Читаем без скачивания Тайна голландских изразцов - Дарья Дезомбре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Простите меня, Андрей.
Андрей аж затормозил от неожиданности – к счастью, тут как раз подоспел красный светофор. Нахмурившись, он скосил глаза на Наталью, все так же сидящую к нему затылком.
– За что, Наталья Алексеевна? – только и смог спросить он.
– Я была к вам несправедлива, – так же глухо ответила она и повернула к нему бледное, кажущееся призрачным на фоне ночи за окном лицо. Глаза ее были лихорадочно-сухими, и, опустив смущенный взгляд, Андрей заметил, что тонкие пальцы, держащие на коленях сумочку, чуть дрожат.
«Еще не отошла от шока, – кивнул сам себе Андрей. – Что и не удивительно. Всего несколько часов назад ее дочь была в руках у маньяка, и она рисковала потерять и ее. После всех остальных, которых уже потеряла». Да что Наталья – он сам пока еще не мог окончательно унять в себе отвратительную дрожь. И звонок из Лондона с сообщением, что с Машей все в порядке, ее осматривают врачи «Скорой помощи», но от госпитализации она решительно отказалась, проблему эту решил только частично…
А Наталья сделала явное усилие, чтобы продолжить:
– Вы всегда заботились о ней и не в первый раз спасаете ей жизнь.
«Зачем она говорит все это?» – тоскливо подумал Андрей. К чему сейчас-то, когда между ним и Машей уже все кончено?
– Не надо, – сказал он буднично. – Я все понимаю.
– Надо. – Наталья снова отвернулась к окну. – Я уже давно хотела вам это сказать. Вы не стесняйтесь, заходите в гости. Можете пожить у нас, пока… – Она осеклась. – В общем, мне кажется, лучше нам в ближайшее время держаться семьей.
Андрей нахмурился, но ничего не ответил. Через полчаса они уже были в Шереметьево, и еще час, оставив Наталью в кафе, он бесцельно бродил мимо киосков, выходил покурить к стоянке такси и даже решил купить какие-то средней паршивости розы… Наконец объявили посадку, и Андрей вдруг понял, как сможет остаться с Машей наедине. Он вынул из кармана телефон, набрал номер. Ему ответил хриплый со сна голос:
– Кирилл.
– Привет, – неловко сказал Андрей. – Ты не на дежурстве?
– Не-а. А кто это?
– Андрей. Яковлев.
– А… Опер. Здорово. Чего нового?
– Да вот, стою, жду свою девушку в аэропорту. Может, попросишь кого из своих – хочу сделать ей сюрприз – встретить, так сказать, у трапа самолета…
– Да без проблем. – Знакомый пограничник зевнул. – Сейчас к тебе выйдут – проводят.
И действительно, минут через пять его вышел встречать усатый Кириллов коллега. Представившись и пожав Андрею руку, он без труда провел капитана через пограничный контроль и оставил уже у рукава-коридора, присоединенного к самолету. Андрей встал как дурак, с розочками наперевес и, неловко улыбаясь снующим туда-сюда девушкам в форме «Аэрофлота», стал ждать.
Первыми из самолета вышли пассажиры бизнес-класса, за ними – деловые мамаши, торопящиеся уложить своих отпрысков… Затем солидные супружеские пары, старики… Поток стал редеть, а Маши все не было. И тогда он двинулся ей навстречу и, показав удивленной стюардессе удостоверение, прошел внутрь.
Маша сидела у окна в середине салона самолета и не двигалась. Он молча сел рядом, положил ненужные розы на кресло с другой стороны, заглянул ей в лицо. Она тихо плакала. Слезы текли по щекам, рот кривился в жалкой усмешке. Андрей вздохнул, откинул поручень, отделяющий два кресла, придвинулся поближе и обнял ее. А она положила ему голову на плечо и прижалась так тесно, как могла, спрятав ему под свитер холодные ладони. Так они сидели, впечатавшись друг в друга, Маша – закрыв глаза, а Андрей – глядя, как снаружи, на летном поле, дюжие грузчики выкидывают из нутра самолета чемоданы и забрасывают на грузовичок-тележку.
– Ш-ш-ш… – шептал он в розовое мокрое Машино ухо, куда закатились несколько слезинок. – Ш-ш-ш… Все будет хорошо, любимая. Все будет хорошо.
Эпилог
«Все будет хорошо, – говорил он себе. – Все будет хорошо». Они все поймут, его сыновья, вернувшись с камнями из снаряженной им в Ост-Индию экспедиции. Они догадаются – они с детства любили разгадывать ребусы. Это он чуть было не опоздал, старый болван, пригревшийся под бледным антверпенским небом.
Сам климат в этой земле будто намекал: все страсти, бушевавшие под нещадным кастильским солнцем, позади. Все смерти остались там, в Толедо, всю кровь смыло вкрадчивыми водами Тахо, никаких кастильских плоскогорий, никаких впивающихся в высь, в небесную мякоть, агрессивно-острых готических шпилей. Только эта низкая, невыразительная, плоская земля, что вся как на ладони с ее пастбищами, лениво текущими каналами и рядами мельниц, отгоняющих морскую воду от этих пастбищ прочь, обратно в море. Мирные бюргеры, околдованные пылкими речами Лютера. Сам Лютер, заигрывавший с иудеями в попытке перетянуть их на свою сторону. Но война, но наступающие с юга испанские фанатики… Но сам Лютер, взбешенный – как и все они – еврейским тихим, но стойким непослушанием. Вечным непослушанием. «Когда же это кончится? – спрашивал он себя и отвечал себе же: – Никогда. Мы опасны, как чума, для любого устоявшегося миропорядка – будь то фараоны, вечно опаздывающие достроить свои пирамиды, для которых Шаббат – День Господень, в который не положено трудиться, стал прямым вызовом. Или запрет на рабство в иудаизме – вызывавший ярость древних римлян, пригоняющих рабов со всех концов своей необъятной империи. Или слова Торы о том, что земля не принадлежит человеку, а лишь Богу – да как после этого могут относиться к евреям папы – крупнейшие землевладельцы в Европе? Они пользуются нашей Торой, переименовав ее в Ветхий Завет, – горько подумал он. – Они взяли от Авраама единобожие, а от Моисея – скрижали. Но они забыли о корнях, что питают их религию. Они хотят даже забыть о том, откуда родом их Иисус! Сколько будут они гнать нас по свету, прикрываясь его иудейским именем?» Он вздохнул и взглянул на удалявшийся в утренней дымке жемчужный Кале. Ему пришлось плыть отсюда, а не из антверпенского порта: слишком многие его там знали, слишком многие могли выследить. Он выехал из Низких Земель ночью и через сутки добрался сюда, в этот город, где гордо возведенные белые стены защищали от захватчиков слишком доступный берег. Кале был точкой континента, ближайшей к Английскому королевству, лишь недавно отвоеванной Франсуа де Гизом, герцогом Лотарингским, у шотландки Марии Тюдор. У Менакена здесь промышлял знакомый еще по венецианским временам арматор – родом из Сан-Мало, предложивший воспользоваться его судном. Все, что Абрахам хотел перевезти в дом Розалинды, он уже перевез и потому, путешествуя налегке, с благодарностью принял предложение арматора плыть на его фрегате, но отказался от охраны – каких-то бывших головорезов из числа корсаров. Да и какое тут путешествие? По водному пути – не более семи миль, при хорошей погоде с крепостной стены видны скалы Альбиона.
Фрегат тем временем резво прыгал с волны на волну, матросы бодро карабкались вверх по выбленкам. Серо-зеленый Ла-Манш празднично переливался под осенним солнцем. Смуглое лицо его порозовело, Менакен с наслаждением вдыхал йодистый воздух и чувствовал себя… Боже Всемогущий, неужели свободным?
– Надвигается шторм. – Он вздрогнул и повернулся к боцману, дюжему бургундцу с седыми висячими усами. – Надо бы повернуть назад.
Абрахам перевел взгляд от удалявшегося в перламутровой дымке города к тому, что происходило прямо по курсу, и похолодел: небо, почти без перехода, из розово-золотистого становилось угрожающе чернильным. Тьма шла из Англии, будто предостерегала его от чего-то.
– Нет, – только и сказал он. И этой тьме, и предостережениям. Он не вернется ни во Францию, ни обратно под пяту испанцев – в Антверпен. Не было ничего дороже того острого, волшебного чувства свободы, только что охватившего его тут, на палубе.
– Нет, – повторил он боцману. Он не был владельцем, но был важным гостем владельца. И потому боцман, раздраженно сплюнув себе под ноги, развернулся и пошел вразвалочку обратно к капитанской рубке.
А Менакен закутался поплотнее в плащ и, отвернувшись от черной громады туч, которая угрожающе высилась по курсу, вновь стал смотреть туда, где небо было еще девственно чистым и зарождался свежий новый день.
Сноски
1
Подробно об этом читайте в романе Д. Дезомбре «Портрет мертвой натурщицы», издательство «Эксмо».
2
Дом ленинградской торговли.
3
История дружбы Маши и Иннокентия рассказана в романе Д. Дезомбре «Призрак Небесного Иерусалима», издательство «Эксмо».
