Читаем без скачивания Республика воров - Скотт Линч

– Примите мои искренние поздравления, Никорос, – улыбнулся Локк. – Вечеринка удалась на славу. Чувствую, после таких гуляний завтра до обеда никто и пальцем не шевельнет.

– А вы к Жостену обращайтесь, – посоветовал Никорос. – У него есть проверенное средство от похмелья, мозги сразу же прочищает – и никакой алхимии не потребуется. Так что с чистой совестью можно пропустить еще стаканчик или два…

Внезапно Локк заметил, что гости, стоявшие ближе к главному входу, напряглись и обеспокоенно зашептались, а потом вдруг расступились, как тучи перед восходящим солнцем. В образовавшийся проход чинно выступил коренастый кудрявый мужчина в голубом камзоле и такой же четырехуголке; в руках новоприбывший держал полированный деревянный жезл три фута длиной, увенчанный серебряной фигуркой льва на задних лапах.

– Герольд Видалос! – приветливо воскликнул Никорос. – Как вы вовремя к нам заглянули, уважаемый! Проходите, не стесняйтесь, мы вам всегда рады. Не желаете ли принять чего-нибудь для сугреву?

– Прошу прощения, Никорос, – до странности тонким голоском ответил Видалос и смущенно добавил: – Я, вообще-то, при исполнении, по поручению магистратского суда.

– Ах, вот оно как… – Никорос подобрался. – Может быть, я вам смогу чем-нибудь помочь? Кого вы ищете?

– Усердие Жостена.

Гости отступили широким кругом, словно боясь приблизиться к Видалосу. Жостен, протолкнувшись сквозь толпу, вышел вперед и спросил:

– Что происходит?

– Ничего хорошего, – ответил Видалос и легонько прикоснулся жезлом к левому плечу Жостена. – Усердие Жостен, в присутствии свидетелей вручаю вам ордер картенского магистратского суда, – церемонно произнес он, протягивая запечатанный свиток хозяину гостиного подворья.

Жостен, взломав печать, развернул ордер.

Локк, словно невзначай, подошел к Жостену и шепотом осведомился:

– В чем дело?

– Ох, ради Десяти священных имен… – вздохнул тот, торопливо пробегая взглядом по четко выписанным строкам. – Как же так?! Ведь у меня и пошлины уплачены, и сборы! Все должно быть в полном порядке…

– Ваше разрешение на продажу крепких напитков просрочено, – пояснил Видалос. – У магистратского суда нет никаких письменных свидетельств его возобновления.

– Но я же совсем недавно за разрешение заплатил!

– Сударь, я вам верю, но мне поручено вручить вам ордер и выполнить распоряжение суда, иначе с меня в Покаянный день шкуру спустят.

– В таком случае давайте бумагами завтра займемся, а нужную сумму я вам немедленно выплачу. Сколько с меня причитается?

– Сударь, вы же знаете, закон запрещает мне деньги у провинившихся взимать. Ваше дело будет рассмотрено на следующем открытом заседании суда.

– Но ведь оно только через три дня состоится. А до тех пор…

– Увы, ничем помочь не могу, – вздохнул Видалос. – Боюсь, сегодняшнее торжество придется немедленно прекратить, равно как и дальнейшую торговлю спиртными напитками, в противном случае мы опечатаем ваше уважаемое заведение. Выбирайте, что вас больше устраивает. Это всего на несколько дней.

– На несколько дней… – ошарашенно протянул Жостен.

– Ах, Сабета, какая же ты все-таки плутовка! – пробормотал Локк. – И тебе привет, любимая.

Интерлюдия

Канальи в чужеземье

На третий день путешествия, отъехав миль на сорок от Каморра, в ветвях дерева у дороги Благородные Канальи заметили повешенного.

– Ух ты, прямо как дома! – восхитился Кало, сидевший на облучке рядом с Жаном.

– С разбойниками так всегда поступают, когда свободная петля попадается, – заметил Анатоль Виреска, прожевав инжир (караванщик завтракал на ходу, у телеги Благородных Каналий, что в тот день возглавляла обоз). – Каждые пару миль у обочины висельное дерево найдется. А если петля занята, то просто горло перерезаем, а труп в придорожную канаву сбрасываем.

– А здесь разбойников много? – спросила Сабета, сидевшая на тележном бортике; она поудобнее уперла ноги в безмятежно храпящего Галдо, который отсыпался после предрассветной стражи, и добавила скучающим тоном: – Простите, конечно, но я как-то не заметила, чтобы они по кустам шныряли.

– Ну это когда как, – ответил караванщик. – Этим летом редко попадаются, раз в месяц, не чаще. Вот этого типа мы как раз месяц назад повесили, с тех пор не балуют. А вот в неурожай разбойников в лесу – что птичьего помета. Или, скажем, после войны, когда наемники да беглецы на большой дороге промышляют, – я тогда вдвое больше охранников набираю, ну и цену за провоз увеличиваю.

Локк с подозрением вглядывался в придорожные заросли – как и в тот раз, когда Цеппи отправил своего подопечного в деревню, знакомиться с сельской жизнью, просторы лесов, лугов, полей и пашен внушали безотчетный страх. По ночам Локк лежал, вслушиваясь в странные шелесты листвы и мечтая о привычных, с детства знакомых звуках города: грохот колес на брусчатке мостовой, шорох шагов, плеск лодочных весел в каналах.

Старый имперский тракт, некогда построенный на совесть, здесь, вдали от больших городов, давно пришел в запустение. Заброшенные гарнизонные форты, молчаливые, как гробницы, скрывались за мглистыми купами кипарисов и ведьминых деревьев, а выросшие близ гарнизонов селения превратились в замшелые руины.

Локк шел у телеги, стараясь глядеть вдаль, а не на Сабету, которая скинула строгий чепец, и теперь теплый ветерок играл прядями ее распущенных волос. «Приватной аудиенции» на второй вечер так и не состоялось. От любых попыток Локка завязать беседу Сабета, погруженная в чтение трагедий и драм, уходила с неменьшей легкостью, чем от его неловких ударов в палочном бою.

Под жаркими лучами солнца шесть повозок катили по пыльному тракту. К полудню дорога свернула в лесную чащу; сомкнувшиеся в высоте кроны деревьев превращали тропу в темный туннель. С одной из ветвей одиноким маятником свисала пустая веревочная петля.

– Нет, это уже чересчур, – заявил Кало. – А дорожных указателей повеселее нельзя было придумать?

– Разбойники дорожные указатели нарочно ломают, а вот петли не трогают, – объяснил Виреска. – Есть поверье, что если человека не над проточной водой в петлю отправить, то душа его упокоения не знает. К петле без дела прикасаться – дурная примета, к несчастью.

– Ага, – фыркнул Кало. – А в дикой глуши на караваны нападать – счастье?

Караван остановился на ночлег в деревушке Трезанкон, раскинувшейся на трех холмах среди болота и окруженной частоколом. Обитали в ней человек двести. Виреска объяснил, что на такие уединенные и хорошо защищенные поселки разбойники нападать побаиваются, а каморрские сборщики налогов в такую глушь соваться не желают.

Однако на райское местечко деревушка совсем не походила. Жители ее мрачно и подозрительно поглядывали на чужаков, хотя и обрадовались привезенным товарам. Впрочем, ночевать на вершине одного из холмов было куда лучше, чем в кромешной тьме и сырости лесной чащобы.

Локк выметал навоз из-под телеги, а Жан ушел распрягать лошадей. Близнецы Санца, привычно переругиваясь, отправились в деревню. Сабета сидела в телеге, охраняла вещи. Локк еще раз осмотрел землю под телегой, проверил, удобно ли там расстилать одеяла, и внезапно сообразил, что остался с Сабетой наедине.

– Жаль, что нам вчера не удалось словом перемолвиться, – начал он.

– Кому жаль – тебе или мне?

– Так ведь… Хотя да, ты же не обещала… просто сказала, что подумаешь.

– Верно, не обещала.

– Тьфу… Ты, похоже, не в духе.

– Правда? – угрожающим тоном осведомилась она. – Не в духе, говоришь? Значит, это только мужчинам можно в каком угодно настроении пребывать, а если женщина дурацкой улыбкой не сияет, как ясно солнышко, то она, видите ли, «не в духе»?

– Ну я вовсе не это имел в виду… просто так сказал, разговор поддержать. И вообще… странно оно как-то… я всякий раз придумываю поводы, чтобы с тобой заговорить, будто мы и не знакомы вовсе.

– Если я и не в духе, – поразмыслив, сказала Сабета, – то это потому, что путешествие наше идет установленным чередом: скука, надоедливая кусачая мошкара, кочки да колдобины.

– Ах вот оно что, – вздохнул Локк. – А кто я в этом списке: скука или мошкара?

– С ума сойти, – негромко заметила Сабета. – Неужто нашего метельщика приличным манерам обучили?

– Позвольте заметить, сударыня, – начал Локк, не совсем понимая, чем вызван внезапный прилив смелости, – что в вашем обществе я всегда намерен вести себя с подобающим приличием.

– Ого, какой храбрец выискался! – фыркнула Сабета, спрыгивая с телеги. – Такая прямота заслуживает достойного ответа, но какого? Следует ли ее поощрить или немедленно пресечь?

Она, подбоченившись, шагнула к Локку, и он невольно отшатнулся, прижавшись спиной к телеге, что спасло его от неминуемого падения, которое стало бы самым позорным происшествием в истории Теринской империи.