Читаем без скачивания Возвращение воина - Аллан Коул

— Но ты снова был гадким, непослушным мальчиком, радость моя. — Она скривила губы и слегка передернулась. Потом продолжала: — Заставил бедную Рали долго ждать в этой отвратительной тюрьме. Очень грубо и непочтительно с твоей стороны, сладкий мой. Признай это. Ты был груб. И я думаю, что тебе следует немедленно извиниться.

Король поднял голову, повращал глазами, нашел Новари, пока она, не переставая, массировала его виски.

— А я-то думал, что нам следует побыстрее убить ее, Новари, — пожаловался он, — с ней не оберешься хлопот.

Новари крепко прижала короля к своим грудям.

Король заскулил от наслаждения. Новари негромко спросила:

— Я когда-нибудь давала тебе неправильные советы, радость моя?

Мэгон непрерывно поворачивал голову из стороны в сторону, стараясь поуютнее устроиться в золотисто-медовой прелести ее грудей.

— Никогда, — произнес он.

— Тогда сделай мне одно маленькое одолжение, ведь ты сделаешь, добрый мой, — промурлыкала Новари.

Король снова приподнял голову. Хитро усмехнулся.

— Ты хочешь получить ее в качестве подарка? — пробормотал он.

— Да, дорогой, — ответила Новари, — в качестве подарка. Вместо ответа король стал увлекать Новари вокруг дивана до тех пор, пока она не оказалась перед ним.

— Тогда она твоя, — сказал он.

Мэгон зарылся лицом в ее животе и начал его целовать и ласкать, слегка покусывая, постепенно спускаясь к маленькой золотистой долине.

Новари потрепала его по голове, повернулась и взглянула на меня.

— Тебе лучше уйти, — сказала она, показав в сторону двери, расположенной в другом конце комнаты, — там ты найдешь тех, кто ждет, чтобы проводить тебя в твои комнаты.

Король действовал все решительнее, и я оставила их наедине.

В точности как и говорила Новари, снаружи меня поджидали два стражника, стоявшие по обеим сторонам двери.

Как только они затворили за мной эту дверь, я вновь услышала звуки лиры.

И еще я услышала, как король издал громкий стон наслаждения, как будто попал в рай.

Когда я вспоминаю время, проведенное в Короносе, то удивляюсь, насколько была холодной, как прочно замкнулась, глубоко спрятав под ледяным панцирем все эмоции и магические ощущения. Я с абсолютным безразличием взирала на происходящее, всячески избегала каких-либо мыслей о будущем, полностью сосредоточившись на ближайших проблемах. Мне устроили засаду в виде шторма, отключили мое магическое зрение с помощью колдовской атаки, предпринятой врагом, поэтому у меня не было ни малейшего шанса для полного восстановления.

Я была свидетелем того, что случилось с Дасиар, и твердо усвоила, что любое мало-мальски значительное заклинание, которое мне захочется послать на врага, немедленно вернется и произведет непоправимые разрушения.

Теперь же, когда я полностью находилась во власти врага, мне следовало бы проявлять еще большую осмотрительность.

Точно так же не могла я и подумать о том, чтобы раскрыть пределы своей магической силы, так как это могло стать единственным фактором внезапности, если только судьба предоставит подходящий случай.

А пока единственное, что я могла сделать, — искать трещину во вражеской защите, а потом использовать эту трещину, изо всех сил ударяя по ней, пока защита не расколется.

В течение двух последующих недель я праздно проводила время в роскошной тюрьме, обосновавшись в шикарных апартаментах. Меня кормили отборной пищей, подавали изысканные вина и коньяки, молодые служанки без конца баловали и нежили меня. Я восстанавливала силы, заботливо сохраняя каждую их крупинку, изо дня в день спокойно наращивая свое могущество. Но я ни одного мгновения не сомневалась, что враг делает паузу сознательно, а не по недосмотру.

Я была уверена, что меня откармливают для того, чтобы потом убить. Но с какой целью — это было для меня полнейшей загадкой.

В этот период практически не удавалось выкроить времени на личные дела. Может быть, минуту-две каждый раз. Но этих минут было достаточно для того, чтобы постепенно складывать то заклинание, которое я смогла окончательно сформулировать втайне даже от самого настороженного и чувствительного вражеского колдуна.

Применив это заклинание, я превратила косточку ящерицы в длинную золотую булавку для волос. Я спрятала булавку глубоко в сундуке с драгоценностями, который открывали передо мной молодые служанки в первые дни после рудников Короноса, а потом, вроде бы случайно, нашла ее. Я долго любовалась этой булавкой, а потом объявила, что хочу носить ее в прическе.

Служанки охотно согласились, а одна из них даже сама заколола мои волосы и держала зеркало, показывая мне, что получилось.

Я оценила результат как бы неуверенно. Служанки в один голос объявили, что я выгляжу превосходно. Они старательно хлопотали вокруг булавки, лепеча, как она хороша и как идет мне. Я окончательно убедилась в том, что была права, когда отказалась от украшений, которые мне были предложены ранее.

Я немного подразнила служанок, еще раз изобразив неуверенность, но потом смягчилась.

Начиная с этого момента я непрерывно носила в волосах эту булавку — ночью и днем.

Однажды после обеда, ближе к вечеру, служанки неожиданно лихорадочно засуетились. Пока одно симпатичное трио лестью и обманом пыталось во внеочередной раз заманить меня в ванну, щедро добавляя в воду ароматные эссенции и нагретые смеси, содержащие мед и вино, другие хлопотали по всему помещению, приводя покои в порядок.

Они одели меня в простые, но очень элегантные одежды; мои волосы расчесывали до тех пор, пока они не засияли; несколько служанок приготовили подносы с легкими закусками и напитками, поставив их около камина, где они взбили подушки и раздули огонь. Потом девушки закрепили мои волосы любимой золотой булавкой.

Я не спрашивала, чем были вызваны спешные приготовления, но обратила внимание на то, что служанки поставили на один из подносов два богато украшенных бокала и собирались принести вино или коньяк, чтобы наполнить их. Потом они притушили свет и отодвинули в сторону занавес, закрывающий часть одной из стен, — это они проделали впервые, и моему взору открылось большое окно с видом на замерзшее озеро. Ночное небо было совершенно прозрачно, на нем ярко светились мириады звезд, но от поверхности замерзшего озера отражалась полная луна.

Звуки лиры, негромкие и идущие как бы издалека, привлекли меня к окну и заставили внимательно вглядываться в суровую красоту зимней ночи.

Я услышала шорох шелковых одежд и заметила, что служанки молча покидают комнату.