Читаем без скачивания Миры Пола Андерсона. Т. 6. Мир без звёзд... - Пол Андерсон

— Что это? — спросил я.

— Этот дом содержится для айчунов, когда им угодно почтить нас своим присутствием, — сказал Гиани почти беззвучно. — Вам оказана честь. Не меньше чем двое из них пришли на вас посмотреть.

Входя, я кинул последний взгляд на галактику. Она всегда раньше казалась мне отчужденной — красива, но далека и безразлична. Сейчас же она была моей единственной связью с миром.

Вдоль всего мокрого, гулкого, уходящего вниз холла горели лампы. Не было ни мебели, ни орнаментов — просто большие серые блоки. Арка входа вела в комнату. Она была обширна и очень скудно освещена, так что я ничего не видел и надел инфракрасные очки. Большую часть пола занимал бассейн. Я заключил, что это место соединяется с озером подводным каналом.

В воде лежали глубинные дьяволы.

Описание их наружности отвечало бы любой расе амфибий. Перепончатые лапы, тела примерно вдвое длиннее и в несколько раз массивнее человеческого. На слизистых головах прежде всего заметны были глаза: не так велики, как у двуногих, но светятся потрясающе красивым халцедоновым светом. Позвоночник в процессе эволюции изменился так, что на суше они могли сидеть. И по-моему, на передних конечностях из внутренних костей развились пальцы: я заметил нечто вроде кисти с четырьмя неуклюжими отростками.

Из моря нечасто выходит разумная жизнь. Но при определенных обстоятельствах, это случается. Самый знаменитый пример — дельфины на Земле. Если бы они приобрели возможность выходить на сушу и бродить по ней, пусть и неуклюже, кто знает, чем они могли бы стать? Я полагаю, что изменение среды, в результате которого появились айчуны, случилось миллиарды лет назад. По мере того как гидросфера планеты сокращалась — это происходило невообразимо медленно под таким холодным солнцем, но стоит вспомнить, насколько стар был сам этот мир, — все больше и больше выступала суша. При таком медленном изменении виды, завоевывавшие эту сушу шаг за шагом, не были видоизмененными рыбами, как на Земле. Они уже дышали воздухом, имели активный метаболизм и развитую нервную систему. Изменение условий вызывало дальнейшее развитие — для этого не нужна была жесткая радиация, квантовые тепловые процессы делают то же самое, хотя и медленнее. И наконец, появились на свет айчуны.

Я думаю, что здесь тоже раньше был спутник, близко расположенный и большой, пока возмущения от солнца, очень сильные в такой непосредственной близости, не оторвали его от планеты. А может быть, айчуны развились в те времена, когда планета была всегда повернута к солнцу одной стороной: их глаза не были приспособлены к теперешним долгим ночам. У более молодых видов оптический аппарат эволюционировал, а эти обходились огнем для освещения. Может быть, поэтому они ненавидели галактику и боялись ее. Днем она не была видна, зато ночами она правила тьмой.

Однако это вопросы для палеонтологов, тем более что все происходило давно, и очевидцев не осталось.

Для нас с Йо Рорном гораздо больше значило, что они скажут. Но они не стали говорить прямо. Как бы то ни было, а использовать язык внешников для них тоже было не очень просто. Карлик открыл рот, задвигал руками и заговорил:

— Через посредство этого существа мы обращаемся к вам, поскольку мы уже давно следим за вами издали. Вы из той же породы, что прибывшие сюда много лет назад в поисках места и говорившие, будто они пришли сверху, так?

— Мы не одной с ними крови, — ответил я, слыша, как пульсирует кровь у меня в ушах. — Но вы, и мы, и они, так же как и ниао, — мыслящие существа. Мы думаем, что эта общность значит больше, чем разница телесных форм.

Гиани угрожающе зашипел:

— Ты что, забыл, с кем разговариваешь?

— Простите, если я вас обидел, — сказал я, гадая, какой из местных обычаев я нарушил. — Поскольку вы слышали наши разговоры с вашими… вашими слугами, вы знаете, что мы не знакомы со здешними традициями и нуждаемся в помощи. Взамен мы предлагаем нашу дружбу и вознаграждение.

— Продолжайте говорить, — приказали айчуны.

Они задавали мне весьма изощренные вопросы. Из того, что внешники, очевидно, им говорили, они забыли мало. Я объяснил, откуда мы взялись, я рассказывал о галактике, о том, как она велика и далека, о миллионах миров и обитающих в них могущественных расах… но почему раболепствовали перед ними эти писцы вместе с безвольным карликом?

У Рорна на лбу выступил пот.

— Не то ты им говоришь, — сказал он.

— Сам знаю. А что надо им сказать?

Я положил руку на пистолет, то есть попытался положить, но рука не слушалась. Как будто мышцы заснули. Я выругался и собрался. Рука резко дернулась и сжала рукоять.

Овладев своими нервами, я сказал:

— Вы пытаетесь мной управлять. Во-первых, это недружественный акт, а во-вторых, у вас не получится. Наши разумы слишком различны.

Какой-то частью сознания я подумал, что они пробовали этот трюк с внешниками и потерпели полную неудачу с мозгами, работающими на водороде и аммиаке. Попытку, скорее всего, даже и не заметили, иначе нас бы предупредили. Айчуны отступили, скрыли свою истинную природу, как подводную часть айсберга, и создали впечатление безобидных первобытных существ. Народ со всепланетной культурой, основанной на телепатии, на это способен.

С нами они не дали себе труда скрывать. Они хорошо знали, что за нас некому мстить. А карлик монотонно бубнил:

— Тех, кто приходил раньше, мы отпустили, а вам незачем свободно шататься по миру. Не бойтесь. Ваша потенциальная полезность признана. Пока вы будете подчиняться, вам не причинят вреда. Когда вы состаритесь, о вас будут заботиться, как о всяком старом и верном ниао.

Мы с Рорном сдвинулись спина к спине. Писцы отодвинулись в темный угол. Один из глубинных дьяволов приподнялся, и на его шкуре заблестели отсветы. Карлик говорил:

— Мы думаем, что у нас были причины создавать в начале мира существ, подобных вам и тем, другим. Жизнь на суше, там, где она остается без наблюдения, часто развивается неправильно. Наверное, вы и сами не помните своей древней истории. Тем не менее вам будет приказано по крайней мере воздержаться от произнесения лжи. Ибо мы теперь верим, что вас создали не случайно, а намеренно.

Вдруг Рорн захныкал:

— Они влезли в мой мозг. Влезли, я их чувствую.

— Заткнись и будь готов стрелять, — сказал я ему.

Я и сам это почувствовал. Пожалуй, это самое точное слово — влезли. Какие-то незваные образы, побуждения, вспышки ужаса и злости, блаженства и похоти, окостенение в мышцах, пот и испарина. Но ощущение не было таким уж сильным — не больше, чем при легком опьянении. Я повторял сам себе вновь и вновь: «Эти бестии излучают энергию, известную нашим ученым уже сотни лет. Они хотят вызвать у меня в мозгу соответствующие образы. Но я — из другого биологического вида. И мои нейроны работают не так, как у них. И я не дам им шанса разобраться, как именно. И всегда стоит помнить, какие бы ни рассказывали страшные истории, нельзя «захватить управление» человеком, который не теряет присутствия духа. Это невозможно физически. Ты лучше знаешь свою нервную систему и крепче с ней связан, чем кто бы то ни было другой».

Я стиснул зубы и начал задавать вопросы.

И вдруг беспорядок у меня в голове прекратился. Наверное, по контрасту я почувствовал такую способность к самоконтролю, как никогда прежде. Я мог стоять и разговаривать часами. Все это время Рорн молча стоял у меня за спиной.

Глубинные дьяволы отвечали мне с холодной откровенностью. Нет смысла приводить здесь нашу дискуссию как таковую. Деталей я не помню. И разумеется, наша конференция часто прерывалась объяснениями какого-нибудь термина, рассуждениями, прояснявшими тот или иной вопрос. Эти двое из бассейна на меня не давили. Они не имели привычки спешить. А кроме того, я постепенно понял, что они заинтересованы. Они ненавидели нас не больше, чем мы могли бы ненавидеть парочку диких существ, пойманных для изучения и, возможно, для приручения.

По крайней мере, они не питали к нам осознанной ненависти. Что там в подсознании, я не знаю. В конце концов, мы угрожали самому их существованию.

Понимаете, они ведь были богами.

Но только потому, что ниао им поклонялись. Я не думаю, что ниао это делали в том человеческом понимании, в котором азкаты поклонялись галактике. Ниао были преданы айчунам, как собака — человеку, они были выведены для этого, но, если не считать нескольких почтительных жестов, они не проводили никаких церемоний. Да и сами айчуны не имели религии, если понимать под этим веру в сверхъестественные силы.

Они просто считали свой мир единственным, всей Вселенной, а себя — его создателями.

Идея не была сумасшедшей. На их планете мало было явлений, которые внушают благоговение, — как звезды, например, или вулканы. Айчуны прожили на своей планете уже больше миллиарда лет, по моей прикидке. От естественных врагов избавились раньше, чем началась письменная история. Эмпирических знаний накопилось много, но настоящая наука, несмотря на это, не развилась. Между собой они не ссорились, поделили мир и ограничивали свое размножение. Жизнь поколения полностью повторялась в следующем. Культура была достаточно сложной, и разум не атрофировался, но изменения шли так медленно, что оставались даже неисследованные пространства планеты. Очень поздно началось их движение в район Озера Безмолвия — и не как поход пионеров, а медленными, рассчитанными шагами. Это был статичный мир.