

— И я видел! — вдруг осмелев, крикнул кто-то из зрителей. — Он ударил его по голове! Смотрите, кровь!

— Ну все, — Балиан, бледный от ярости, вытащил меч, но Кедвалор придержал его руку.

— Маленький воин победил, — объявил он. — Достойно почтения, особенно в свете случившегося.

Солдаты восторженно завыли и зааплодировали — особенно неистовствовали те, которых тоже раскритиковали проверяющие.

— А вы, — Кедвалор обратился к растерянному и злому проигравшему, — следуйте за мной. Господа, помогите, пожалуйста, — обратился он к стоящим рядом солдатам.

Те с удовольствием вцепились в плечи теперь испуганного надзирателя и повели его следом за Кедвалором.

— Жив, Юан? — Кристиан помог братишке встать на ноги.

— Голова чуть-чуть кружится, — промямлил Юан, цепко держась за его руку. — А меня оставят в армии?..

— Конечно! — заверил Балиан. — Ты же показал этому гаду! Молодец!

— Хорошо, — Юан слабо улыбнулся.

— Пойдемте, — сказал Кристиан. — Ему надо прилечь.

Они повели мальчика в комнату. Балиан весь путь громко возмущался, что армия полна «козлов» и «зараз», и что только худший представитель двух этих категорий мог поступить так с ребенком. На этот раз Кристиан его не одергивал — Балиан был совершенно прав.

Юану промыли ссадину на голове и уложили его в кровать, где он проспал целых одиннадцать часов. Проснулся мальчик уже вечером, чувствовал себя очень бодро и радостно заявил, что он в полном порядке, только ушибленное место все еще болит.

— Что ж, замечательно, — улыбнулся Кристиан. — А мы получили записку от Кедвалора — он написал, что твой враг получил по заслугам, а сам он впечатлен твоей победой.

— Правда? — радостно зарделся Юан.

— Конечно, можешь сам почитать, — Кристиан протянул ему письмо.

Юан углубился в чтение коротенькой, но очень вежливой записки. Балиан в это время ходил взад-вперед по комнате. Наконец, не выдержав многочасового ожидания, он выпалил:

— Пойдемте к войскам!

— На сегодня нам достаточно, тебе не кажется? — спросил Кристиан.

— Ну не сидеть же здесь! — возмутился Балиан. — И так сколько просидели. Весь день. Хоть погуляем! Юану полезно. Свежий воздух и все такое.

— Но почему именно туда? — вздохнул Кристиан.

Балиан несколько растерялся, но быстро придумал себе оправдание:

— Надо же узнать, догнал ли Артур того, узнал ли! Это же покушение было! Это важно.

— Еще вчера это тебя не волновало, — усмехнулся Кристиан.

— А сейчас волнует! Пойдем! Заодно поедим. У Розетты еда есть. Там все едят, — Балиан уставился в окно затуманенным взором, свято веруя, что теплые чувства, согревающие его душу, возникли из-за мыслей о еде.

Кристиан и Юан переглянулись. Им тоже было интересно узнать, что удалось выяснить Артуру. Вчера они вкратце поведали подвернувшемуся Флориану о случившемся и отдали кинжал, и с тех недавних пор к странной истории не возвращались.

Втроем они вышли на улицу и направились знакомой дорогой к войскам. Было еще совсем не поздно, и вечернее солнце щедро поливало землю своими последними лучами. Почти все солдаты выбрались наружу и вяло переговаривались друг с другом, начиная потихоньку отмечать завершение очередного трудного дня. Здесь, кстати, кое-кто был наслышан о случившемся утром, и некоторые солдаты приветствовали Юана одобрительными криками. Мальчик весь раскраснелся от удовольствия и гордости.

Они зашли за Артуром, который немедленно пожелал услышать о его битве во всех подробностях. История произвела на него неприятное впечатление. Он не стал, подобно другим, злорадствовать наказанию надзирателя, только презрительно поморщился и со вздохом покачал головой. Юан молодец, сказал он, но будь его воля, он бы запер его дома хотя бы лет до двенадцати. Юан почему-то счел это за комплимент и принялся пересказывать свой подвиг в новых, еще более ярких красках.

Розетта очень обрадовалась гостям (а особенно — обильному заказу, за который ей причиталось десять процентов от суммы оплаты) и, принеся еду, примостилась рядом с Балианом. Они было начали беседу, но Розетту окликнули, и ей пришлось ненадолго переместиться к другому посетителю.

Балиан дернул Кристиана за плечо и указал на него — это был не кто иной, как Гардрин Бринн Дорденкель, в данный момент основательно упившийся вином.

— Я все равно его не узнаю, — сказал Кристиан. — И вообще, мы вроде хотели поговорить о кинжале.