Читаем без скачивания Искушение злом - Нора Робертс

— Похоже, что это наш с тобой вызов.

— Какой-то вооруженный человек затеял неприцельную стрельбу по стоявшим автомобилям и окнам квартир в районе Саут-Ист. Мы находились всего в паре кварталов от того места, поэтому и приняли вызов. Когда мы добрались туда, парень захватил заложницей женщину и приставил ей к горлу револьвер 45 калибра. Она кричала.

Он замолчал и затянулся сигаретой. Лунное свечение преобразилось в яркий солнечный свет. Дымка августовской жары. Мусорная вонь.

Он видел все это отчетливо, слишком отчетливо. Цвет блузки на женщине, дикие глаза убийцы, блеск осколков стекла на асфальте.

— Он наглотался наркотиков, совершенно спятил. Он втащил ее в то здание. Оно пустовало, предназначалось на слом. Мы запросили подкрепление и вошли внутрь. Обратно Джейк не вышел.

— О, Кэм.

— Тот парень тащил ее вверх по лестнице. Она потеряла туфлю, — тихо сказал он. — Странные вещи запоминаются. Она потеряла туфлю и стукалась о ступени пятками, пока он тащил ее вверх. — Она взглянула ему прямо в глаза, в его темные, темные глаза, полные ужаса, надежды и мольбы. — Она больше не кричала, только плакала. Умоляла. Кричал он:

«Я есть истинный путь и свет! Я есть спасение. Если твой глаз оскорбит тебя, вырви его к черту!»

— Мы поднялись на первую лестничную площадку. — Он слышал вопли и рыдания, разносящиеся эхом от разбитых и облупленных стен. Ощущая запах пыли, зловонный потный смрад ужаса. — Это случилось на втором этаже. Обломилась ступенька. Я провалился вниз до колена. — Неожиданное нападение, мгновенная боль и отчаяние. И страх. — Джейк был на три ступени впереди меня. Три ступени. Я выбрался из этой чертовой дыры.

«ВАВИЛОНСКАЯ БЛУДНИЦА. КТО БРОСИТ ПЕРВЫЙ КАМЕНЬ? У КОГО ХВАТИТ СМЕЛОСТИ? КТО ДОБЬЕТСЯ СЛАВЫ?

— Ненормальный подонок выстрелил в женщину. Я еще только лезу вверх на четвереньках, а он уже выстрелил в нее. Она отскочила от стены как кукла, и еще до того, как она упала, он послал три пули в Джейка. Я убил его.

Вопль, раздавшийся, когда пули вошли в человеческую плоть. Кровь, растекающаяся по разорванной майке.

— Я убил его, — повторил Кэм. — Опоздал лишь на пару секунд. Я все еще не встал с колен, а Джейк уже падал по ступеням вниз, когда я сделал это. Если бы я не оказался на три ступени позади, он остался бы жив.

— Ты не мелеешь знать наверняка.

— Я это знаю. Он был моим напарником и погиб, потому что меня не было рядом, чтоб подстраховать его.

— Он погиб, потому что маньяк убил его и ту безвинную женщину. — Она обвила его руками, прижавшись к его одеревеневшему телу. — Возможно, если бы ступени не прогнили, возможно, если бы твой напарник, а не ты, провалился сквозь них, если бы тот псих оказался в другой части города — возможно, тогда ничего бы этого не случилось.

Ты никак не мог ничего здесь изменить.

— Я сотни, тысячи раз проигрывал все это в голове. — Он прижался губами к ее шее, успокаиваясь от ощущения вкуса и аромата ее кожи. — И я всегда опаздываю. После всего этого я запил. — Он снова отстранился, так как хотел, чтобы она смотрела на него. — Сильно запил. Я бы так и продолжал, если бы это хоть сколько-нибудь помогло. Я сдал свой значок полицейского, пистолет и вернулся сюда, потому что рассудил, что здесь мне не придется делать ничего другого, кроме как выписывать квитанции на штрафы и разнимать драки в баре.

— Ты здесь отлично справляешься. — Она приподнялась и взяла его руки в свои. — Твое место здесь. Независимо от причины твоего возвращения, это правда. — Утешая его, она прижала его пальцы к своим губам. — Я знаю, каково это — терять близкого человека, постоянно думать, а можно ли было предотвратить случившееся. Я бы хотела успокоить тебя, сказав, что такое состояние проходит, но я сама не уверена в этом. Единственное, что я знаю, это то, что ты должен простить себя и продолжать жить.

— Может, я и начал уже это делать. Может быть. Но в последние несколько недель, когда все это стало случаться в нашем городе, я задумался, а гожусь ли я для того, чтобы заниматься этим. Нет, не так, скорее я задумался, а смогу ли я справиться с этим.

Она слабо улыбнулась, пытаясь ободрить его. — Когда ты допрашивал меня, ты вел себя как настоящий полицейский.

— Я не хотел быть грубым с тобой.

— Ты и не был. Скорее — дотошным. — Она взлохматила его волосы. «Да, — подумала она, — мне нравится его лицо». Еще больше нравится после того, как она увидела на нем печать ранимости. — Я понимаю, Рафферти, как лет десять-двенадцать назад ты расхаживал по Эммитсборо с дубинкой на плече размером с секвойю. Никто не хотел связываться с тобой. Я также помню, как ты катал Энни на своем велосипеде. Разговаривал с ней. Был к ней добр. Это было чертовски необычайное сочетание достоинств, и так оно есть и теперь. Этот городок нуждается в тебе, и что бы плохое тут ни происходило, никто лучше тебя с этим не справится.

Он погладил ее руку. — Ты хорошо на меня действуешь.

— Да. — Она нагнулась и поцеловала его. — Так оно и есть. — Она снова поцеловала его. — Наверное, я люблю тебя.

— Подожди-ка. — Он крепче сжал ее руки и притянул к себе. — Повтори это еще раз.

— Наверное…

— Нет, эту часть опусти.

Она взглянула на него, увидела, что хотела и протяжно вздохнула. — О'кей. Я люблю тебя.

— Это здорово. — Губы его задрожали, когда он коснулся ее губ. — Действительно здорово, Худышка. Я тоже тебя люблю.

Она взяла его лицо в свои ладони и отодвинулась, чтобы лучше видеть его глаза. — Я знаю. Мне хочется верить, что у нас с тобой есть шанс, Кэм.

— Больше, чем просто шанс. — Он привлек ее к своему плечу. Она приладилась тут, как прилаживались теперь все частицы его жизни после того, как появилась она. — Я теперь думаю, что некоторые события происходят потому, что они не могли не произойти. Десять лет спустя мы оказываемся там, где начинали. Ты вернулась сюда, так как тебе необходимо было найти ответы на некоторые вопросы. А я бежал из большого города.

Она закрыла глаза и улыбнулась. — Не так важны причины, как результат.

— Я тоже так считаю.

— Но я все же думаю, что в одном ты неправ. Ты не убегал от чего-то, ты возвращался к чему-то. — Она резко открыла глаза. — О, Боже мой.

— В чем дело? — спросил он, когда она стала высвобождаться из его объятий.

— Убегать из дома. Девочка, которую ты разыскивал, когда я только приехала сюда. Беглянка из…

— Хэррисберга?

— Да, из Хэррисберга. Как ее звали? — Джеймисон. Карли Джеймисон. А что? — Боже. — Она снова закрыла глаза. Это не могло быть простым совпадением. — Как это пишется?

— К-а-р-л-и. Клер, в чем дело?

— Энни. Я видела Энни утром на параде, она показывала свои украшения. У нее на руке был браслет, серебряный браслет с выгравированным на нем именем. Это имя было Карли. До этой минуты я не могла понять, почему меня это так беспокоило.

Он ощутил внутри себя ужас. Взглянул на часы, было начало второго. — Завтра утром я первым делом отправлюсь поговорить с Энни.

— Разреши мне пойти с тобой. Я вовсе не хочу вмешиваться, — быстро добавила она. — Я думаю, что смогу помочь. Она сказала, что это ее любимый браслет, так как на нем ее имя. Она неправильно прочитала буквы. Если ты дашь мне час, я смогу сделать ей другой браслет и уговорить поменяться.

— Хорошо. Хочется надеяться, что она нашла его на развилке Пятнадцатого шоссе, и что та девушка уронила его, голосуя у обочины.

— Возможно так оно и случилось. — Ей вдруг стало зябко. — Подростки так беззаботны. Наверное, она и не заметила пропажи, пока не оказалась на полпути к Фло-Риде.

— Да. — Но что-то внутри него мешало ему в это поверить.

— Это вовсе не должно быть твоим лучшим произведением, — говорил Кэм, торопя ее.

— Каждая вещь должна быть моим лучшим произведением. — С необычайной тщательностью Клер скрепила звенья браслета. Она была довольна дизайном — узкая серебряная лента, переходящая в овал. Крупно и рельефно она выгравирует на нем имя Энни. Если только Кэм перестанет отвлекать ее, постоянно подгоняя.

Он расхаживал по гаражу, то поднимая, то опуская инструменты. — Я хочу добраться до ее трейлера, пока она не отправилась куда-нибудь на весь день.

— Хорошо, хорошо. — Он начнет беситься, если она потратит время на отделку замка браслета. Клер внимательно посмотрела на вещицу и решила, что пусть бесится. Из ее рук могло выходить только совершенное творение. — Не играй с моими циркулями.

— Что здесь происходит? — В дверях появился Блейр в трусах для бега трусцой и со следами похмелья.

— Клер делает браслет.

— Делает браслет? — Он взметнул вверх руку, но постарался не хмуриться. Когда он хмурился, голова болела сильнее. — Сейчас семь утра. Воскресного утра.

Кэм взглянул на часы. — Уже десять минут восьмого. — О, ну тогда… — Блейр развел руками, но тут же пожалел об этом.