Читаем без скачивания Десант «попаданцев». Второй шанс для человечества - Александр Конторович

– Артем, ну хоть ты объясни этому доморощенному фортификатору…

– Во-во, объясни, – начал заводиться я. – А то он объяснять мне ничего не хочет, только смотрит, как на сумасшедшего.

– А давайте, я ему лопату дам, – влез наш завхоз.

– А давай! Все объемы земляных работ у меня посчитаны, при том личном составе, который у нас есть, с индейцами естественно, мы это насыплем все дней за пятнадцать, ну пусть двадцать. Зато эту насыпь и шестнадцатифунтовка с пятидесяти метров не возьмет.

Александр за словом в карман не полез.

– Ага, и так сколько времени на строительство убили, теперь опять месяц три четверти народа будут заниматься непроизводственной деятельностью. А кушать ты потом что будешь, насыпь? Нерест скоро, а у нас еще ямы под засолку не готовы, и соли только половина от нужного. Земля с солончака нормальный выход дает процентов на десять, а таскать ее за двенадцать километров надо, да половину индейцам отдай за работу.

– Брэк, горячие финские парни, – вмешался Артем. – Вадик, вот представь, ты английский капитан и идешь ты наказывать наглых русских. Приходишь, значит, и видишь перед собой вот такого монстра, что ты нам тут изобразил. Твои действия.

– Ну как, оборудую укрепленный лагерь, сниму пушки с кораблей, отрою огневые позиции и начну подводить траншеи для сооружения контрэскарпов. Потом накоплю за контрэскарпами живую силу и начну бомбардировку вала, ну а потом штурм.

– И сколько у тебя время это займет?

– Вот в этом-то и соль. – Я покосился на завхоза. – Дальнобойность нашего оружия они не знают, значит, вряд ли построят лагерь дальше чем за полкилометра, для снайпера почти в упор. Контрэскарпы они подведут метров на сто, там под минометом и лягут. Но я думаю, что до этого не дойдет.

– Именно, – сказал Артем. – И доводить мы до этого не собираемся. Сценарий будет совсем другой, и наглы нам в этом помогут. Но сработает это только один раз, а вот для второго раза твоя задумка может и дать плоды, как, Саш? Но это будет уже потом – раньше чем через год они не оклемаются. Так что оставляй свои художества, а мы тут подумаем.

Да, вежливо послали, ну и ладно. Пойду я свои грядки проверю, а то картошку пора уже окучивать, похоже, все-таки будет у нас в этом году два урожая, и пусть лайми удавятся.

Лошадь – животное благородное, но спереди и сзади опасное, а в середине неудобное. И со всех сторон – вонючая, тупая и неблагодарная скотина. Ну вот скажи мне, легкомысленная особа, для того ли я вчера битый час разбирал-расчесывал тебе хвост, чтобы ты за ночь нахватала в него репьев?! И, главное, где ты их нашла?

Кобыла не желает отвечать на мои вопросы, но стоит спокойно и даже хвост не вырывает. Прогресс замечательный. В первые дни они всем табуном убегали в дальний от человека угол левады, храпели и смотрели на людей так, будто мы их уже живьем едим. Их можно понять – индейцы считают конину деликатесом, а охоту на диких лошадей – достойным вождя делом. К счастью для нас, мустанги – все же одичавшие лошади, а не дикие. Надо только напомнить им, что человек – это еще и овес, и соль, и щетка со скребкой…

Так, Галку дочистил, принимаюсь за Белку. Откровенно говоря, они все гнедые, но Галка – самая темная, а Белка самая светлая в нашем табунке. А также самая молодая, любопытная и шебутная. Зубы пока не смотрели – лошадки еще диковаты, но внешне она еще совсем стригунок. В перспективе это хорошо – легче будет обтянуть и заездить, но сейчас – представьте, что вам надо заставить смирно стоять бойкого ребенка, который не понимает русского языка. И весит вчетверо больше вас.

– Белочка милая, Белочка чистая, Белочка в лужах не валяется…

На самом деле Белка вывалялась в пыли и не скажу в чем и успела после этого высохнуть. А мне все это счищать, осторожно и ласково. К хвосту, к голове, к хвосту, к голове. К хвосту – и выбить о столб. И снова к хвосту, к голове…

От дома подходит Змей, приветствует меня и без лишних слов берется за лопату и тачку. Четыре лошади – это не только восемь квадратных метров пыльных шкур и три погонных метра хвостов, но и центнер навоза ежедневно. Я поднимаю глаза к небу. Господи, прости, если я неправильно тебя называю, но я благодарен тебе за здоровое и сильное тело, которое ты дал мне и моим товарищам. Белка еще не вычищена, а левада уже прибрана. А уж воду в четыре руки мы натаскали в мгновение ока…

После утреннего развода мы со Змеем берем в столовой «тормозки» и идем пасти лошадей. Пожалуй, самое мое любимое занятие – кобылы стригут траву, жеребята-сосунки спят, сосут или играют, а мы, бдительно озирая окрестности, сначала учимся орудовать шамберьером, потом Змей учит меня рукопашному бою, потом мечем арканы… Гарм благоразумно держится подальше от наших молодецких забав. Он тоже бдит, успевая в то же время ловить каких-то грызунов.

Трава сочная, еще и полдня не прошло, а лошади наелись. Было бы нас, попаданцев, побольше – я бы их вообще не загонял, а только караулил. Но дел гораздо больше, чем рук и голов, так что мы загоняем табун и разбегаемся. До шестнадцати часов есть время, и я успеваю сходить в кожевенную мастерскую – бизонья шкура, которую мне обещали на шорку, еще не готова, а ремни из оленьей получились слишком тонкими и тянущимися. Впрочем, для показухи сойдет.

Дежурный на вышке отбивает без четверти четыре. Спешу на гимнастическую площадку к предмету своей гордости столярной, педагогической и дипломатической – деревянному коню. Некоторые игнорамусы, на которых не буду показывать пальцем, не могли понять, зачем он нужен, и согласиться выделить время и материалы на его строительство. Но я смог их переспорить и, главное, сделать то, что предполагал… Так, стащить старую вытертую шкуру, защищающую от росы, разровнять граблями песок вокруг, а там и ученики подойдут…

Группа собралась вовремя и даже заблаговременно. Впрочем, это не моя заслуга, а следствие того внимания, которое обращает на наши занятия Дядя Саша. Что логично: в мире без моторов и электричества кавалерия – это и разведка, и связь, и ударная сила. Но не время философствовать. Я прокашливаюсь, привлекая внимание, и начинаю лекцию с освященной традицией фразы:

– С практической точки зрения лошадь делится на три неравные половины: ноги, голова и все остальное…

Ребята в процессе охоты нашли солонцы. Вовремя. Соль кончается, нерест на подходе. Ну и у меня депрессняк начался. Первое время не до того было – строительство, обустройство, прочие радости жизни тупо не давали расслабиться. А вот сейчас чую – все, предел. Так, что в таких случаях делают умные люди:

1. Меняют род деятельности и урабатываются до полной невменяемости.