Читаем без скачивания Земля Четверых (СИ) - Ерма Фау

Дариус поднялся на ноги, вскидывая клинок.

— В этот раз, сконцентрируйся на энергии… и ради всего святого, это всего лишь тренировка, не спеши.

— Вижу, ты всерьёз взялся за этого мальчишку. — заметил присевший рядом с Атхой Монк.

Когда старый лев вместе с Дариусом вернулся к остальным, было уже темно. Парнишка был выжат как лимон, сидел перед костром, усердно вгрызаясь в сух-паёк, усталым взглядом наблюдая за танцующими языками пламени. Свежей дичи сегодня не было, но паладины по этому поводу не особо расстраивались. — Некромант-паладин… — Монк еле заметно улыбнулся. — И в самом деле звучало бы как шутка, не знай я Ласиоса. — он достал из кармана сигару и щелчком пальца поджег её.

«Ласиас… тот ящер-некромант, что вечно ходит обвешанный размалёванными перьями и амулетиками… И почему Дариуса спихнули мне на шею, а не отдали на попечение настоящему некроманту?»

— Я всего лишь выполняю поставленную передо мной задачу — натаскать юнца. — лениво ответил Атха.

— Ну да, он не первый, кого ты обучаешь… — как бы невзначай бросил Громила. — За день до отъезда, я слышал что Штормовой Бриз вернулся из Саррима, где под его командованием были подавлены мятежи. Он тут же перенял командование над «Черным Шпилем» в Мариде, получив титул баннеретта*…

— Монк, заткнись, ради всего святого… — раздраженно шикнул на него лев.

— Да что такое?.. — наигранно возмутился он. — Просто… Это же от части твоя заслуга… Это ты его «натаскал».

Стальной Коготь почти не знал Нерушимого, не знал ничего о его прошлом, о его семье и близких, о том, что движет этим гемменталем, чья внешность совершенно не подходит его характеру и умениям. В ордене все считают его задирой, но никто и сам толком не знает, почему. Говорят, когда-то давно, ещё в юношестве, Нерушимый часто вызывал не нравившихся ему старших по званию паладинов на дуэли и выбивал из них всю дурь. Голыми руками. Но это всего лишь слухи. Да, он и впрямь выглядит как бык, которого легко вывести из себя яркой тряпкой, так силён, что ума не надо. Но Атха скорее сравнил бы его со змеёй, не менее опасной чем стадо быков. Холоднокровной, расчетливой, что составит четкий план, заманит в западню жертву, в десятки раз превосходящую её по размерам, а затем, когда будет точно уверена в победе, нанесёт удар в самое уязвимое место и проглотит целиком. Таким был Монк в работе, когда они вместе трудились в рядах ИШК. Но по сей день Атха не мог с уверенностью сказать, что за личность сидит возле него. В конце концов, они были хорошими товарищами, помогали друг другу, на Монка всегда можно было положиться, он оказывал Когтю поддержку, даже когда от него никто её не ожидал. И всё же они не были друзьями. Монк никого не пускает в душу. Не делился своими тревогами, желаниями и мечтами, не выпускает своих мыслей и убеждений дальше собственной головы, хотя сам часто выслушивает чужие жалобы и головные боли, поддерживая советом. И все головные боли Атхи он знал наизусть.

— К чему ты клонишь? — Коготь насупил брови. Одного упоминания о Штормовом Бризе хватало, чтобы испортить его вечер. Да и видеть Монка, делившегося с кем-то своими размышлениями было как минимум непривычно.

— Просто… Ты в первом круге уже лет… сто тридцать? — начал издалека Громила. — И вот, на важном дипломатическом задании тебе вешают на шею неопытного молокососа… Я догадываюсь, кто он, но меня это не касается… Его отдают тебе. Не мне, не упаси Хранители Флеасту…

— Давай к сути.

— Ты не думал, что это намёк от Мастера? — Монк выдохнул облачко сизого дыма. — Что пора отдать твоё кольцо кому-то помоложе? Тому же Бризу например…

Атха недовольно зыркнул на товарища, будто тот предлагает ему закинуться веселящими грибами перед важным заседанием Ордена.

— Я говорю, что думаю. Это не со зла, и в том нет моей выгоды. — спокойно продолжил Монк. — Паладины редко переживают отметку в три сотни лет, а тебе скоро двести восемьдесят.

— Двести семьдесят. — поправил его Атха. — Я ещё не настолько стар, а мой возраст говорит лишь о моём опыте, и верности делу лордов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Коготь, ты же прекрасно понимаешь, к чему я веду? — примиряюще спросил Монк.

— Понимаю… — сдался старый лев. — Я уже думал об этом…

— Я тебя хорошо знаю, ты не можешь просто прекратить работать, перестать сражаться… Я думаю, из тебя вышел бы отличный учитель в Академии, и Мастер, судя по всему, того же мнения. Муштровать молодых ты умеешь не хуже, чем ятаганами махать.

Атха молчал. Он не хотел признавать то, что лежало на поверхности. Но теперь доводы закончились и отрицание стало совершенно бессмысленным.

— Дело твоё, старик. — бросил Громила. — Не знаю никого в ордене, даже из тех, кто вечно занят грызнёй за власть, кто о тебе, да плохо бы отзывался… Да тот же Бриз, какая бы кошка между вами не пробежала. Если Мастеру придётся самому отправить тебя в «отставку»… у многих в круге останется осадок.

— Ты дал мне пищу для размышлений. Благодарю. — искренне ответил лев.

«Сомнения — главный враг паладина. Я всегда это повторял, себе и окружающим. Но теперь… я сам стал их жертвой?.. Как иронично.»— Атха аккуратно вытащил из-под одежды свой кулон с портретом Лилии, с любовью взглянув на мастерски исполненный рисунок. — «Штормовой Бриз, Стальная Лилия и Стальной Коготь… А ведь мы в своё время были лучшим трио во всём Ордене…»

— Да как!?! — запищал кобольд, игравший вместе с Бон-Клусом, Яваисом и Чет`ик в карты. Он проиграл уже пятую серебряную монету за вечер, почти все они перекочевали в карман Паука. — Хватит жульничать, цегковник!

— Я не жульничаю. — в который раз спокойно ответил тот. — Ты дилетант. Научись карты считать. Все генералы в отбое, а ты до конца игры в руках троих убийц держал!

Мантис молча тасовала разрисованные вручную, дорогие картонные карты для «Кардинала», особой карточной игры, придуманной наёмниками. Она тоже проиграла не мало, но обвинять кого либо в неудачах пока не спешила.

— Ещё раз! Но сейчас тасую я!!! Дай сюда… — Сяо попытался отобрать у неё колоду, но получил звонкую оплеуху и недовольно ворча и виляя лысым хвостом сел на место.

— Делаем ссставки, господа. — сухо прострекотала мантис.

— Пять сегебгяных монет, пройдоха!!! Всё что у меня осталось! — завопил Сяо. — На этот раз, я точно отыграюсь!

На это утверждение Паук лишь хмыкнул.

— Ты уверен? — озадаченно спросил Клус, выкладывая на импровизированный стол пять блестящих, белых монет. Кажется, ему было в какой-то мере жаль глуповатого кобольда.

— Да!!! — прокричал кобольд.

— Играем без массстера. — бросила Чет`ик, отложив карту «джокера» в сторону и начиная раздавать. — Луна, козырь. — сказала она, когда у каждого в руке было по шесть карт.

— О, это на удачу… — улыбнулся Яваис.

Атха отвлёкся от тоскливых мыслей, увлечённо наблюдая за игрой, изредка делая глоток из фляги. Карты одна за другой летели на куртку, заменяющую паладинам стол, исчезали в отбое, или в отправлялись в чьи-то руки. И вот, спустя всего жалких две минуты, колода из сорока пяти карт закончилась. По правилам, тот, кто первым сдаст все карты, забирает куш. Все сидели с каменными лицами. Пауку в этот раз повезло куда меньше, он был готов отложить кон в сторону, как Чет`ик подбросила ему лунного генерала, которого он отбить никак не мог, вынуждая его сидеть в самом конце игры с десятком карт на руках.

На очереди отбивался Клус, всего с тремя картами в запасе. Сяо бросил ему генерала мечей, он побил его убийцей мечей, затем отбил генерала крови козырным лунным ополченцем. Паук понял, его товарищ вот вот заберёт себе куш и подбросил ему лунного генерала. Но прогадал. Клус на протяжении всей игры держал в рукаве лунного убийцу, единственную карту, кроме «мастера», способную побить козырного генерала. Двадцать серебряных монет были его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да твою же мать!!! — завопил кобольд, ругаясь и богохульствуя во всё горло. — Чегтов цегковник и Трёхпалый сговорились!!! — он вскочил на ноги, начав топтать лапами траву, тыкая в паладинов пальцами. — Как ты мог вмастить ему лунного генегала, чегт тебя подеги!? — в его глазах читалось явное желание начистить церковнику харю, но гневный взгляд Атхи остудил его пыл.